Отец Термена происходил из аристократического французского рода Терменов, на чьем гербе была многозначительная надпись «Не более и не менее». Великая Французская революция прибила одного из Терменов к российским берегам. Лев, родившийся в 1896 году, считал, что его род обречен на долголетие самой фамилией, которая читается наоборот как «не мрет».

Мальчик быстро проявил способности к двум вещам — физике в самом широком понимании, от астрономии до радио, и музыке. Образование Термен получил тоже разнообразное: Петербургская консерватория по классу виолончели, Петроградский университет по двум специальностям — физической и астрономической (университет Лев не окончил, началась война, и он отправился на офицерские электротехнические курсы) и, наконец, Ленинградский политех, который с блеском окончил уже при Советах в 1926 году. Против Советов молодой Лев ничего не имел. Во время Первой мировой войны он служил на Царскосельской радиостанции, и после революции для него ничего не изменилось. Правда, он быстро был замечен военспецами, переведен в радиолабораторию в Москве и служил в радиоразведке.

Вернувшись в Петроград в 1919 году, Термен занялся изучением диэлектрической проницаемости газов в недавно созданном Физико-техническом институте. Он быстро догадался, что воздух может служить конденсатором, а изменение его емкости влияет на частоту электроколебаний. Исследовательская установка тут же превратилась в знаменитый терменвокс, звучавший буквально по мановению руки, а чуть позже — и в «электронного сторожа». Это был новый вид сигнализации, который начинал мерзко выть при приближении к антенне прибора, вмонтированного в дверь или раму. Изобретением заинтересовался лично Ленин и в 1922 году пригласил Термена в Кремль для демонстрации. Термен исполнил на тременвоксе «Лебедя» Сен-Санса, а Ленин уверенно сыграл «Жаворонка» Глинки. После этого «электронный сторож» Термена был тут же установлен в Госбанке, Эрмитаже и Гохране.

Ленин предложил Термену совершить тур по России с лекциями о терменвоксе. В результате электронный инструмент послушали крестьяне и рабочие в самых глухих деревнях центра страны. «Изобретение Термена — музыкальный трактор, идущий на смену сохе», — писали тогдашние газеты. Уже в 1924-м в Петрограде состоялся первый симфонический концерт с участием терменвокса.

В 1925-м физик Абрам Иоффе предложил Термену тему дипломной работы: устройство электрического дальновидения или передачи изображения на расстоянии. В 1926 году, за три года до Владимира Зворыкина в США, Термен уже демонстрировал устройство научной публике. «Дальновидение» Термена состояло из нескольких вращающихся зеркальных дисков и фотоэлементов, могло показывать на расстоянии движение людей и даже позволяло различать лица. Газеты снова кинулись нахваливать «русского Теслу», но тут его вызвали в Кремль, где изумленная публика в зале увидела, как по двору идет ничего не подозревающий Сталин. Термену тут же предложили приспособить «дальновидение» для погранвойск и охраны Кремля, а изобретение и само имя автора засекретили. Эта любовь к секретности привела к тому, что отцом телевидения стал Зворыкин.

В 1927-м после бешеного успеха терменвокса на Международной выставке во Фанкфурте-на-Майне к Термену пришла мировая слава. Он выступал в главных концертных залах Европы: парижской Гранд-опера и лондонском Альберт-холле. Советские органы быстро поняли, что Термен — важная карта в переговорах с Западом, и в следующем году он отправился в США в качестве представителя Наркомата просвещения. В США 32-летнего Термена встречали как мировую звезду. Через год главная радиотрансляционная компания США Radio Corporation of America (RCA) заключила с ним договор на право серийного производства терменвоксов. Цена вопроса составила безумные 100 тыс. долларов, сделавшие Термена очень богатым человеком. Его терменвокс получил огромное распространение в мировой музыке. В США с легкой руки Хичкока его использовали в фильмах ужасов 1930–1950-х годов. Им пользовались The Beatles, Pink Floyd, Жан-Мишель Жарр, Стинг и Led Zeppelin. «Cерийный выпуск терменвокса стал началом долгого пути, который привел к тому, что сегодня любой молодой человек может прийти в магазин и запросто купить электронные клавишные для своей группы, — писал американский композитор и автор биографии Термена Альберт Глински. — RCA чувствовала, что близится конец эпохи музыкальных гостиных и любой, кто может размахивать руками в воздухе или насвистывать мелодию, получит возможность музицировать у себя дома при помощи этого устройства».

