Пандемия, кажется, многих навела на мысль, что пора что-то менять. Часть людей решились броситься в пучину самообразования. Кто-то на родине, а кто-то решил действовать радикально. Что гонит за образованием за границу и есть ли смысл потом возвращаться?

В один из грустных пандемичных вечеров я бесцельно сидела в интернете. Под руку мне попалась статья о том, как поступить в магистратуру в Лондоне. Героиня материала с легкостью описывала все этапы, от подачи заявки до жизни в одном из самых интересных городов мира. Мне, пленнице в московской квартире в разгар самоизоляции, история показалась сказкой. Сознание мое помутилось, и я зачарованно кликнула «купить». И вот я больше года в другой стране, где планирую задержаться еще на два года и получить магистерскую степень. Такой получился импульсивный шопинг.

Самое странное, что мое сознание до сих пор не прояснилось. По большому счету я сама до сих пор не могу объяснить, зачем мне все это надо. Год интенсивной подготовки, включавшей экзамен на знание языка, кипу документов, месяцы тревожных ожиданий и немало денег, а я так и не знаю, чего жду в финале от этого мероприятия.

Однако все мои знакомые отреагировали строго положительно. По отзывам под постом о переезде я поняла, что многие хотели бы уехать в другую страну, хотя бы на время, просто не могут или боятся. Я решила узнать у тех, кто уже прошел весь путь от и до, оправдались ли их ожидания и что дала им учеба за границей.

Первым делом я обратилась к той самой, которая и вдохновила меня на переезд. Марина — стипендиат престижной британской премии Chevening. Год она училась в Лондоне на финансового журналиста и по правилам стипендии вернулась в Россию по окончании обучения. «До отъезда я работала автором и телеведущей экономических программ в телерадиокомпании “Мир Белогорья”. Правда, специализированного образования у меня не было. И хотя я участвовала в журналистских конкурсах и даже получала награды, чувствовала, что базового образования мне не хватает. В сентябре 2018 года я нашла курс по финансовой журналистике в City University of London. Так началось мое Chevening journey (так обычно называют путь стипендиата)».

Российское образование основано на книгах, а не на практике

По мнению Марины, настолько узко специализированную программу в России найти сложно, да и само журналистское образование у нас считается слабым. «В целом мне понравилось обучение, курс был интенсивный, нас учили конкретно работать. Объясняли, что ищут работодатели, какие навыки требуются финансовым журналистам, как проявить себя на собеседованиях и в первое время на практике. Были гостевые лекции от практикующих журналистов из крупных финансовых медиа, таких как Reuters и The Financial Times. Они показывали, как они работают, как пишут новости за 10 минут по таймеру. Это для меня было самым большим отличием, — признается Марина. — Российское образование очень теоретическое, оно основано на книгах, но не на практике. Когда я училась в России, мы изучали уже устаревшие законы, которые невозможно применить в жизни. В Англии же нам давали упражнения и на создание заголовков, и на списки слов — все, чтобы поразить работодателя. Только жесткая практика, причем на актуальных новостях».

О различиях в подходе к образованию мне рассказала и подруга Кристина. Когда-то мы работали вместе, а потом она получила стипендию и уехала учиться на магистра в Швецию. «Я родилась и выросла в Москве, окончила экономический факультет МГУ и магистратуру факультета государственного управления. Теоретически я всегда хотела поучиться где-то за границей, но не предпринимала для этого никаких действий, о чем, конечно, жалею. Но в итоге я оказалась на юге Швеции, в годичной магистратуре, по специальности, которой на русском нет эквивалента, потому что многих направлений политических и экономических наук у нас не преподают.

Обучение очень отличается. Я люблю и уважаю профессоров МГУ и других российских вузов, которые часто работают в очень стесненных условиях. Ни в коем случае не хочу преуменьшить их заслуг. На Западе обучение больше сфокусировано на самостоятельной работе и работе в группах, лекций гораздо меньше. Огромное различие в том, что и на программах, ведущихся на языке страны, и на программах на английском языке внимание уделяется свежим научным статьям, которые, разумеется, написаны на английском. Это очень важно, и этого не было в МГУ. Так происходит уже в бакалавриате. Студент понимает, как выглядит академическая работа. Разумеется, исключено любое списывание, оно карается санкциями вплоть до исключения. Любая нечистоплотность при написании работ — аналогично, и это правильно, этические стандарты заданы».

