В издательстве «Манн, Иванов и Фербер» в серии «Страшно интересная Россия» вышла книга «Интимная Русь. Жизнь без Домостроя, грех, любовь и колдовство». Как признавались в любви в Древней Руси? Как заключали браки? Почему считали, что женщина — главное зло? Как воспринимали древнерусские женщины свое тело? Были ли на Руси гаремы? На эти и многие другие вопросы постарались подробно ответить авторы — Надежда Адамович и Наталья Серегина. Об отношениях мужчин и женщин разных сословий, сватовстве, умыкании невест, предсвадебных заговорах и сексуальных практиках они рассказывают увлекательно и без лишнего смущения. Мы публикуем фрагмент из главы, которая посвящена идеалу женской красоты.

Глава 12

Идеал женской красоты на Руси

«Современные девушки совсем испортились: красятся ярко, то грудь себе увеличат, то губы… То ли дело в старину! Вот на Руси женщины совсем не пользовались косметикой. Только естественная красота и красивые длинные косы!»

Звучит знакомо? Кому не приходилось слышать такого?

Начнем, пожалуй, с кос — главного украшения тех самых красавиц в древности. То, что в стародавние времена волосам приписывали магические свойства и женщины носили их распущенными, мы отмечали выше.

Гильбер де Ланноа, в 1413 году побывавший в Новгороде и Пскове, так описывает прически русичей той эпохи:

Русские этого города [Пскова] носят длинные волосы, ниспадающие на плечи, а женщины — круглый венец за головой, как у святых.
У женщин [это уже Новгород] волосы заплетены в две косы, спускающиеся сзади на спину, у мужчин — в одну косу.

Несколько раньше, в конце XIII века, посетивший Русь купец и путешественник Марко Поло (1254–1324) писал, что здесь «очень красивые люди, белые и высокие; их женщины также белые и высокие, с белокурыми и длинными волосами».

Как выглядели русские аристократки в домонгольский период (до нашествия монголо-татар в 1237 году), мы можем представить благодаря фрескам в древних храмах. Например, на фреске XI века в Софийском соборе в Киеве сохранились портреты семьи Ярослава Мудрого: сам князь, его жена княгиня Ирина (в девичестве Ингигерда, дочь шведского короля) и их дочери — знаменитая Анна Ярославна, ставшая королевой Франции, и ее сестра, будущая королева Норвегии.

Круглолицые, большеглазые девушки, красивые, но отнюдь не худые. Волосы покрыты убрусом (головным убором). Шитая золотом — на византийский манер — княжеская одежда.

Еще один портрет домонгольской Руси — с клада, найденного в Старой Рязани в 1966 году. С этим женским изображением связана загадка. Исследователи считают, что это древнерусская плясунья на княжеском пиру или участница русальского обряда. Помимо нее, на украшении присутствуют фигуры гусляра и флейтиста. Женщина пляшет и одновременно пьет из кубка в форме месяца. На ней обрядовая или праздничная рубаха с очень длинными рукавами (такие рубахи-долгорукавки носили женщины и девушки вплоть до ХХ века), понёва-плахта (набедренная одежда, которую в южнорусских землях — в том числе и на Рязанщине — тоже носили до последнего времени). На ногах у нее затейливые сапожки на каблучке, а вовсе не лапти, которые традиционно считаются русской национальной обувью! Между прочим, в Европу вообще мода на каблуки пришла лишь во времена правления Людовика XIV (1643–1715).

Браслеты-наручи удерживали рукава, чтобы те не мешали; ну а чтобы начать плясать, что называется, спустя рукава, их снимали. Вот она, Царевна-лягушка из русских сказок: в такие рукава много чего влезет, не только леса да птицы! Впрочем, некоторые исследователи разглядели в плясунье даже Елену Прекрасную из сказок. Кстати, хозяйка не сумела закопать этот браслет глубоко; когда на город налетели монголо-татары, она завернула свои драгоценности в кусок холста и как смогла присыпала его землей, чтобы потом вернуться за ними. Но украшения так никто и не забрал: браслет нашли археологи больше 700 лет спустя…

К XVI веку на Руси окончательно сформировалось представление об эталонной женской внешности, и оно поразит всех поклонников «естественной красоты». Из двух героинь знаменитого фильма Александра Роу «Морозко» настоящая красавица вовсе не бледная Настенька, а Марфушечка с ее ярко-красными кругами на щеках, угольными бровями и белилами на лице! Об этом известно благодаря иностранцам: дипломатам, путешественникам и купцам, побывавшим на Руси в XV–XVII веках. По возвращении они составляли подробные описания загадочной России, в которых ругали все подряд, за исключением женщин. Тут они единогласны: русские дамы очень красивы, очень…  Кабы не портили себя пудами косметики!

Муж обязан давать жене краски…  — пишет некий англичанин, служивший зимой 1557–1558 годов при царском дворе. — Они так намазывают свои лица, что почти на расстоянии выстрела можно видеть налепленные на лицах краски; всего лучше сравнить их с женами мельников, потому что они выглядят, как будто около их лиц выколачивали мешки муки; брови они раскрашивают в черную краску, под цвет гагата.

Ему вторит итальянский аристократ Рафаэль Барберини (ум. 1582), побывавший в Москве в 1565 году:

… мужчины и женщины у них чрезвычайно как хороши собою и здоровы. Одно только, что женщины обыкновенно употребляют румяна и белила, к тому же так неприятно, что стыд и срам!

