«Москвич Mag» с интересом наблюдает за активной жизнью районных групп, за тем, как они меняют свои районы, как спорят и отстаивают свои права, как организуют выставки и совместные акции, как по-настоящему смешно шутят и как помогают друг другу.

«Кому привезти яблок с дачи? Живу на Ломоносовском», «Не знаете, чья кошка? Явно домашняя» — «Вот, позвоните по этому объявлению», «Кто на пикет против сноса усадьбы?» — и сотни других вопросов, которые волнуют москвичей.

Мы решили собрать администраторов самых популярных групп у себя в редакции и спросить, как они стали заниматься этим делом и откуда берут на него время.

Оказалось, что у каждого района свой характер: буржуазный Тверской, воинствующий Пресненский, тихий старомосковский Басманный.

К нам пришли: Светлана Колосова — основатель группы «Соседи. Белорусская—Новослободская—Маяковская», Екатерина Успенская — «Пресня—Патрики» и «Тишинка», Надежда Орлова — «Гагаринский район», Виктория Мусина-Пушкина — «Басманный LIVE/Соседи» и Игорь Нежданов — «Перово, Новогиреево, Ивановское — полезное» и «Академический, Черемушки, Ломоносовский — полезное».

«Москвич Mag»: Как вы стали вести районную группу?

Екатерина Успенская («Пресня—Патрики—Тишинка—Шелепиха»): Первой появилась группа «Тишинка». Инициатива была не моя: активисты района решили создать группу для обмена полезной информацией — няню найти, собачку найти, где какие магазины, где и что купить. Это было в 2012 году, еще не было сильных политических волнений и баталий, люди были спокойнее. И пользователей «Фейсбука» в нашем районном окружении было мало.

«Москвич Mag»: На чем вы объединились?

Екатерина Успенская: Объединились мы… На чем же мы объединились? У нас были маленькие дети, так и объединились — искали няню, еще что-то. А потом пошло-поехало: включились в управление района. У нас есть активист Иван, который был первым во всех мэрских порталах, а я больше по социалке и чисто житейским вопросам. С тех пор «Тишинка» видоизменилась. Сейчас это хоть и закрытая группа, но без премодерации. А поскольку одни и те же люди состоят в разных группах, то они выбирают, что куда писать. Кому надо выплеснуть негатив, или поскандалить, или возмутиться, они идут в «Тишинку». А кому надо порассуждать, подумать, вспомнить политическую историю района — идут в «Пресню—Патрики». Если нужно конкретно наехать на депутатов или на управу, чтобы была мгновенная реакция — это в «Объединенную Пресню». (С тех пор, как мы поговорили, группа «Объединенная Пресня» ушла в архив. Там ничего больше не будет. Прим. ред.) В какой-то момент мы задумались: на Пресне получилось 15 различных групп и сообществ, не наших, а вообще. И управа создает еще свою группу «Наша Пресня», которую они сами же и восхваляют. Потом появляются некие фотографы, которые делают «Просто Пресню». Я до сих пор не могу понять, кто ее создал. Несколько раз задавала вопрос непосредственно в группу — тишина полная. Но из активных на Пресне — это «Пресня—Патрики» и «Тишинка». «Тишинка» была первой.

Игорь Нежданов («Перово, Новогиреево, Ивановское — полезное», «Академический, Черемушки, Ломоносовский — полезное»): Началось все где-то полтора года назад. Я по профессии маркетолог, и это был чистый маркетинговый эксперимент. Мы с женой придумали такой формат — районная группа без ограничений. Мы сами тусовались в других районных группах и видели, что везде жесткая модерация, все друг другу все запрещают, и мы решили сделать такую группу, где никто никому ничего не запрещает. