Международные обострения, общественный застой, политические ужесточения или экономическая стагнация всегда были богатым субстратом для разных фобий. В том числе и страхов перед неизвестностью. Так же и теперь, когда цены растут, курсы валют лихорадит, а новостной фон пестрит пугающими сообщениями про тотальный кризис, ядерное оружие и конец света.

Что нас ждет в ближайший год? Об этом мы поговорили с учеными, политиками и экономистами. Вот что они рассказали, опираясь на собственный опыт, проведенные исследования и метод научного прогнозирования.

Константин Калачев, политолог

Чтобы понять, что нас ожидает, надо держать в голове несколько базовых вещей. Параметры бюджета, связанные с ним документы и оставшуюся доступной статистику. Уже принятые на 2025 год решения. Год межвыборный, а такие удобные периоды власть использует для прокручивания быстрых непопулярных идей. Санкции. Трамп, обещающий завалить мир дешевой нефтью. Возможность выхода на мирные переговоры по Украине. Безработица на минимуме из-за того, что масса трудоспособных людей уехала, кого-то мобилизовали.

У нас говорят о росте экономики, но по факту из госбюджета оплачивается выпуск снарядов, патронов, танков и так далее. Все это быстро уничтожается на поле боя и никаких общественных благ рост производства военного оборудования не несет. Он несет только возможность продолжения конфликта. Понятно, конечно, что рабочие [оборонной промышленности] получают зарплату, высокие зарплаты влияют на рынок, который отвечает инфляцией. Мы зашли в стагфляцию (высокую инфляцию) без реального экономического роста. А если опустятся цены на нефть, то мало не покажется.

Я исхожу из того, что усталость накапливается. Это как в сопромате — стоял мост себе, стоял и без всяких видимых причин взял и рухнул. Почему? Накопилась усталость материала, из которого его построили. Внешне кажется, что все нормально…  Если посмотреть на данные ВЦИОМ, то 80% россиян говорят, что они счастливы. Мне кажется, что тут больше мантра — попытка самим себе объяснить, что все хорошо и все идет по плану, нежели реальное ощущение счастья. Не у всех людей бытие определяет сознание, есть те, у кого сознание определяет бытие. Не всегда показатель качества жизни коррелирует с популярностью властей.

Но даже самые отъявленные оптимисты, приходя в магазин, видят рост цен или хотя бы краем уха слышат негативные новости, например о продлении срока эксплуатации практически аварийных лифтов.

Даже самые отъявленные оптимисты должны понимать, что Россия находится не в безвоздушном пространстве, а зависит от международной торговли. Есть наши традиционные товары, и если цены на них падают или рынки закрываются, то меньше валюты будет поступать в бюджет. Это значит, что меньше будет импорт. А что касается экспорта, то сколько бы ни говорили про диверсификацию, но как ни читаешь новости, то видишь, что, например, половина импортных самолетов, принадлежащих российским авиакомпаниям, простаивает. Мишустин говорит, что в следующем году должны запустить в производство отечественный самолет «Суперджет» и другие модели.

Такие сообщения со словом «должны» выглядят как накачка социальным оптимизмом. Но если копнуть чуть поглубже и посмотреть на цифры и факты, на споры о стагфляции между Набиуллиной и Чемезовым, если посмотреть на курс рубля, то возникает ощущение, что ничего хорошего ждать не приходится.

Мы входим в трудный период высокой инфляции, а потом — экономический кризис. Экономический кризис может обернуться кризисом социальным. Социальный кризис не всегда может обернуться политическим кризисом. Для этого нужен политический авангард, которого в РФ нет — кто-то уехал, кто-то присел, кто-то умер. Но самое интересное, по моим ощущениям, случится в 2026 выборном году, когда вдруг окажется, что подушка безопасности закончилась.

Но начнется все в 2025-м, хотя я не говорю, что нас обязательно ждет безнадега. Все инвариантно. Возможно, нас ждут мирные переговоры на основе каких-то компромиссов. Может быть, удастся добиться снятия отдельных санкций. Может быть, начнется нормализация. Может быть, будет какая-то развязка или оттепель. Но, опять же, «может», и пессимистичный сценарий мне представляется более вероятным.

