В рубрике «Мы живем здесь» автор проекта «Потаенная Россия» Алексей Шевцов рассказал издателю «Москвич Mag» Игорю Шулинскому о возрождении Плеса и «великой простоте и глубинной роскоши».

Алексей, сейчас многие уезжают, а кто-то остается и как бы работает за себя и за того парня. Ты — «отец Плеса». Что у тебя происходит?

Ну да, сейчас Плес получил какую-то новую актуальность, он такой маленький, тыловой, удаленный от Москвы.

И он стал таким деловым центром, что ли?
Нет, Плес стал таким местом для жизни, где уютно, куда хочется убежать, когда жизнь в мегаполисе…  Мегаполис — это же хрупкое что-то такое, сложносочиненное, чуть что не так — где-то электричество, где-то вода — и сразу 15–20 млн человек ищут, как выбраться, становятся беспомощными.

И вот тут-то приходят такие города, как Плес, на помощь.

Да, в Плесе, я напомню, на площади одной десятой Москвы до расширения, это 92 кв. км, живут всего 5 тыс. человек, среди лугов, лесов, 11 км берега Волги — это очень близко к понятию неперенаселенного рая, поэтому, конечно, в случае каких-то катаклизмов лучше Плеса не придумать.

Плес и вообще малые русские города, я думаю, теперь сыграют новую роль. И в Плесе у нас новый проект сейчас — «Усадьба дикого барина». Это такое место на краю городской застройки, где как раз заканчивается улочка Мельничная — это видно с Соборной горы в центре. Получилось удивительное место, где с 1 июля люди будут жить в избах на большой поляне в окружении леса. То есть мы приучаем приезжающих в Плес к тому, что надо выбирать просторные варианты даже уже не в центре города, а совсем в сторонке. Контакт с природой — вот что важно! Простор — вот это приоритеты! На смену плесским домам, где интерьеры все-таки городские — обои, бронза, латунь, хрусталь, — здесь уже такие суровые ручной работы избы, великая простота посреди луга и леса.

Очень хочется посмотреть. Постапокалипсис такой, нет? От уюта к такой строгости и минимализму?

Ну тоже очень уютному такому минимализму, потому что когда вы эту симпатичную, плотно застроенную улочку Мельничную проходите, буквально через метров 150–200 вдруг выходите на гектарную круглую поляну. Посреди костерок, и стоят по кругу бревенчатые избы, вручную срубленные и стесанные из местного леса. Идея в том, чтобы все было местное — лес, плотники, все такое настоящее. И в этом получается глубинная роскошь, не связанная с поверхностным, импортным. Новый проект, с 1 июля — приглашаю.

Сейчас все говорят про импортозамещение, но вы именно делаете это — предлагаете людям не уезжать на Запад, а приезжать в Плес и жить в «российской истории»?

Именно. Это возвращение к XVIII–XIX векам. Провинция должна стать обитаемой с точки зрения элиты, преуспевающих людей, ее должны перестать воспринимать только как место для тех, кто не смог попасть в Москву или Петербург. Провинция становится, по крайней мере отдельные точки, вполне себе респектабельной.

Если посмотреть цены, они в Плесе выше, чем в хорошем отеле в Турции.

Конечно, потому что представьте: от Москвы вы садитесь в машину или на «Ласточку» и очень быстро, без всяких проблем, без геополитических рисков, попадаете в Плес, и, конечно, во многих отношениях это лучше Турции. Если говорить о лете, то в Плесе как раз оптимальный климат без удушающей жары, но это настоящее купальное русское лето. Июль и август замечательные.

Появятся ли в Плесе пляжи? Или так у вас руки и не доходили до этого?

Волга — она все-таки для катания и купания больше с лодки. Или на противоположном от Плеса берегу, но там Костромская область. Место называется Пески, мы поставили в план.

Для полноценного туризма красиво сделанный пляж с кафе, деревянным настилом, конечно, необходим.

Все-таки Плес место не южное. Это больше похоже на Англию или Францию, даже север Франции.

На севере Франции даже в жару берут кусочек берега, очищают его, и там люди купаются. Все равно очень важно, чтобы было все респектабельно.

Я имею в виду, что надо не с Турцией и Италией сравнивать, а все-таки с более северными аналогами. Конечно, надо оборудовать пляжи кабинками, ставить по берегам симпатичные баньки. Такая программа у нас есть.

Здорово! Что еще есть за пазухой у «отцов Плеса» для того, чтобы продвинуть город еще на один уровень?

