«Вы позвонили на негорячую линию для мужчин. Здесь вы можете поговорить обо всем, что вас беспокоит. Мы вас не осудим. Линия работает с девяти утра до девяти вечера. В это время вы можете получить консультацию профессионального психолога. Пожалуйста, оставайтесь на линии. Первый освободившийся специалист ответит на ваш звонок», — произносит робот. Затем раздается краткий гудок, далее следует примерно 20 секунд музыки, и вот уже в трубке звучит голос живого человека, судя по тембру — женщины средних лет. К таким сразу проникаешься доверием.
Сейчас мне предстоит включить на максимум писательские и одновременно актерские способности, чтобы поведать ей о том, как мне хочется побить несуществующую жену. За то, что обесценивает мои усилия по поддержанию домашнего уюта, за то, что постоянно под предлогом «ой, а я забыла» отправляет меня за дополнительными покупками, за то, что смеется над моими неудачами. И еще я склонен к проявлениям гнева, когда что-то идет не по-моему, мне трудно управлять своими эмоциями, но пока что стараюсь сдерживаться. Так вообще-то я очень ее люблю, но вот эти моменты прямо бесят, а она еще и уклоняется от содержательного разговора по душам.
Все это выдумка от начала и до конца. Поддерживать ее становится все сложнее — уж больно дотошна женщина-психолог на другом конце линии. Приходится сплетать воедино семейные истории парочки знакомых и импровизировать на ходу. А ко мне летят все новые и новые вопросы. Вы часто ссоритесь? А в какой манере она общается с другими людьми? А со своими близкими? А как и при каких обстоятельствах вы пытались с ней поговорить? В конце концов моя креативность начинает давать сбои и становится понятно, что разговор надо сворачивать. Мне советуют сходить на курсы управления гневом, потом психолог признает, что проблемы в моей вымышленной семье все-таки есть.
«Внутри вашей пары, безусловно, есть внутренний конфликт, где вы друг с другом не согласны, где вы друг друга раздражаете. Это есть почти в любой семье, вопрос в том, что с этим делают. То, как вы описали свою супругу — она, вероятно, из тех людей, которые предпочитают не делать ничего. Но вам нужно в конце концов договориться с ней о том, что в вашей семье сейчас происходит разлад, происходят какие-то процессы, которые вы прочитываете как обесценивание себя, и что вам очень хочется об этом поговорить с ней и как-то решить, чтобы и дальше быть ее мужем, потому что вы любите ее. Попробуйте предложить ей вместе пойти на очную консультацию к семейному психологу», — советует она.
Мда, не густо. Но живущий в моей голове семейный насильник (уж простите за лапидарность, но в русском языке не существует прямого аналога слову abuser) по крайней мере успокаивается и отправляется искать разумный выход из создавшегося положения. Линия, на которую я позвонил, была анонсирована в конце июля проектом «ТыНеОдна». Сама по себе идея выглядит прекрасной, вот только вступает в полное противоречие с генеральной линией новой этики, согласно которой семейный насильник — это такой зверь, которого желательно бы забить в собственной берлоге или упрятать за решетку на всю оставшуюся жизнь, но уж ни в коем случае с ним не разговаривать. Сама мысль о том, что мужчина, готовый поднять руку на женщину рядом с ним, все равно остается человеком, у которого есть свой набор неразрешенных психологических проблем, и что с ним можно попытаться выстроить диалог хотя бы для того, чтобы предотвратить дальнейшее насилие, уже выглядит совершенной крамолой, и в таком духе рискуют высказываться лишь немногие активистки.
Впрочем, как утверждает автор идеи и руководитель проекта «НеГорячая линия» психолог Наталия Щанкина, этот телефон предназначен не только для тех, кто находится на грани первого акта семейного насилия или уже ее перешел, но и вообще для мужчин, в том числе и тех, кто сам стал жертвой насилия.
«Эта линия для всех мужчин, кто нуждается в психологической помощи, — подчеркивает она. — У которых могут быть самые разные проблемы, от кризисных состояний, плохого самочувствия и депрессий до проблем, связанных с детьми или с отношениями. Наша задача сейчас в первую очередь состоит в том, чтобы показать, что мужчины тоже имеют право на поддержку, что им важно не задвигать проблему, а обращаться за помощью и снять психологический барьер “я сильный — я справлюсь”. У нас вообще не принято, чтобы мужчины обращались за какой-то помощью, тем более за психологической. В целом мы стараемся позиционировать эту линию как отдельную и особо ее не “светить” рядом с “ТыНеОдна”. Нужно это для того, чтобы не испугать потенциальных абонентов, так как, к сожалению, наши мужчины вряд ли обратятся туда, где оказывается помощь женщинам».
Статистика обращений, к сожалению, это подтверждает. За первые десять дней работы «мужского телефона» на него позвонили всего 15 человек. Некоторые из них сами оказались жертвами семейного насилия, в том числе сексуального. Еще несколько позвонивших мужчин пытались разобраться в своих конфликтных отношениях с женами или партнерами, некоторые просили помочь им справиться с депрессией, другие обращения были связаны с отношениями с детьми, в том числе при разводе. И это важнейшая проблема номер два для всех подобных начинаний — как переломить или обойти неписаный кодекс «российского мужчинства», вынесенный, судя по всему, из небезызвестного романа «Как закалялась сталь». Мы к обычному-то врачу идем лишь после того, как правая почка отвалится, а уж посещение психолога и вовсе считаем придурью или проявлением слабости. Впрочем, по словам Наталии Щанкиной, дело еще и в том, что пока что про этот телефон немногие знают — никакой рекламы или акций по его продвижению еще не было. На вопрос о том, планируется ли нечто подобное в ближайшее время, она отвечает уклончиво: «Это закрытая информация, но, возможно, в сентябре будет нечто вроде флешмоба».