Англичанин Джордж Турбервилль (1540–1610) в своем стихотворном пасквиле (1569) не отстает от них:

Пусть муж — последний в их стране бедняк,
А вот жене своей румяна не купить не может он никак.

Деньгами награждает, чтоб красилась она, рядилась,
И брови, губы, щеки, подбородок румянами и краской подводила.

Вдобавок женщины к привычке этой известное коварство прилагают
И, красясь ежедневно, немалого успеха достигают.

Так искусно они сумеют краску наложить на лица,
Что самому благоразумному из нас, доверься даже он глазам, не мудрено и ошибиться.

Я размышлял, что за безумье их заставляет краситься так часто,
И сравнивал при этом, как ведут они свое хозяйство безучастно.

Благодаря запискам иностранцев мы можем восстановить модный макияж XVI–XVII веков: выбеленное лицо, красные щеки, брови и ресницы, окрашенные в черный, а иногда, по свидетельству Олеария, в коричневый.

Но этим красотки в древности не ограничивались. Петрей де Ерлезунда уверяет, что синими, красными и другими красками они мазали еще и руки, шею и прочие части тела:

Что касается женщин, они чрезвычайно красивы и белы лицом, очень стройны, имеют небольшие груди, большие черные глаза, нежные руки и тонкие пальцы и безобразят себя часто тем, что не только лицо, но и глаза, шею и руки красят разными красками, белою, красною, синею и темною: черные ресницы делают белыми, белые опять черными или темными и проводят их так грубо и толсто, что всякий это заметит.

Причем о бережном обращении с кожей тогда, судя по всему, особо не задумывались:

Румяна их похожи на те краски, которыми мы украшаем летом трубы наших домов и которые состоят из красной охры и испанских белил.

В древних и средневековых косметических средствах широко использовались и мышьяк, и ртуть, и еще много самых странных и порой смертельно опасных ингредиентов…  Вот уж точно: красота требует жертв.

В старорусских текстах помада не упоминается (это слово французского происхождения вообще пришло в русский язык лишь в XVIII веке), а красный цвет губ как символ секс-призыва стал использоваться при описании русских женщин только в XVII веке. Однако яркие блестящие губы — точнее, по-древнерусски уста — считались украшением женского лица и в более древнее время. Такого эффекта добивались с помощью «масти». Первоначально ее готовили из свекольного сока, растительных эссенций (например, росянки, которая вызывала прилив крови к месту натирания) и бадяги. По мере укрепления контактов с иноземцами в состав «масти» начала входить смесь из бычьего жира с ванилью, бергамотом, гвоздикой — так появился прообраз современной помады.

Яркая окраска губ в Московии пользовалась особой популярностью в XVII веке.

Когда густо накрашено было уже все, что только можно, русские женщины придумали чернить то, что сегодня мало кто бы догадался: белки глаз.

… Чтобы еще больше возвысить ясность, светлость и блеск очей, подкрашивали не только ресницы под стать бровям тоже черною краскою, сурьмою, но пускали черную краску и в самые глаза особым составом из металлической сажи с гуляфною водкою [Водка, настоянная на цветах шиповника] или розовою водою.

Причем очи должны получиться продолговатые, и для этого, по сообщению Самуила Коллинса (1619–1669/1670), придворного врача Алексея Михайловича, женщины стягивали «головные уборы так крепко, что после не могли закрыть глаза».

Кстати, в средневековой Европе тоже была мода на раскосые глаза, и этого эффекта добивались, провоцируя отек лица: щеки становились одутловатыми, а глаза заплывали и превращались в раскосые. Так что наши дамы были в европейском тренде.

Ну и, наконец, чернили на Руси не только глаза. Тот же Коллинс пишет:

Они чернят свои зубы с тем же намерением, с которым наши женщины носят черные мушки на лице: зубы их портятся от меркуриальных [То есть ртутных] белил и потому они превращают необходимость в украшение и называют красотой сущее безобразие.

Этот обычай дожил до XIX столетия. Александр Радищев в «Путешествии из Петербурга в Москву» (1790) пишет о жене новгородского купца: «Прасковья Денисовна, его новобрачная супруга, бела и румяна. Зубы как уголь. Брови в нитку, чернее сажи». Есть об этом даже у Михаила Салтыкова-Щедрина в «Пошехонской старине» (1887–1889): «Лица их, впрочем, значительно портило употребление белил и румян, а также совсем черные зубы, в подражание городским купчихам, у которых в то время была такая мода».

Ах, мода-мода…  Ученые до сих пор затрудняются сказать, откуда на Русь пришел обычай чернить зубы сурьмой и выбеливать лица. Так делали и в Золотой Орде, и в Европе. С XV века красотки чернили зубы в Италии, а оттуда Екатерина и Мария Медичи привезли этот тренд во Францию. Английская королева Елизавета тоже поддержала моду — и английские леди принялись усиленно чернить свои зубы. Это считалось признаком статуса и богатства.

Вот вам и естественная красота на Руси! Добавим, что она была обязательной: если какая-то бунтовщица вздумывала не использовать весь набор косметики, чтобы соответствовать эталону прекрасного, а желала сохранить свой природный вид, то женское общество быстро ее усмиряло.

Все эти модные косметические безобразия творились на Руси, несмотря на то что церковь их вовсю осуждала. А иногда одним порицанием дело не ограничивалось. Например, Макарий III, митрополит Новгородский и Великолуцкий, в 1662 году отправил вон из храма нескольких женщин с чрезмерно ярким макияжем.