Плесу сейчас мешает как раз его малая площадь, его карликовость. Надо преодолеть этот тупик, там все-таки очень мало места. И у нас сейчас развивается благодаря 150-летию Шаляпина новая история. Федор Иванович мечтал построить в Плесе дом и даже построил. В 1910-х годах купил место у помещиков Щулепниковых в окрестностях Плеса и жил в усадьбе Утешное, сейчас разрушенной. Мы выбрали эти места, где Шаляпин отдыхал, когда он был на пике славы.

В 1910 году Федор Иванович был на денежном и инвестиционном пике, он купил особнячок рядом с американским посольством на Садовом, оформив его на имя первой жены, и практически через месяц выехал на Волгу искать дом на реке. Он влюбился в эти места, причем сохранились удивительные подробности его сделки по покупке земли. Он хотел купить у помещиков землю, но оказалось, что за день до него местный купец внес задаток 400 рублей. Но в течение нескольких дней Шаляпин уговорил этого покупателя взять удвоенный задаток обратно — это была проблемная сделка с недвижимостью, надо сказать. Шаляпин купил землю, поехал на пароходе в Кострому за деньгами, тогда же не было «Домклика», Сбербанка, всего этого. В общем, мы в этих исторических местах сейчас как раз планировали наш Плес-2. И вот мы приближаемся к тому моменту, когда десант из 20–40 успешных людей высадится на те берега в 6 км от Плеса, и там уже сможем зажить просторнее, чем в самом Плесе.

У тебя такой большой опыт восстановления маленьких пространств. Наверняка этот опыт пригодился бы где-нибудь за границей…

Мне всегда казалось очень непрочным положение граждан РФ за границей. Не было такого ощущения, что человек там застрахован всесторонне…  Знаешь, в трудный момент могут отказать в сервисе, вот как раз когда надо, когда кто-то израненный, оборванный приходит за своими деньгами, в этот момент двери могут закрыться. И действительность подтвердила, кстати, что права собственности даже у очень уважаемых людей оказались не настолько прочными, как считалось в мирное время. Когда геополитический конфликт, то все это начинает учитываться.

В такое время многие хотят собраться в собственные коммуны. Вот если люди приедут к вам, вы дадите им какие-то условия покупки земли? 

У нас все открыто для хороших людей. У нас есть участки, где покупаются дома, люди становятся совладельцами земли. Чтобы не было хаоса, когда у каждого свое представление о том, как и где надо строить, здесь есть такая приятная строгость поселка, где дома построены по определенным правилам и нет лишних заборов. Можно и по-другому: это частные участки. Но в Плесе общие юридически прописанные правила — на тип застройки есть ограничения.

То есть можно купить типовой домик, а можно построить что-то свое, но с учетом неких правил?
Да, с учетом строгих правил. В Плесе есть приказ Министерства культуры, где определены типы домов, которые можно здесь строить, с какими крышами, фасадами.

Но это же не совсем Плес?

Это входит в Плесское поселение и охватывается этой охранной зоной. В Плесе ведь что ценно: пейзажи, виды, и все эти вещи, слава богу, сохраняются.

Во сколько обойдутся небольшой участок и небольшой домик, самый скромный?

Миллионов в пять, может, чуть больше. В центре Плеса можно найти небольшой домик уже за 12 миллионов. Получается так, что развитый до предела исторический центр Плеса — маленький городок, где на двух-четырех улочках невероятные цены.

Можешь описать самый дешевый вариант за пять миллионов? Сколько земли, какой домик?

Это домик метров пятьдесят-шестьдесят, деревянный, каркасный, бревенчатый, две-три небольшие комнатки. Но в Плесе основной тип жителей все-таки дачники, для которых это даже не вторая, а третья резиденция, и домики выгодно иметь такие, чтобы их можно было сдавать, когда вы отсутствуете. Этим диктуется небольшой размер и простота конструкции.

Там проведена канализация?

Естественно, это благоустроенные домики для современного человека, все готовое, под ключ. Это разумный небольшой практичный вариант, когда сумма совершенно не страшная по нынешним временам. Естественно, можно потратить намного больше, если есть уже продвинутая любовь к Плесу, хочется проводить в нем больше времени и строить 200-метровый дом. Тут уже, конечно, бюджет может быть бесконечен. Но в сегодняшнем Плесе как раз доминирует что-то вроде Амо-де-ля-Рена — хуторка Марии-Антуанетты в Версале, где королева и ее приближенные играли в пасторальную жизнь, изображали пастухов и пастушек, такие буколические картинки. И у меня с Плесом возникает ассоциация, когда у очень серьезных людей, у которых где-то в Жуковке или Марбелье огромные дома и в Москве квартиры, а в Плесе, допустим, девять соточек, небольшой домик, метров сто. И они абсолютно счастливы, и нет никаких четырехметровых заборов — все это оставлено за бортом. Они неподдельно счастливы жизнью пастухов и пастушек в нашем Плесе.

Когда мы в прошлый раз беседовали, это был первый сезон, когда в Плесе стала работать «Икра» от White Rabbit, еще тогда задумали закусочную «Рыбный угол». Что из этого осталось, а что умерло?

«Икра» работает третий сезон. Мы заходили туда обедать, там прежнее качество, все как было, так и осталось. Это талантливый проект: зальчик на 20 мест, люди с удовольствием там обедают, а за ужином там спектакли, где смотрят и слушают поваров, едят удивительные для них блюда, и я сам видел слезы на глазах людей, это приводит их в восторг.

То есть Борис Зарьков, хозяин «Икры», молодец?

Да, он гений в том смысле, что никто другой лучше не знает, за что успешные москвичи заплатят. «Икра» это демонстрирует со страшной силой.

А местные рестораны «Грандъ Сова» и «Софи»?

«Грандъ Сова» и «Софи» — бутик-отели, у них камерные ресторанчики, они конкурируют друг с другом и, несмотря на наличие «Икры», успешно держатся. У них местная кухня, они очень изобретательные в смысле атмосферы и сервировки, при этом там так вкусно! Мест нет ни в одном из этих ресторанов.

В «Икре» 20 мест, вряд ли это составит большую конкуренцию местным заведениям Плеса…

Да, я когда сдавал в аренду домик Борису Зарькову, конечно, имел в виду, что домик маленький, поэтому для Плеса каких-то неэкологичных последствий не наступит.

Все-таки боялись?

Естественно, я опасался сдать огромное здание для такого…

Но в Плесе нет огромного здания.

Есть достаточно крупные, чтобы открыть грандиозный ресторан. Мы сейчас расширяем наш трактир «Крутояр», у нас там есть резервы, чтобы что-нибудь метров на семьсот сделать.
И вот что касается рыбного угла — очень интересная история, она у нас началась в 2017 году.

Хочу напомнить читателям — это был придуман такой полуоткрытый пирожок, конвертик.

Я получил патент, кстати, в Роспатенте на форму пирожка. Меня самого удивило, что, может быть, я останусь в истории как изобретатель нового вида пирожка. Мы с 2017 года продали уже — вот вчерашний показатель на нашем счетчике — 372 тыс. этих углов.

Вы становитесь рестораном!

В какой-то степени да.

Понятно, почему вы дали Зарькову мало места — вам не нужны такие конкуренты.

Получилась успешная закусочная, да. Кстати, у нас был такой эпизод: мы узнали, что в Нижнем Новгороде торгуют углами, и направили письмо, что мы первооткрыватели, у нас патент, нельзя торговать углами. Они, к счастью, быстро отреагировали, заменили углы на расстегаи и прекратили выпускать углы нашей патентованной формы.

А то бы вы судились с ними?

Да, мы приготовились к этому. И мы, соответственно, готовимся сейчас этот плесский угол расширять географически. Мы уже выпускаем в своей плесской закусочной такие тотемские углы со щукой, архангельские с треской и картошкой. Даже летали в Сочи, прикидывали, где там могут быть черноморские углы. То есть уже думаем о франшизах, чтобы эту плесскую историю, которая очень нравится людям (у нас масса восторженных отзывов), как-то тиражировать.

Во времена катастроф люди действительно находили успокоение в маленьких городах России. Как твое состояние души — ты хочешь спрятаться в Плесе?

Я подписан на The New York Times и Figaro, читать это все тяжело. Неприятно осознавать, но Россию на протяжении долгих периодов сопровождали истории, что весь мир против нас, и читать все эти пропагандистские статьи военного содержания очень тяжело. Быть при этом в неизвестности относительно правдивости событий тоже не могу. Все это дискомфортно и страшно, не буду скрывать. Мы, русские — фаталисты. Мне сейчас 60 лет, состояние здоровья определенное, поэтому на своем месте я делаю маленькое, но, как мне кажется, важное дело: превращаю кусочек провинции в более обитаемый и гостеприимный. Это то, чем сейчас стоит заниматься, и в работе я как-то нахожу успокоение от этих глобальных политических процессов. Это мой рецепт.

Фото: Алена Жандарова