И все же тема психологической помощи семейным насильникам интересует меня больше всего уже в силу своей актуальности. Пока законодательная власть изо всех сил тормозит продвигаемый Аленой Поповой и депутатом Оксаной Пушкиной закон, в соцсетях чуть ли не ежедневно появляются страшные истории, снабженные фотографиями убитых и искалеченных женщин. Но проблема еще и в том, что мы не всегда понимаем, что такое партнерское насилие с точки зрения психологии, и почему человек, который выглядит вполне нормальным в роли соседа, приятеля или коллеги по работе, за закрытыми дверями квартиры превращается в чудовище.
«Есть люди, которые просто не могут контролировать себя и не рефлексируют на эту тему, — поясняет Наталия Щанкина, — и мы с такими не работаем. Но есть люди, готовые рефлексировать, те, кто понимает, что они делают нечто ужасное. Иногда они даже сами не понимают, как такое могло случиться. И вот таким мы готовы помогать и готовы с ними разговаривать. Потому что самое важное в этой ситуации — именно поговорить о том, что происходит с человеком. Если он в какой-то момент не проговаривает свои эмоции и переживания и не прорабатывает их на психическом уровне, то это выливается либо в соматику болезни, либо в агрессивное поведение, либо в самодеструктивное — это самоповреждения, алкоголизм и так далее.
Что еще важно понимать по поводу партнерского насилия. Вот смотрите: первый совет, который хочется дать женщине, оказавшейся в такой ситуации, звучит как “беги от него!”. Но даже если ей удается на время уйти от мужчины-обидчика, то в 90% случаев она потом к нему вернется, а многие не способны даже попытаться уйти. Причина заключается в довольно глубоких психологических механизмах, в том числе в зависимости. И мужчина — инициатор насилия — точно так же “зависим”, как и эта женщина, он просто не может ее отпустить. И справляться с собой не может в том числе из-за защитного механизма расщепления психики. Женщина видит такого человека как две разные личности: вот тут он хороший, а тут — плохой. Но и у мужчины происходит все то же самое: вот тут она плохая, и ее надо “наказать”, а тут — хорошая. Происходит это во многом из-за того, что в детстве такому человеку нужно было как-то научиться выживать, и у него не было значимого взрослого, который бы научил его перерабатывать свои эмоции. Во взрослом возрасте у таких “расщепленных” людей нет внутренних психических механизмов, им просто нечем справляться со своими переживаниями и внутренним напряжением. Единственное, что им остается — это разгрузиться вовне деструктивным образом. Иногда он может даже не особенно помнить, что он сделал. Но если работать с расщеплением, с этими эмоциями, напряжением и переживаниями, установками и самооценкой, то можно улучшить ситуацию, если перед нами, конечно, не психопат.
Важно еще понимать, что семейное насилие передается “по наследству”, а значит, отцовство должно быть осмысленным, в том числе и для того, чтобы дети не становились теми, кто в свою очередь начнет применять силу в близких отношениях».
Хорошо, допустим, человек признал наличие проблемы, узнал про существование организации «ТыНеОдна», нашел их сайт, позвонил по номеру «мужской линии». Но что ему делать дальше? Меня, к примеру, направили на абстрактные «курсы управления гневом», то есть, видимо, подразумевается, что я должен ориентироваться на этом рынке и уметь отличить действительно способного помочь специалиста от «коуча-мотиватора» и прочих любителей поэксплуатировать модную в последнее время тягу граждан к психологической осознанности. У самого проекта пока что нет возможности «вести» обратившихся к ним за помощью.
«Да, обычно в конце разговора мы рекомендуем обращаться очно к специалисту по месту жительства, — признает проблему Наталия Щанкина. — Дело в том, что телефон этот общероссийский, и звонить по нему могут со всех концов страны, это бесплатно. Но мы уже приступили к формированию своей базы психологов и центров, куда можно будет обратиться за дальнейшей помощью. Если это касается конкретно гнева и насильственных отношений в паре, то у нас уже есть организации, куда мы уже можем направлять. Например, “Мужчины XXI века”, но они в Питере. С Москвой у нас гораздо сложнее, потому что тут есть некоммерческие организации, которые занимаются такими случаями, но их очень мало. Есть один государственный центр, в котором есть одна группа, и еще два центра, где с этой темой работают психологи-волонтеры. К сожалению, этого очень мало. Но можно разговаривать с нами — это будет тоже хорошая профилактика. То есть вы всегда можете позвонить нам еще раз. Можно даже договориться о какой-то регулярной работе, в том смысле, что раз в неделю человек будет звонить определенному психологу. Очного приема у нас пока нет, но посмотрим, как все это будет развиваться».
Впрочем, сам факт того, что подобный номер появился и что по нему можно дозвониться — это уже важный шаг вперед. Завершая наш разговор, Наталия Щанкина напомнила, что во Франции существует и успешно работает аналогичный телефон доверия для педофилов. Считается, что если человек способен по нему позвонить, то вероятность того, что он в дальнейшем откажется от очередной попытки сексуального нападения на ребенка, возрастает в несколько раз. Если он способен с кем-то поговорить про свои самые постыдные намерения, чувства и переживания, значит, он еще не потерян, а часть работы психолога фактически уже сделана. Что ж, если простой телефонный звонок поможет сделать так, чтобы этим вечером где-то не была избита женщина или ребенок, значит, эта линия работает не зря.