Лев Гудков, доктор философских наук, социолог

Люди будут встречать новый год с возрастающим напряжением и тревожностью, потому что исход военного конфликта на территории Украины неясен. Все ждут победы России, но реально оценивают происходящее как некоторый тупик с нарастанием негативных последствий. Последние социологические опросы говорят о том, что происходящее принесло больше плохого, чем хорошего, и обходится стране слишком дорого. И рост военных расходов, и гибель людей, и разрушение инфраструктуры — все это людей чрезвычайно беспокоит. Россияне понимают, что продолжение военных действий не решает проблемы, а приводит к эскалации — все более сильному включению Запада в конфликт, обеспечению дальнобойным оружием и прочему. Вечный страх — это перерастание в третью мировую войну. Новейшие заявления о пересмотре ядерной доктрины РФ — это тоже сигнал для роста сильной тревоги, неопределенности и страха перед эскалацией конфликта со странами НАТО.

Есть целый круг внутренних тем, которые обостряются в последние месяцы — то, чего не было год назад. Это, например, резкий рост цен. Инфляция выходит на первое место в списке острых проблем повседневного существования. Люди не связывают это с войной или связывают очень слабо с ростом военных расходов, но это действительно очень беспокоит общество. По крайней мере половина российского населения считает, что инфляция в следующем году будет расти такими же темпами, как сегодня, а это гораздо более высокие темпы, чем говорит официальная статистика. Люди оценивают происходящее не по каким-то виртуальным показателям, а по собственной потребительской корзине. Рост цен, по мнению россиян, чрезвычайно высок, он съедает тот прирост доходов, которые мы зафиксировали за время военных действий.

Действительно, с марта 2022 года по нынешнее время номинальные среднедушевые доходы выросли в полтора раза, примерно с 22 тыс. до 31,5 тыс. рублей. С одной стороны, это вселяло в людей некоторые надежды на благополучие, на то, что все (в том числе положение в экономике) как-то образуется. А с другой стороны, темпы инфляции, в значительной степени съедающей весь этот прирост, беспокоят людей очень сильно.

Также людей беспокоит ухудшение работы всех социальных служб. В первую очередь медицины. Население России стареет, группа людей пожилого возраста растет, они составляет больше четверти взрослого населения. А пожилые люди часто болеют, они нуждаются в помощи и лекарствах. А цены на лекарства взлетели очень сильно, часть из них из-за санкций стала недоступной. Плюс людей тревожит ухудшение работы служб здравоохранения — увеличение очередей, недоступность качественной медицины.

Также исследования общественных настроений показывают, что россиян беспокоит рост цен на жилищно-коммунальные услуги, потребительские товары и бытовую технику.

Если суммировать, то будущее видится в двойном противоречивом свете. С одной стороны, как ухудшающаяся и очень тревожная ситуация. С другой — люди по-прежнему надеются на то, что правительство и президент найдут из нее выход.

Анатолий Аксаков, председатель комитета Госдумы по финансовому рынку

Сегодня российские предприятия закружены практически полностью, им даже не хватает рабочих рук и, по прогнозам, рост ВВП должен по итогам года составить 4,2%, обрабатывающие отрасли промышленности демонстрируют рост на 8%. Наша экономика продолжит расти, и, надеюсь, темпы в 2025 году будут не хуже, чем в текущем.

Активно идет структурная перестройка экономики, большие ресурсы направляются на поддержку высокотехнологичных отраслей, в том числе электронной промышленности, IT-сектора. Это позволит в горизонте нескольких лет существенно укрепить наш технологический суверенитет, снизить влияние экономических санкций, а главное, поможет повысить уровень жизни граждан.

Особняком стоит проблема международных расчетов, но мы находим альтернативы привычным каналам расчетов, развиваем новые финансовые инструменты. Уже более 40% наших международных расчетов идет в рублях.

Я надеюсь на то, что обострения международной обстановки не будет. Хотелось бы рассчитывать на то, что голос разума победит и страны Запада начнут принимать более взвешенные решения. Все же плюсов от сотрудничества с Россией значительно больше, чем от противостояния. Для обострений внутренней ситуации не вижу никаких причин.

Если говорить о том, что может беспокоить людей, то на первом месте сейчас, наверное, инфляция, заметный рост цен. Тем не менее скоординированная политика Банка России и правительства должна дать результаты уже в следующем году. Повышение ключевой ставки позволяет нормализовать подогретый кредитами спрос, а целевые программы поддержки приоритетных отраслей помогут увеличить предложение товаров и услуг.

