Недавние события из криминальной хроники — подрыв внедорожника ресторатора Виктора Мишачева на Профсоюзной и перестрелка с человеческими жертвами в офисе Wildberries — снова заставили вспомнить про лихие времена. Не сказать, что чего-то похожего не было и в прошлые годы, но как тут не вспомнить про 1990-е, когда, как писал «Коммерсантъ», «взрывы автомобилей в России уже стали составной частью криминального террора в отношении предпринимателей». Не говоря уже про вооруженные разборки, вошедшие в фольклор, многократно описанные в литературе и показанные в кино.
«Москвич Mag» попытался понять, что происходит с криминогенной обстановкой в городе, и стоит ли нам готовиться к возвращению атмосферы эпохи первоначального накопления, хорошо проиллюстрированной в одной из песен московского антибарда Александра О’Шеннона:
Здесь что ни чердак — то киллер,
Здесь что ни подвал — то бомж,
И пляшет на мушке дилер,
И бомж настигает вошь…
Стал ли город безопаснее?
Если посмотреть на официальную статистику управления МВД по Москве, то на первый взгляд ничего страшного не происходит. Полиция каждый год отчитывается, что в городе «удалось сохранить стабильную оперативную обстановку». Количество преступлений в 2023 году сократилось до 132,2 тыс. с 146,5 тыс. в 2020-м. Большую роль, согласно отчетам МВД, в этом играет программа «Безопасный город» с ее повсеместными камерами наружного наблюдения.
Но если взглянуть на данные федерального МВД, то тут не все так прекрасно. За первые восемь месяцев 2024 года организованные преступные группы и сообщества совершили в России 26 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений, которых стало на 19,7% больше, чем в январе — августе 2023-го (21,7 тыс.). Причем их удельный вес в общем числе расследованных преступлений возрос — с 11,7% до 14,2%. Для сравнения: в январе — августе 2022-го таких преступлений было 19,4 тыс., а за то же время 2021-го, до начала военной операции на Украине — 15,5 тыс.
По данным судебного департамента при Верховном суде РФ, если в 2021 году по статьям «бандитизм, организация незаконных формирований, банд и преступных организаций или участие в них» обвинительные приговоры получили 235 человек, то в 2023-м — уже 334, или на 42% больше.
В целом, по данным МВД, увеличился удельный вес тяжких и особо тяжких преступлений — с 30,4% в январе — августе 2023 года до 31,6% в тот же период 2024-го, когда всего их было выявлено 403,5 тыс. Как утверждает издание «Верстка»*, предыдущий рекорд наблюдался в январе — августе 2011 года, когда зарегистрировали 426 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений. Причем сильнее всего их рост заметен в Московской области (14,7 тыс. в январе — августе 2021 года и 16,4 тыс. в тот же период 2024-го), а также в Брянской области, Краснодарском крае и Адыгее.
По прогнозам научно-исследовательского института МВД (документ «Комплексный анализ состояния преступности в Российской Федерации по итогам 2023 года и ожидаемые тенденции ее развития» есть в распоряжении «Москвич Mag»), в 2024 году количество особо тяжких преступлений в России может вырасти на 7% и превысить 152 тыс., а при негативном сценарии — до 164,2 тыс. Количество убийств, изнасилований и нанесений тяжких телесных повреждений останется на уровне 2023 года, но больше может быть диверсий, наркотических, террористических, экстремистских преступлений и криминальных посягательств на собственность.
Согласно прогнозу, на состояние преступности в России будут влиять: возможное ужесточение санкций; «остроконфликтная ситуация» на Украине и Ближнем Востоке; «спящие» ячейки террористов и экстремистов; бедность и закредитованность россиян; инфляция; «возвращение из зоны проведения СВО лиц, поступивших на военную службу по контракту в период отбывания уголовного наказания»; высокий уровень алкоголизма; отсутствие кадров в органах внутренних дел.
«Зашел за высокие ворота»
«Москвич Mag» обсудил тему «возвращения 1990-х» с исследователем-криминологом, работающим с одним из силовых ведомств. На условиях анонимности он признался, что «Россия сейчас в самом начале новой криминальной волны, которая будет намного хуже 1990-х и 2000-х, так как честных ментов не осталось». «Все криминалисты, кого я знаю и уважаю, все в предчувствии криминальной катастрофы по типу той, что была во времена Гражданской войны 1918–1920 годов», — добавил он.
С ним согласен криминалист Михаил Игнатов. По его мнению, эпоха 1990-х в Москву «уже вернулась». «Разборки в Wildberries, когда два человека погибли, это разве не 1990-е? Москву постепенно захлестывает криминальная война. Уже все есть, и мы это все видим — и взрывы, и выстрелы, и разборки», — полагает собеседник «Москвич Mag».
Адвокат и бывший сотрудник ФСБ Михаил Трепашкин полагает, что криминогенная обстановка в Москве в последнее время «значительно ухудшилась»: «В целом стали более заметными насильственные преступления, что я связываю с ростом агрессии в обществе. Сейчас чуть что — хватаются за оружие, и начинаются разборки, как в 1990-е. Когда-то их устраивали где-нибудь в тихих местах, а сейчас — на улицах, в подворотнях, дворах и так далее, чего в начале 2000-х мы не замечали… Как были тогда группировки, которые совершали убийства и другие насильственные преступления, так это все и осталось. Другое дело, что в 2000-е это стало более замаскированным: криминал вышел из подворотни и зашел за высокие ворота. Большинство преступлений стало происходить за закрытыми дверями. Кроме того, некоторые группировки, появившиеся в 1990-е и пошедшие в 2000-е, были связаны с определенными политиками, которые создавали им “крышу”. Сегодня суды рассматривают уголовные дела группировок, которые создавались еще в 1990-е, но убийства и другие преступления совершали и в 2010-е, как, например, таганская ОПГ».
По мнению Михаила Трепашкина, сейчас организованной преступности «стало гораздо проще, потому что в теневом обороте появилось большое количество оружия и взрывчатых веществ». Эксперт пояснил, что «если раньше все это шло в основном с Кавказа, то сейчас оружие поступает с Украины». Об этом же говорится в комплексном анализе преступности от НИИ МВД. В документе одной из причин возможного роста преступности указаны «факты продажи Украиной оружия, поставляемого странами Запада: ракет, стрелкового оружия, гранатометов, переносных противотанковых систем и боеприпасов на черном рынке».
Рост преступлений, совершенных ОПГ, Трепашкин связывает «исключительно с раскрываемостью и определенной квалификацией». Он утверждает, что раньше по многим таким делам «не давали квалификацию по статье 210 УК РФ (“организация преступного сообщества”), а сейчас заводят практически повсеместно, иногда обоснованно, иногда нет».
Разжигай и властвуй
Криминалист Михаил Игнатов утверждает, что сегодня источником роста преступлений якобы являются приезжие из других регионов и рабочие-мигранты. Они, по его мнению, «устраивают разборки не только между собой, но и, допустим, с бизнесменами, на которых они работали и которые им не так заплатили». В анализе НИИ МВД о состоянии преступности в свою очередь написано, что «с учетом нарастания антимигрантских призывов в СМИ и сети Интернет возможно увеличение числа правонарушений на почве межнациональных отношений».
Как считает Михаил Трепашкин, преступность среди трудовых мигрантов «незначительно возросла». При этом собеседник «Москвич Mag» подчеркивает, что «в большей степени это все раздувается»: «В соцсетях и некоторых СМИ начинают муссировать такие случаи, которые происходили и раньше. Все это выходит на уровень политиков, которые привлекают к таким проявлениям внимание и поднимают до уровня межгосударственных вопросов».
Анонимный криминолог отметил, что усиленное внимание к приезжим — рейды, высылки и принятие определенных законов вроде признания статуса нелегального мигранта отягчающим обстоятельством при совершении преступления — связано с усилением мигрантофобской повестки в стране. «Нужен внешний враг, чтобы не замечать внутреннего. Поэтому сейчас винят во всем мигрантов», — объясняет он.
По его данным, число преступлений, совершаемых иностранцами, наоборот, сокращается. По сводкам МВД, в январе — августе 2024 года граждане стран СНГ совершили 22,2 тыс. преступлений, что на 2,8% меньше, чем за тот же период 2023-го. Доля таких преступлений от общего числа (в первые восемь месяцев их зарегистрировали 1,27 млн) составляет 1,74%. При этом, по данным Главного управления по вопросам миграции МВД, в начале сентября в стране находились 6,17 млн иностранных граждан, или примерно 4,2% населения России. «Эти цифры говорят о том, что иностранцы совершают меньше преступлений, чем другие категории. Но их объявляют чуть ли главной причиной роста криминала», — полагает собеседник «Москвич Mag».
УБОП не нужен?
В 2008 году в структуре МВД ликвидировали департамент по борьбе с организованной преступностью и все его структурные подразделения, в том числе региональные управления по борьбе с оргпреступностью (УБОП). На их базе появились подразделения по борьбе с экстремизмом и госзащите.
Такое решение до сих пор возмущает криминалиста Михаила Игнатова: «Неужели те, кто это сделал, думали, что уже все — организованной преступности больше нет? Она никуда не исчезла, немного видоизменившись. Изменились формы и методы группировок. Они перешли с жестких наездов на более лояльные и лайтовые методы, используя коррумпированность некоторых чиновников и правоохранителей. Вместо вымогательств и жесткого отъема бизнеса начались рейдерские захваты с использованием судов и прокуратуры. Вымогатели и рэкетиры превратились в коллекторов, ставших почти официальными лицами, которых сажать нельзя — у них работа такая. То есть фактически была узаконена та же самая организованная преступность, а службу, которая с ней боролась, упразднили. Возникает вопрос: в интересах кого это было сделано?»
Фото: кадры из фильма «Жмурки»
Текст: Антон Морван