Из бетона и бронзы он создавал объекты, подчас символизирующие мрачные и не самые приятные вехи коллективно прожитого. Хоть скульптор Эрнст Неизвестный был модернистом и авангардистом, работал он не столько с будущим (хотя, казалось бы… ), сколько с прошлым. Подвергаясь травле на родине, он, как многие другие советские деятели искусств постсталинского периода, получил всемирное признание за границей, в буквальном смысле поставив надгробный камень главному своему гонителю.

Будущий скульптор появился на свет 9 апреля 1925 года в Свердловске, его отец Иосиф Неизвестный был врачом, а мать Белла Дижур — ученым-криминалистом, которая стала известна как поэтесса. Профессор славистики Орегонского университета Альберт Леонг в своей книге «Кентавр: Эрнст Неизвестный об искусстве, литературе и философии» писал, что при рождении мальчику дали имя Эрик, как у короля в одной из скандинавских саг. Но поскольку это имя казалось слишком детским, он сменил его на Эрнста.

С раннего возраста родители пристрастили сына к науке и искусству, мальчик любил читать и хорошо рисовал. В 14 лет его отдали в ленинградскую школу для художественно одаренных детей. В годы войны Эрнст Неизвестный записался добровольцем в армию и ушел на фронт, воевал в Румынии, Венгрии и Австрии, несколько раз был ранен. Последнее ранение он получил незадолго до окончания Великой Отечественной, 22 апреля 1945 года в окрестностях австрийского города Гейзендорфа. Разрывная пуля вошла в грудную клетку, раздробила позвоночник и ребра. Как вспоминал знавший Неизвестного писатель Эдуард Лимонов, на его туловище была «загадочная дыра, уходящая в темноту тела, почему-то она не заросла вровень с поверхностью тела».

«По рассказам художника, в полевом госпитале его искалеченное тело узнала по родовым отметинам санитарка, промывавшая ему раны, которая оказалась его няней. Она стала выхаживать его. Неизвестный, страдавший от мучительных болей, был закован в гипс, и, несмотря на запреты докторов, няня доставала для него болеутоляющие наркотики. Неизвестный вспоминает, как однажды, проснувшись утром, он не мог открыть глаза, говорить, двигаться. Доктора вокруг говорили, что он скончался. Фельдшер бросил его в подвал, где его нашла и спасла няня. А весть о смерти уже отправили родителям», — описывал жизнь будущего мастера Альберт Леонг.

Из-за этого Неизвестного посмертно наградили орденом Красной Звезды. Также художник имел медаль «За взятие Будапешта», из-за которой на полтора десятилетия попала под запрет песня «Враги сожгли родную хату» на слова Михаила Исаковского.

От тяжелого ранения Эрнст Неизвестный оправлялся еще несколько лет, параллельно преподавая черчение в Свердловском пехотном училище. С 1946 года он обучался в Академии художеств в Риге, через год перевелся в Московский художественный институт им. Сурикова и после его окончания стал в 1955 году членом Московского отделения Союза художников СССР.

Еще в институте Неизвестный изваял историко-революционную экспозицию для музея Свердлова в родном городе (ныне музей истории Екатеринбурга) и создал скульптуру «Строитель Кремля Федор Конь», которую выдвинули на Сталинскую премию и передали Русскому музею. В 1950-е он выполнил серию скульптур «Война — это… », «Роботы и полуроботы». Его opus magnum стал монумент «Древо жизни», который скульптор придумал еще в 1956 году (журналисту Игорю Свинаренко он рассказал, что идея пришла к нему на фоне волнений в Будапеште, который он когда-то освобождал), а реализовал только в 2004-м в Москве.

До своей эмиграции из Советского Союза он успел создать сотни скульптур, занимался реставрацией рельефов разрушенного в 1930-е годы храма Христа Спасителя. Также Неизвестный рисовал, в 1970 году вышло издание романа Федора Достоевского «Преступление и наказание» с иллюстрациями скульптора.

В декабре 1962 года он участвовал в знаменитой выставке в Манеже, которой оказался крайне недоволен первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Партийный лидер сцепился с Неизвестным, заявив: «Я ассигновал на вас сегодня полдня. Вы интересный человек, вы на меня производите впечатление раздвоенного характера творческого: у вас и черт есть, и где-то есть и ангел. Вот сейчас идет борьба, кто из них победит. Я бы хотел, чтобы ангел победил. Если черт победит, тогда мы будем черта в вас душить».