Под зонтиком славы Термена кураторы из СССР открывали торговые представительства, а заодно и вели разведку. Термену же предоставили полный карт-бланш. Кроме терменвокса он запатентовал охранную сигнализацию и разработал охранные системы для тюрем Синг-Синг и Алькатрас. Он основал две компании и арендовал на 99 лет шестиэтажное здание в Нью-Йорке, где репетировал с балетной труппой, терменвоксом и своими новыми инструментами — электронной виолончелью и ударной установкой ритмикон. Танец чернокожих танцовщиц под звуки электроники производил сногсшибательное впечатление. В его студию запросто заходили Гершвин, Чаплин, Рахманинов, Иегуди Менухин, Яша Хейфец и Равель. Он играл дуэтом с Альбертом Эйнштейном: Эйнштейн на скрипке, он на терменвоксе. Термен разъезжал по Нью-Йорку на «кадиллаке» и принимал участие в собраниях закрытого Клуба миллионеров, дружил с Рокфеллером и Эйзенхауэром. Сдержанный, блестяще образованный, воспитанный и остроумный русский гений очаровал американцев настолько, что был включен в список самых знаменитых людей мира. В 1938 году он женился на чернокожей балерине Лавинии Уильямс, создав для нее еще один волшебный инструмент — терпситон. Антенной в терпситоне служил положенный на пол металлический лист. Звук извлекался движениями танцовщицы.

Все шло хорошо, и возвращаться в СССР Термен не спешил. Однако в 1938 году его тайно по чужим документам вывезли в Москву. Жену взять в СССР не разрешили, и больше Лев и Лавиния никогда не виделись. Все дальнейшее выглядит одной из самых позорных страниц в истории России. На родине Термен попал в зону полной изоляции. На работу его не брали, а в марте 1939 года арестовали и осудили на восемь лет лагерей за «оказание помощи международной буржуазии в ее враждебной деятельности против СССР». Талант Термена вкупе с крайне миролюбивым характером не пропал и в Магадане. Он попал в знаменитую «шарагу», туполевское подразделение ЦКБ-29, где вместе с ассистентом Сергеем Королевым разрабатывал управляемые беспилотные аппараты.

Но главным достижением Термена стали практически неуловимые подслушивающие устройства, работавшие без элементов питания и электроники на основе акустических эффектов. Один из «жучков» Термена семь лет находился в кабинете американского посла в СССР, будучи вмонтирован в деревянное панно, изображавшее Большую печать США. Панно в 1945 году послу подарили пионеры в Артеке. Когда в 1952 году «жучок» все же был найден, принцип его работы еще долго не могли понять лучшие специалисты мира. А в СССР работы и само имя Термена были глубоко засекречены. В год своего освобождения, то есть в 1947-м, он даже получил Сталинскую премию, но в обход официального списка лауреатов.

После реабилитации в 1956 году Термен вернулся в Москву и обнаружил, что его имя самого знаменитого человека мира здесь никому не известно. А заслуги перед разведкой лучше и вовсе держать в секрете. Великий ученый приткнулся к Московской консерватории, где учил нескольких фанатов игре на терменвоксе и в маленькой комнатке восстанавливал свои инструменты. Но в 1967-м в The New York Times вышла большая статья о великом Термене, возмутившая советских бюрократов. Инструменты Термена были уничтожены, а сам он изгнан из консерватории. Последним его прибежищем стал физический факультет МГУ, где он работал в должности простого механика. Иногда ему позволялось рассказать о своих исследованиях нескольким местным чудакам, но никаких лекций он не читал. Вплоть до самой смерти в возрасте 97 лет Термен продолжал научные исследования, которые, увы, никого не интересовали.

Жил Термен в маленькой комнате в коммуналке на Ломоносовском проспекте, которую тоже превратил в музыкальную лабораторию. Эту комнатку в 1992 году беспощадно разгромили и разграбили, кто это сделал, до сих пор не известно. А в 1991-м, когда Термену исполнилось 95 лет, он вступил в Коммунистическую партию, которая разваливалась вместе со страной. Когда его спрашивали, зачем, он отвечал: «Я обещал Ленину». В 1989 году я присутствовала на его выступлении в Доме ученых академгородка Пущино. Совершенно хладнокровно, с легкой иронией он рассказывал о своей жизни, ни разу не пожаловавшись на судьбу и страну, которая его создала, а потом уничтожила. 3 ноября 1993 года он тихо умер в своей коммуналке. За гробом шли только его дети и внуки. Ни РАН, ни МГУ не сочли нужным почтить память великого ученого и создателя эры электронной музыки.