Рассчитываю, что уже в следующем году удастся сбить инфляцию и перейти к постепенному снижению ключевой ставки, а следом за ней ставок по кредитам компаниям и гражданам. Допускаю некоторое укрепление рубля по отношению к основным мировым валютам, как из-за активного использования в расчетах с другими странами, так и благодаря снижению инфляции и сбалансированному бюджету.

Алексей Лоссан, эксперт сервиса «Сравни»

Мировая экономика, вероятно, продолжит восстанавливаться после недавних кризисов, хотя темпы роста могут замедлиться из-за высокой инфляции, долговой нагрузки и нестабильности на финансовых рынках. Для России важным фактором останется адаптация к новым международным условиям. Это может стимулировать развитие внутреннего производства и укрепление связей с дружественными странами, однако также потребует от бизнеса и граждан большей гибкости.

Важным вызовом может стать возможное ослабление рубля. На это могут повлиять как внешние факторы, включая колебания цен на нефть и газ, так и внутренние, такие как структурные изменения в экономике и текущие бюджетные обязательства.

Россиянам стоит быть готовыми к возможным изменениям в повседневной жизни в связи с внешними вызовами, включая корректировку валютных курсов, рост цен на отдельные категории товаров и возможные изменения в законодательстве.

Павел Пряников, публицист, автор блога «Толкователь»

Горизонт планирования сейчас сместился до нескольких недель, и на весь год, даже полгода, прогнозы теперь давать затруднительно. Что точно можно сказать: администрация Трампа попробует договориться с Россией хотя бы о временном перемирии, и у меня ощущение, что торг может продлиться несколько месяцев.

В политических и экономических прогнозах я всегда призываю смотреть на цену нефти, нашей кормилицы. Нынешняя цена российского сорта Urals 60–70 долларов за баррель невелика, но позволяет поддерживать средний уровень экономической, а вслед за ней и военной активности. Если цена нефти пойдет вниз, и на долгий срок, руководство России станет сговорчивее, пойдет вверх — упрямее.

Что касается обывательской жизни внутри России, то россияне и дальше будут окукливаться в частной жизни, оберегая себя от психологических травм.

Александр Чулок, российский прогнозист, международный эксперт Программы развития ООН по форсайту, директор Центра научно-технологического прогнозирования ИСИЭЗ НИУ ВШЭ

Вместе с Ассоциацией менеджеров мы недавно завершили очередной раунд пионерного для России форсайт-проекта «Будущее управленческих профессий». В этом исследовании участвовали более двух сотен руководителей отечественных компаний. В числе прочего мы спрашивали у них, какие джокеры они считают наиболее серьезными и как оценивают вероятность их наступления. Джокеры в форсайте — это события, которые трудно прогнозировать, но у которых масштабные эффекты. Нассим Талеб пишет про «черных лебедей», но это немного популистская история. Это исследование и его результаты интересны не только для компаний, но и для общества в целом, многие работают в организациях, принявших в нем участие.

Из возможных джокеров можно выделить появление новых вирусов и устойчивых к антибиотикам бактерий. 11% ответивших считают высокой такую вероятность, 54% опрошенных полагают, что возможен новый мировой локдаун на долгое время. При этом чуть более трети респондентов говорят, что влияние этого события на их организации будет нейтральным.

Из этого можно сделать вывод, что как общество мы морально более или менее подготовились к такого рода историям. А, например, к отключению электричества по всему миру более чем на сутки — глобальному блэкауту — порядка 80% руководителей российских компаний отнеслись как к событию с крайне негативным влиянием. Более того, 78% считают, что вероятность такого события достаточно высока. Многие ли из нас сохраняют данные и используют на работе средства бесперебойного питания? Казалось бы, ничего ужасного, на даче многие могут прожить сутки без света, но для бизнеса это критично.

Самое негативное — это применение ядерного оружия. 92% опрошенных считают, что этот джокер наиболее серьезный и разрушительный. При этом 55% респондентов оценивают вероятность такого развития событий как высокую. И только 8% полагают, что вероятность низка.