«Душили» художника еще почти полтора десятка лет, пока в 1976 году не разрешили уехать из СССР. По иронии судьбы именно Неизвестный изваял знаменитый черно-белый памятник на могиле Хрущева, ушедшего из жизни в 1971-м.

«Помню, как он (Неизвестный. — “Москвич Mag”) выгнал нас, молодежь, из мастерской на Сретенке, потому что к нему должен был прийти Сергей Хрущев. <… > Тот прошел мимо нас с лицом коровьего вымени, в допотопном уже в те времена картузе (сейчас сказали бы “в жириновке”), в таких ходили председатели колхозов, да и то в фильмах. Вот не помню, какой это был год, если уже после смерти Никиты Хрущева сын его приходил договариваться о памятнике отцу», — в своем духе вспоминал Эдуард Лимонов.

Сам Неизвестный после эмиграции оказался сначала в Швейцарии, затем в США. Поселился в Нью-Йорке, в доме «вызывающе неамериканском <… > с высоченным десятиметровым потолком на деревянных колоннах, с громадным пространством посреди и всего двумя спальнями».

В 1977 году Неизвестный на пресс-конференции в Америке рассказывал, что пережил после конфликта с Хрущевым в СССР: «В 1962-м году меня выгнали [из Союза художников СССР] после столкновения с Хрущевым. <… > 10 лет я не имел возможности работать как скульптор. Я не имел заказов, я не имел материалов. Я работал кем угодно. Я работал рабочим на заводе, литейщиком, каменщиком. Не под своим именем я помогал некоторым официальным художникам делать их официальные вещи. Я зарабатывал самыми разными способами. Я подвергался всем формам травли. Я был обвиняем во всех грехах. Навряд ли есть какой-то пункт, в котором меня не обвиняли. Второй раз, последний, я был выгнан из Союза [художников] в день подачи заявления с просьбой выехать из СССР. В течение года с лишним я был лишен мастерской и снова начал обвиняться во всех тех грехах, в которых обвинялся раньше. Кончилось все тем, что мне предложили остаться и предложили вылепить бюст Брежнева. Но я отказался». Также он рассказывал про устроенную слежку за ним и даже то, что ему однажды «сломали палец, ребра, нос».

В Штатах художник преподавал — читал лекции в вузах по философии искусства, изобразительному искусству и анатомии. В 1983-м стал профессором гуманитарных наук в Орегонском университете и философии в Колумбийском. В 1986 году Неизвестного избрали в Шведскую королевскую академию наук и Нью-Йоркскую академию искусств и наук, через год в Швеции появился музей его работ «Древо жизни».

В годы перестройки художник приезжал в СССР, читал лекции в МГУ, а также выполнял проекты памятника жертвам Холокоста в Риге. В 1990-е одно время был советником по культуре президента Бориса Ельцина.

В Екатеринбурге и Магадане в постсоветские годы появились скульптуры Неизвестного «Маска скорби», посвященные памяти жертв политических репрессий. На родине художника изваяние установили только после его смерти — было много дискуссий и критики: многие не могли принять и понять брутальный стиль скульптора.

В 1994-м по его проекту была создана статуэтка Орфея, которая стала главным призом Всероссийского телевизионного конкурса ТЭФИ. В 1997 году скульптура Неизвестного «Великий кентавр» была установлена в парке «Ариан» в Женеве рядом с европейской штаб-квартирой ООН.

В Москве первая работа скульптора появилась в 2000 году. Это монумент «Возрождение» на Большой Ордынке. Через четыре года в вестибюле пешеходного моста «Багратион» появилось упомянутое «Древо жизни» — символ творческого союза науки и искусства, сложносочиненная композиция из сотен элементов, среди которых христианское распятие, портреты Будды и Юрия Гагарина, сюжет изгнания из Рая и лента Мебиуса.

Эрнст Иосифович называл себя учеником русских авангардистов начала XX века. Например, Владимира Татлина, чью знаменитую Башню III Интернационала современники сравнивают с «Древом жизни», а также Казимира Малевича, Василия Кандинского и отчасти кубофутуристов. «Но в отличие от своих учителей, которые двигались от человека к машине, я иду в обратном направлении: от машины к человеку. Но уже на новом витке исторической спирали…  Я стремлюсь к синтезу. Это извечное стремление русского авангарда. Книга Кандинского так и завершается словами: “Будущее — в монументальном синтезе”», — говорил Неизвестный в одном интервью.

Он умер в августе 2016-го в возрасте 91 года. Про таких людей говорят: свидетель века. В нашем случае еще и ваятель его свершений.

Фото: РИА Новости