Похожими мыслями поделилась со мной другая бывшая коллега Катя. Выпускница журфака МГУ долгое время работала редактором, корреспондентом и занималась интернет-маркетингом в России, а несколько лет назад уехала в Чехию, чтобы получить магистра по управлению информационными системами (​​Information Systems Management). «Хотелось найти программу, которая будет про анализ данных, про проекты, связанные большими данными. В России такого не было — было скорее или математика, или менеджмент, — рассказала Катя. — Мне же хотелось практических знаний, понимания, как управляют проектами тут, какие есть стандарты. Еще было интересно попасть в международное комьюнити. В России по-прежнему учеба далека от реальности, а теория — от международных стандартов. Отечественный менеджмент в IT — бессмысленный и беспощадный — часто набор клише и истерик самого менеджера».

Иностранное образование — это билет в один в конец

Похоже, российское образование имеет свою специфику, и она не в пользу профессиональной работы. Казалось бы, вернуться на родину, имея на руках такие козыри, и можно свернуть горы или как минимум устроиться на отличную работу. Однако сами уехавшие возвращаться в Россию не торопятся. «Мне было интересно поработать в международных компаниях с коллегами из разных стран изначально. Возвращаться я не планировала, и сейчас таких планов нет. Тут совсем другие отношения на работе, другой подход к выполнению задач, который мне больше нравится», — говорит Катя.

Пристроиться в академической сфере в России тоже и сложно, и не особо интересно. «У меня не было каких-то определенных планов — оставаться или возвращаться, но в ходе этого опыта я поняла, что мне нужно получить Ph.D. — докторскую степень. По нашей специальности три основных пути — академическая карьера, карьера в международной организации, карьера в госуправлении. Мне интересно и первое, и второе. Они обе очень конкурентны и предполагают мобильность, — говорит Кристина. — Тут нужно особо подчеркнуть, что академическая работа в России и в мире — это будто бы два разных вида деятельности, к сожалению, и по уровню престижа и уважения в обществе, и по уровню интернационализированности (это одна из сфер, где встречаются люди со всего мира — вы работаете и дружите с коллегами из Германии, Франции, Ганы, Ливана, Италии, Бельгии, Нигерии, Грузии, Эфиопии, России, Мадагаскара и так далее), и по уровню дохода. Именно ввиду этих трех причин последующая работа в России не кажется привлекательной».

В России к таким людям интереса тоже нет

А сами компании заинтересованы в настолько прокачанных кадрах? Оказалось, и здесь все не так уж просто. «Корочка» иностранного вуза не гарантирует стопроцентное попадание в крутейшие компании или высокую зарплату. К дипломам сейчас относятся вообще все с меньшим пиететом. Например, согласно исследованиям, проведенным порталом SuperJob, даже такая образовательная глыба, как диплом MBA, из года в год теряет свой вес в глазах российских работодателей. С иностранными «корочками» тоже не так все просто.

Президент портала SuperJob Алексей Захаров считает, что не все иностранное образование одинаково полезно и интересно российскому работодателю: «У нас есть МФТИ, а есть Тьмузадрищенский пединститут. Так и за границей есть Массачусетс (MIT — Massachusetts Institute of Technology — один из самых престижных технологических университетов мира), а есть непонятно что в Италии, где весело и солнечно, а образование как в любом третьесортном российском вузе. Если работодатель ищет конкретное образование, то ведущий образовательный бренд в этом сегменте окажется безусловным плюсом. Но абстрактно западное или восточное образование не значит вообще ничего».

