Все началось с идеи, а точнее, вопроса: почему так неудобно просто стоять? Речь о шпильках — раньше они были неотъемлемой частью гардероба, а теперь предательски врезались. Это был мой новый жизненный этап — начало материнства. Убрать шпильки на хранение означало проиграть себе, уж слишком я люблю туфли.

Когда-то я много танцевала. Мне нравилась эстетика тренировочной одежды — и, конечно, сатиновые туфли и босоножки. На тренировках ты быстро начинаешь понимать, что значит удобная обувь, оценивая, как работают в ней стопы.

Я инженер по образованию, работала в офисе, где лодочки были частью дресс-кода. Иногда шпилька была моральной опорой, прибавляя рост и возраст, увеличивала деловую дистанцию, напоминала о субординации (или по крайней мере мне так казалось). И надо признаться: идеальная пара лодочек — это очень и очень красиво. Но мы потеряли навык, переобулись и испытываем боль при одном взгляде на шпильку. Я сама ее ощутила в первые же месяцы материнства.

У меня не было и мысли, что вскоре каблук будет не столь актуален, но возникла идея разработки небольшой коллекции тестовых пар для себя и подруг. За основу я взяла танцевальные туфли-лодочки с резинкой (эластичный кант), которая удерживает туфли: у нас даже в течение дня может быть разный размер ноги, не говоря о сезонах. И всегда есть два состояния: «давят» и «слетают». В итоге женщины вынуждены покупать тесные туфли.

От идеи до воплощения прошло полтора года: я держала в руках пары из первой коллекции собственного бренда, сидя в окружении огромного количества коробок, приехавших из Италии (подругами дело не ограничилось). Все это время мы занимались разработкой продукта и параллельно создавали бренд. Набирались опыта, тестировали идеи и работу фабрик: я неоднократно летала на каждую. Итальянской фабрике предшествовали российская и португальская. Итальянцы наконец смогли сделать очень удобный прототип. Наше сотрудничество продлилось около трех лет. С промежуточными прототипами я летала к Лизе — это ее я имею в виду, говоря «мы». Лиза Буйнова — дизайнер обуви и аксессуаров, сооснователь бренда и еще автор телеграм-канала Shoes&drinks. Дизайнера искала еще на этапе работы с российской фабрикой. Сейчас думаю, как я, должно быть, безумно звучала с идеей создания самых удобных лодочек. Но, видимо, воодушевленно. Потому что Лиза согласилась.

Не обращая внимания на предрассудки, мы назначили запуск нашей первой «итальянской» весенне-летней коллекции на пятницу, 13-е. Год 2020-й. В медийном списке — 70 человек, не считая гостей и покупателей. Незадолго до начала начался ураганный ветер. Потом дождь. Резко потемнело. С крыльца на входе сдувало людей, железную дверь стало невозможно открыть снаружи. Я зашла в шоурум и почувствовала сильный запах ладана. Кто-то перепутал ароматические свечи, которые были частью декора, и зажег, кажется, все. В глазах коллег читался вопрос: «Какие гости? Там ураган и всплеск заболеваемости». В итоге до нас дошла половина приглашенных, но мы были рады каждому вдвойне. И на этой прекрасной ноте на второй день продаж новой коллекции мы ушли на локдаун. Я не могу придумать более ненужного продукта на закрытии в пандемию, чем шпильки. Даже свечи с ладаном, уж простите, были намного актуальнее.

Первые сезоны бренда — замечательное время: презентации новых коллекций, первые покупатели и просторное концептуальное пространство на Кузнецком Мосту. Но самым большим наслаждением для меня были сезонные поездки на производство. Итальянская фабрика была семейной, с небольшими объемами, но занималась и люксом. Иногда я сидела в одном из производственных цехов, что обычно запрещено, занималась выбором материалов и расчетами, а конструктор параллельно вносила корректировки. Я уже тогда знала, что эта атмосфера превратится в хорошее воспоминание, за которое я когда-то буду цепляться. Сейчас у меня есть ощущение, что того мира больше не существует. Не на той конкретной фабрике, а вообще.

