«Вы будете смеяться, но нас опять постигла тяжелая утрата» — в феврале 1984 года эта мрачная шутка еще не звучала так, как после смерти Черненко, завершившей печальную «гонку на лафетах» последних лет СССР.

Юрий Андропов, бессменный глава КГБ в течение 15 лет, стал генсеком в ноябре 1982 года и сразу поселил в умах подчиненных идею о скорых и решительных переменах. Биографическая книга Леонида Млечина так и называется — «Юрий Андропов. Последняя надежда режима». «Андропов был человеком, с которым ассоциировались надежды на что-то доброе, на улучшение нашей жизни. Казалось, что он способен изменить нашу жизнь. Потом, правда, стало ясно, что он имел в виду скорее косметические перемены, наведение порядка. Помните, проводились облавы», — так говорил о своем бывшем начальнике Владимир Путин.

Андропов писал стихи, много читал, имел глубокое образование интеллектуала, а кроме того, ненавидел почести, отличался редкой, граничащей с аскезой скромностью в быту и дотошностью во всем. Его биография говорит и о другом: неспособности к сильным нестандартным решениям, склонности к маневрам, избегании радикальных перемен, неуверенности в себе и даже зависимости от чужого мнения. Он любил повторять слова старого боцмана, который учил его, зеленого студента речного техникума в Рыбинске: «Жизнь, Юра, это мокрая палуба. И чтобы на ней не поскользнуться, передвигайся не спеша. И обязательно каждый раз выбирай место, куда поставить ногу!»

При этом, по мнению многих соратников, из всех последних лидеров СССР только в голосе Андропова звучал настоящий «сталинский металл». От генерала КГБ ждали «сильной руки». Поначалу ожидания вроде бы оправдались. Череда громких дел по разоблачению «торговой мафии» началась еще при Брежневе, но инициатором их был лично глава КГБ. В первый же год правления Андропова вроде бы начал решаться вопрос с вечным советским дефицитом. Даже водка подешевела с 5,30 до 4,70 руб. Он восхищал западных политиков, помнивших истерики Хрущева и немощь Брежнева, своей осведомленностью, деловитостью и саркастическим юмором. Появление такого политика в СССР в разгар рейгановского обострения холодной войны казалось Западу обнадеживающим. Но все это длилось недолго.

Андропова давно мучила почечная недостаточность. В сентябре 1983 года он уехал на горную дачу в Крыму отдыхать. Полковник Лев Толстой, начальник охраны, вспоминал, как в середине месяца генсек объявил о желании прогуляться в горах: «Так как Андропов уже сильно болел, а на дворе стоял сентябрь и в горах похолодало, мне дали задание оборудовать места его остановок во время прогулок. Лесники и сотрудники КГБ за несколько дней установили на двух полянах деревянные лавки и покрыли их пледами. Да и места подобрали такие, где не было сильных сквозняков, тени и влажности. Андропов в армейской накидке и с пледом провел на полянах и в резиденции несколько часов». Уже в конце прогулки он почувствовал озноб и слабость. Это была простая простуда, но для ослабленного организма она стала роковой. Через неделю его уже везли в реанимационной машине в аэропорт, чтобы лететь в Москву, прямо в ЦКБ.

16 декабря 1983 года к Андропову в больницу для доклада прибыл посол Олег Гриневский, глава делегации СССР на переговорах в Стокгольме о разоружении в Европе. «В палате, — вспоминал он, — сидел какой-то сгорбленный человек с лохмами седых волос. Сначала я даже не понял, кто это, и только потом дошло — передо мной сам генеральный секретарь. Он очень сильно изменился — еще больше похудел, осунулся и как-то сник». К январю надежд уже не осталось. Андропова подключили к аппарату, заменявшему почку. Выматывающие сеансы диализа длились по несколько часов. Постепенно отказала и вторая почка. Из-за этого переставали работать печень, легкие. Врачи прибегли к внутривенному питанию. Охрана возилась с ним как с ребенком. Ходить Андропов уже не мог, и его носили на руках. Он видел только одним глазом, но пытался читать, и охраннику приходилось перелистывать ему страницы.

В это время в Кремле шла борьба между «консерваторами» во главе с Черненко и «либералами» во главе с молодым выдвиженцем Брежнева Михаилом Горбачевым. Андропов тоже поддерживал Горбачева. В Президиум ЦК именно с подачи Андропова уже в последние месяцы его жизни прошли Виталий Воротников, Егор Лигачев и Николай Рыжков — соратники и отчасти соперники Горбачева.

26 декабря 1983 года после многочисленных переносов состоялся Пленум ЦК. Помощник Андропова Аркадий Вольский много позже говорил: «Незадолго до Пленума ЦК я приехал к нему с проектом доклада. Андропов прочитал его и сказал: “Приезжайте ко мне через два дня”. Когда я вновь приехал, то увидел в тексте приписку: “Я считаю, что заседание ЦК должен вести Горбачев” и роспись на полях: “Андропов”. Прихожу на Пленум — Черненко зачитывает доклад. Этой поправки нет! Едва я возвращаюсь на работу, как звонит Андропов. Я столько выслушал незаслуженного в свой адрес: “Кто это сделал? Немедленно найти!” До сих пор не знаю, кто выкинул эту поправку. Скорее всего, Черненко».

Так или иначе, но у Горбачева не хватило поддержки, чтобы занять место Андропова. Партийный аппарат был своего рода машиной, живущей по своим законам. С начала болезни генсека Политбюро по традиции ориентировалось на второго секретаря, то есть на Черненко.

Андропов скончался 9 февраля в 16.50. На следующий день на заседании Политбюро глава правительства Николай Тихонов предложил на пост генсека кандидатуру Черненко, которую все поддержали. Добродушный, безынициативный и покладистый Черненко всех устраивал. Но он был старше Андропова и имел не менее опасное заболевание легких. Жить ему оставалось меньше года. «Гонка на лафетах» была продолжена, а страна неотвратимо приближалась к катастрофе.

 Фото: Василия Егорова и Эдуарда Песова/ТАСС