Джокеры могут быть и позитивными. В целом отношение российского общества к науке, к карьере ученого растет, в ИСИЭЗ НИУ ВШЭ фиксируем это в наших мониторинговых исследованиях. Россияне все больше и внимательнее разворачиваются к науке, технологиям, инновациям. Я это вижу и как преподаватель, общаясь со студентами и ВШЭ, и МГИМО, и Физтеха. Компании также фиксируют этот тренд, и радикальные научные прорывы именно в России, которые могли бы на принципиально ином уровне обойти существующие мировые аналоги, считают реальными почти 40% опрошенных в рамках нашего исследования. И почти 70% говорят, что это очень позитивно отразится на их деятельности.

А, например, в почти полное снятие санкций и разворот западных компаний в сторону России верят 67%. И порядка 76% респондентов уверены, что такой джокер окажет на них позитивное влияние. Кроме того, 19% говорят, что влияние будет нейтральное, и только 5% — что негативное. Это, как мне кажется, демонстрирует, что компании, может быть, и продолжают ориентироваться на зарубежные рынки, но некоторые, почти пятая часть, подстраиваются под реалии.

Вне рамок этого исследования я бы обратил внимание на вопросы, связанные с кибербезопасностью. В России есть нацпроект «Экономика данных», и с учетом триллионных инвестиций в цифровизацию это приведет к повышению рисков, связанных с безопасностью в киберпространстве. Я часто веду лекции и тренинги для разных слушателей — и помоложе, и постарше — и задаю вопрос: «Дочитываете ли вы до конца пользовательские соглашения, прежде чем нажать кнопку “Я согласен(а)”?» Как правило, из сотни слушателей поднимают руки два-три человека. Причем так бывает даже в аудиториях, близких к IT-сфере. Это свидетельствует о том, что уровень цифровой грамотности надо существенным образом повышать.

Если мы обратимся к какой-то более футурологической составляющей, тому, что вряд ли будет в 2025 году, то уже существуют технологии, позволяющие связывать компьютер и мозг человека. Сегодня активно идут исследования, посвященные обработке сигналов мозга с помощью нейроинтерфейса и нейросетей. Очень может быть, что злоумышленники смогут даже читать мысли людей, например связанные с финансовыми показателями или еще с чем-то. Это, конечно, выглядит очень футурологически, но, если мы говорим про джокеры, исключать такого не имеем права. Ведь уже сейчас нейроинтерфейсы активно используются в реабилитационной индустрии. По факту люди с ограниченными возможностями, упрощенно говоря, силой мысли могут управлять протезами. А если предположить, что дальше на другом конце будет не одна рука или нога, а сотни, и они будут находиться не близко к человеку, а удаленно, что будет тогда?

Асхат Каюмов, эколог, член центрального совета Союза охраны птиц России

Нестабильности будет больше. Каких-то сверхэкстремальных явлений ожидать, наверное, не приходится, но экстремальных станет больше. Эта тенденция видна последние годы, и она будет только нарастать. Пока мы не установили баланс воздействия на природу (в первую очередь речь идет о выбросе парниковых газов, разрушении природных комплексов и потреблении ресурсов), биосфера не может приспособиться. Соответственно, биосферные маятники будут метаться в разные стороны.

Многие, наверное, уже заметили, что Гидромет не дает гарантированных прогнозов больше чем на три дня. Длинные прогнозы, к сожалению, стали невозможными. В результате надо быть готовыми к любым природным неожиданностям — экстремально жаркой, экстремально холодной или экстремально влажной погоде. Это гигантская проблема для сельского хозяйства. Если посмотреть статистику, то можно обнаружить немалое количество нештатных ситуаций в сельхозсфере, когда, например, весной приходится пересевать из-за длинных заморозков или вымоканий, а летом из-за засух объявляются локальные чрезвычайные ситуации. К этому не подготовишься, и в таких условиях нам предстоит жить многие годы.

Мы уже столкнулись с постепенным усреднением температур. Зимы стали более теплыми и мягкими с кратковременными флуктуациями на похолодания, а летние периоды — менее жаркими с опять же всплесками жары, как это было в 2010 году, когда жара не уходила несколько месяцев. Но это не значит, что будет всегда так — маятник продолжит кидать погодные явления в разные стороны. Все эти процессы будут сказываться на природных комплексах, на животных и растениях, локально это может привести к засухам и наводнениям.

Затопление Орска в 2024 году — яркий пример. Конечно, там было еще и раздолбайство. Но если бы не случилось наводнение, раздолбайство бы не вскрылось. К этим вещам нельзя быть готовыми, но надо понимать, что они возможны.