После 24 февраля 2022 года мы больше не смогли производить нашу обувь в Европе — сильно усложнилась логистика, выросли цены на производство, а кроме того, резко упал спрос на премиальный сегмент. Я снова начала искать варианты, и одним из них стала Армения. Я объехала там обувные фабрики, и меня накрыло состояние печали и безысходности. Одна, например, находилась в каком-то полутемном ангаре в трущобах. А я-то приехала делать новый люкс…

Заходишь — рядами сидят мужчины, мастерят обувь. Стоит дикий запах клея. Меня проводили к главному, назовем его директором. Он был в возрасте, со всем должным колоритом он рассказал мне свое резюме: «Мы в Москве сумки “Хермес” делали, так вот одну сделали из крокодила… » Я уже приготовилась слушать дешевую историю, но поворот оказался неожиданным, даже комичным — они просидели год в следственном изоляторе, но в суде их признали невиновными: экспертиза дала заключение, что невозможно сделать такую сумку в подобных цеху и условиях. «А я сделал!» — с гордостью сказал мне дед…

С одной фабрикой я все же договорилась, там были старые мастера, которые любили то, что делали. В Армении я стала сентиментальной, видимо, нервы просто сдавали. У меня периодически начинали течь слезы от каких-то увиденных картин.

Коллекцию выпустила, но больше мы сотрудничать не стали. Я им неудобна, невыгодна. А я понимаю, что мне надо там костьми лечь просто ради того, чтобы обувь производилась качественно и в сезон. А по дизайну это будет просто обувь, которую можно найти в любом ТЦ. Такая перспектива меня не устраивала.

В итоге я решилась на Китай: в конце 2023-го я уже определилась с фабрикой, преодолев гору прототипов. Я сейчас проживаю этот период, и у меня есть мысли. Мне нужно с ними пожить. Да, с каждым сезоном мы становились опытнее, достаточно хорошо справлялись при всех вводных, но внутри было много моих нервов. Пример — коллекция, которую мы, несмотря ни на что, делали во время пандемии. Я тогда действительно устала. 70% коллекции приехало с ошибкой в дизайне. Мы изготавливали несколько прототипов на модель, фабрика отправляла их в Москву — и в итоге в производство ушел тот, на котором была отметка «точно нет».

Я могу сыграть в игру «еще ни разу не» — еще ни разу не было, чтобы производственный процесс и погрузка обошлись без факапов:
— Не хватило пыльников, мы вам в следующий раз отправим, ок? (Китай);
— Мы обнаружили бракованные пары, но мы можем их переделать уже после каникул. Будете месяц ждать или вам с бракованными упаковать?   — и это за день до отгрузки. (Италия, Китай);
— У нас не хватает кожи, много испортили, а кожевенные на каникулах. Мы, кстати, тоже скоро уходим. (Италия);
— Каблук не обтягивается — мы ищем каблук: вот посмотрите эти 30 штук (отправка фото). Мы знаем, что у вас есть концепт, но у вас нет выбора —форму надо менять. (Испания);
— В коричневой коллекции сделано несколько черных пар. Просто предупреждаем. (Италия);
— Сроки, какие сроки…  Ну делаем мы. Как сделаем, я скажу тебе. (Армения);
И ни разу — ни разу! — не было такого, чтобы транспортировка и прохождение таможни остались в памяти рабочей рутиной.

Все когда-нибудь делали ремонт, и почти всем он стоил нервов, времени, дополнительных денег, мужа. Но в конце концов ремонт заканчивается — и вот вы пьете ромашковый чай с соседом, делясь воспоминаниями. В производственном бизнесе не так. Там условный ремонт не заканчивается. Как только ты отладил процессы и налил себе чайку, начинает хлестать вода с потолка.

Фото: предоставлено пресс-службой