Вплоть до середины 1960-х годов в СССР вся музыкальная культура была строго регламентирована. В официальном поле присутствовали только классика и легкие эстрадные жанры, а неофициального просто не было. Однако слава «Битлз» произвела настоящую революцию. По всей стране в ДК, учебных заведениях и на предприятиях стали возникать самодеятельные музыкальные коллективы. В 1985 году журнал «Смена» насчитал в стране 145 профессиональных ансамблей и 160 тыс. самодеятельных. Все они назывались вокально-инструментальными ансамблями, так как артисты в них совмещали функции музыкантов и певцов (раньше это делали разные люди).

Успех ВИА у публики был невероятным. Одна группа могла давать от 60 до 90 концертов в месяц. На одной площадке давалось от двух до пяти выступлений в день, и каждый раз — при полном зале. Очень быстро деятельность ВИА стала невероятно прибыльной. При советских фиксированных ставках за один концерт музыкант, совмещавший музыку и вокал, получал 120 рублей. Руководство филармоний пыталось сдерживать напор и разрешало не более 15–20 выступлений. Однако лазейки всегда находились. Например, солист «Песняров» Леонид Борткевич вспоминал, что за время своих первых гастролей по Дальнему Востоку, выступая на износ полтора месяца, он заработал 40 тыс. рублей, что в 10 раз превышало месячное жалованье министра. Правда, подобные схемы работали, что называется, в серой зоне, и ревнивые филармонии, которым от левых концертов не перепадало ничего, часто сажали администраторов ВИА.

К 1980 году уже существовали «Аквариум», «Машина времени», «Урфин Джюс» и «ДДТ». Территория новой музыки превратилась в зону крутейшего эксперимента, где музыканты отменили железный занавес и страстно изучали опыт западных коллег.

В феврале 1984 года, после смерти Андропова, генсеком стал консерватор Черненко. Гайки в идеологической части тут же начали закручиваться туже. 25 июля 1984 года Министерство культуры СССР издало распоряжение «О мерах по упорядочению деятельности вокально-инструментальных ансамблей, повышению идейно-художественного уровня их репертуара». Предполагалось навести порядок в деятельности ВИА и дискотек, установить жесткий контроль за музыкой в ДК, домах отдыха, на танцплощадках и в ресторанах. Распоряжение требовало принять строгие меры к «малохудожественным» коллективам вроде «Аквариума», «Кино», «ДДТ», «Наутилусов» (последнее слово было написано именно так). Кроме того, «рекомендовалось запретить» публичное проигрывание музыки западных групп. К документу прилагался список из 75 названий: «Айрон Мейден», «ЭйСи/ДиСи», «Секс Пистолз», «Блэк Саббат», «Дюран Дюран» и т. д.

Тут же во все концертные организации и комсомольские комитеты полетели инструкции под грифом «Для служебного пользования», где объяснялось, что конкретно пропагандируют «плохие» исполнители. Например, «Чингис-Хан» — национализм, антикоммунизм, «Пинк Флойд» — извращение внешней политики СССР (Афганистан), «Джудас Прист» — антикоммунизм, расизм, «ЭйСи/ДиСи» — неофашизм, насилие, Донна Саммер — эротизм, Тина Тернер — секс, Хулио Иглесиас — неофашизм, Блонди — панк, насилие.

Один из знатоков русского рока писал в своем блоге: «Как и все в позднем СССР, все строгие указы утекали между пальцев, и всем уже было глубоко накласть на все эти псевдозапреты. Контролирующие органы тоже понимали, какая это херня и идиотизм, а потому и проверяли спустя рукава. Достаточно было на дискотеке воткнуть сначала “Мой адрес — Советский Союз”, а потом можно было с чистой совестью ставить “Машину времени”. По большому счету все эти “строго запрещенные” коллективы благополучно пережили запреты, многие стали профессиональными, а те, кто к настоящему времени распались, сделали это отнюдь не из-за приказа».

Кстати, в фильме Сергея Соловьева «АССА» (1987) служащая ресторана зачитывает Виктору Цою отрывки из этого постановления. Уже через три года оно воспринималось как смешная подробность советского быта.

Фото: из открытых источников