После краха Белого движения Российская империя, или «тюрьма народов», бесповоротно прекратила свое существование. Однако когда исчезла «тюрьма», народы остались. Прежняя политика была такой, что национализм всех видов не приветствовался. На всей территории страны насаждались православие и русский язык. Понятно, что национализм, ушедший в подполье при царе, расцвел сразу после революции. Однако большевики, готовившиеся к мировому интернационалу, никакой внятной национальной политики в запасе не имели.

К концу Гражданской войны на территории бывшей империи (без Финляндии, части Царства Польского и еще некоторых земель) сложилось примерно полтора десятка самостоятельных государственных образований. Но средствами для выживания и обороны обладала только РСФСР. За время войны распавшаяся страна уже начала централизоваться. К 1922 году Москва сосредоточила в себе все государствообразующие функции: военную, внешнеторговую и финансовую. Ленин и не собирался расчленять империю. Уже план ГОЭЛРО, принятый в 1920 году, предполагал прежнее территориальное единство. Но его надо было как-то оформить. С одной стороны, большевики опирались на Коммунистический Интернационал — надо было создать такое объединение, границы которого были бы открыты для других государств (Маркс вообще не считал, что победа коммунизма возможна без стран Европы). С другой стороны, надо было потрафить националистам на местах, которые почувствовали вкус власти и не спешили терять полномочия. С третьей стороны, надо было консолидировать ресурсы (нефть Кавказа, зерно и уголь Украины, хлопок Туркестана), чтобы укрепить советскую власть и сохранить территории во враждебном окружении.

В августе 1922 года ЦК РКП(б) создал комиссию по взаимодействию с советскими республиками. В нее вошли от РСФСР Сталин, Каменев, Пятаков, Рыков, Чичерин, Калинин и по одному коммунисту от национальных республик. Ключевой идеей главы комитета Сталина была автономизация всех нацобразований с прямым подчинением Москве. Главным в этом единстве должен был выступать русский народ. Ленин же видел в этом повторение опыта царской «тюрьмы народов» и считал, что основой новой модели должна стать федерация (одним из первых декретов советской власти в ноябре 1917 года была «Декларация прав народов России», гарантировавшая национальные «равенство и суверенность»).

Это был сильный идеологический ход. «Равноправие союзных республик» и «право наций на самоопределение» — такого на колониальном Западе еще не слышали. Новый союз должен был стать витриной социализма, максимально привлекательной для всех угнетенных масс мира. А само устройство новой федерации легко могло включать в себя новых членов, буде такие объявятся, что-то вроде «государства на вырост».

Ленину важно было подчеркнуть не национальный, а чисто политический характер новой федерации — социалистический по идеологии и советский по форме власти. Именно эти слова и оказались вынесены в название страны — Союз Советских Социалистических Республик.

Впрочем, первый проект резолюции «О взаимоотношениях РСФСР с независимыми республиками» был написан Сталиным и содержал только концепцию автономии. Он был немедленно раскритикован всеми национальными коммунистами. В Тбилиси сталинского посланца даже поколотили. Под давлением уже больного Ленина проект был изменен. На Х Всероссийском съезде Советов 26 декабря 1922-го Сталин говорил уже совершенно другие вещи: «Советская власть построена так, что она, интернациональная по своей внутренней сущности, всячески культивирует в массах идею объединения, сама толкает их на путь объединения, <… > сама природа власти располагает к тому, чтобы трудящиеся массы естественно стремились в одну социалистическую семью». И эту идею национальные коммунисты радостно поддержали.

Всероссийский съезд плавно перешел в I Всесоюзный съезд Советов, собравшийся 30 декабря в Большом театре. «Делегаты I Союзного съезда Советов стали собираться в Большой театр с раннего утра, — описывал съезд писатель Николай Непомнящий. — Из тумана выплывали экзотические фигуры в халатах, диковинных одеждах, белых чалмах, ушанках из лисьего меха. Мелькали привычные кожанки, серые шинели. Необычны были даже среди этого пестрого моря фраки и крахмальные воротнички дипломатов».

Съезд принял «Декларацию об образовании СССР» и «Договор об образовании СССР», избрав и союзный орган власти — ЦИК (позже Верховный Совет) с Михаилом Калининым во главе. После официальной части делегатам показали отрывки из балета «Дон Кихот» и на сцену почему-то вывели лошадь, которая в памяти многих превратилась в символического верблюда.

В состав СССР в тот момент вошли РСФСР (в нее входили Башкирская, Горская, Дагестанская, Киргизская, Крымская, Татарская, Туркестанская и Якутская автономии), Украинская ССР, Белорусская ССР и Закавказская СФСР (в нее входили Армянская ССР, Азербайджанская ССР с Нахичеванской СР и Грузинская ССР с Абхазской ССР). Все это громоздкое национальное хозяйство множество раз перекраивалось, менялись границы и статусы территорий. Уже в 1924 году, когда на II Всесоюзном съезде Советов утвердили первую Конституцию СССР, огромная РСФСР начала постепенно распадаться. В тот год в СССР вошла Туркменская ССР, в 1925-м — Узбекская ССР, в 1929-м — Таджикская ССР, в 1936-м — Казахская ССР и Киргизская ССР. В 1940 году к Союзу присоединились три прибалтийские республики, Молдавская ССР и Карело-Финская ССР. К началу 1950-х СССР объединял 16 суверенных союзных республик, в которых было 20 автономных республик, 8 автономных областей и 10 национальных округов.

Правда, «равноправие республик» и «право наций на самоопределение» оставались всего лишь лозунгом. Механизм выхода из состава СССР так и не был проработан вплоть до прихода к власти Горбачева. Любые разговоры о выходе трактовались как буржуазный национализм и карались огромными сроками. Ленинская модель власти благоразумно предполагала, что во главе огромной страны стоит интернациональная партия. Но национальные элиты на местах соглашались на торжество федерации только благодаря множеству уступок со стороны центра. Именно в их интересах нарезались границы, распределялись ресурсы. Национализм, как и при царе загнанный в подполье, постоянно тянул соки из кормившей всю страну РСФСР.

Между тем Сталин не оставил идею автономизации. На приеме в Кремле 24 мая 1945 года он поднял неожиданный тост: «Я пью прежде всего за здоровье русского народа потому, что он является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящих в состав Советского Союза». Такой этнической характеристики к народам СССР ни раньше, ни позже никогда не применялось. Видимо, Сталин хотел пересмотреть национальную политику. Но начало холодной войны и его смерть положили конец этим планам.

Как только власть Москвы ослабла при Горбачеве, страна тут же отправилась на «парад суверенитетов», который в разных формах длится до сих пор.

Степан Дудник. Подписание договора об образовании СССР