Марина из тех, кто получил образование и вернулся. Это было требование гранта, который финансировал ее обучение. Стипендиат должен выехать из Великобритании и вернуться на родину минимум на два года. В ее случае образование дало те знания и опыт, которые помогли найти работу здесь. «Ни у кого из моих знакомых, которые вернулись с британским образованием, не спросили ту самую “корочку”, и у меня в том числе. Оказалось, что сама “корочка” не нужна. Если бы я отучилась на каких-то курсах без официального диплома, реакция была бы такая же. Но мне очень помог опыт. Сейчас я работаю в международной компании, которая занимается недвижимостью. Я там руковожу редакцией. Без моего образования меня бы туда просто не взяли. Потому что именно благодаря ему у меня есть опыт жизни за границей, опыт работы с представителями зарубежных медиа, работы на английском языке, то есть мышление, которое необходимо для работы в международной компании».

Образование как ступенька для эмиграции

Если в России нас не ждут, то, может быть, проще остаться и работать в другой стране? Алексей Захаров подтверждает — значительно чаще уехавшие за границу на обучение остаются там. «Образование за рубежом рассматривается как некая ступенька для эмиграции. Человек не видит себя здесь, не понимает, чем здесь заняться, но может себе позволить поехать поучиться в другой стране. Как правило, абсолютное большинство людей остаются там, где учились. Даже если человек из Нижнего Новгорода приехал учиться в Москву, скорее всего, он уже не вернется домой. Та же история произойдет с теми, кто учился в Штатах или другой стране. Потому что там налаживаются социальные связи, накапливается понимание культурного контекста, а на родине оно как раз теряется».

Катя из тех, кто остался. Она говорит, что рада своему выбору: «Я вообще свой опыт оцениваю крайне позитивно. Мой английский стал значительно лучше, я стала гораздо увереннее чувствовать себя на международном рынке труда. Учеба позволила мне найти классную работу и заняться любимым направлением — Natural language processing (обработка текстов на естественном языке)».

«Наверное, я слишком многого ждала от обучения»

Может показаться, что учеба за границей — это билет в счастливую жизнь. Но ради справедливости стоит добавить и ложку дегтя. Не у всех складывается ровно так, как планировалось. Наташа уехала в Германию сначала на стажировку, потом продлила пребывание обучением в магистратуре берлинского вуза. Правда жизни оказалась не так радужна. «Наверное, я слишком многого ждала от учебы. В России принято считать, что стажировки в Европе и обучение со стипендиями — это манна небесная, и они достаются только особо выдающимся людям. Возможно, в каких-то сферах так и есть, но чаще всего это не касается журналистики и других гуманитарных дисциплин. У меня были высокие ожидания, я думала, что это плюс к моему резюме и шаг вперед. Но оказалось все наоборот. Сама стажировка для меня, человека с опытом, показалась не слишком полезной. Также накладывалось отношение принимающей стороны — там делали вид, что они лучше, просто потому, что живут в европейской стране. С профессиональной точки зрения она мне ничего не дала».

У каждой страны свои образовательные особенности. По словам Наташи, Германия — очень забюрократизированная страна, в том числе в сфере образования. Получить там степень магистра по тому направлению, которое тебе хочется, не всегда реально. Можно пойти только туда, где ты проходишь по требованиям и первому образованию. «Мне пришлось учиться на культурологической программе славистики, куда идут все русские из-за требования знания русского языка. Сама программа неплохая, но профессиональные перспективы после нее нулевые», — считает она.

«Я уезжала уже взрослым человеком и использовала эти возможности, чтобы зацепиться дальше, оттолкнуться и найти здесь работу по близкой специальности и уровню, либо вернуться в Россию с новой “корочкой”, — рассказывает Наташа. Но все пошло не по плану. Работу в итоге найти в Германии так и не удалось. — Все образовательные успехи помогают только урожденным немцам. Россию здесь воспринимают как бывшую колонию, где удобно добывать рабов. Поэтому сколько бы тут “корочек” ты ни получил, для местных это не имеет значения. Зато здесь я встретила любимого мужа, то есть реализовала главный план всех русских женщин в эмиграции — вышла замуж», — смеется она.

Довольно сложно оценить, сколько людей выиграли от опыта обучения за рубежом, а сколько, как Наташа, потратили время и деньги на топтание на месте. По субъективной оценке, большинство все же рады тому, как сложилась их карьера и жизнь. Это не может не обнадеживать лично меня, находящуюся вдали от родины с крайне мутным будущим на горизонте.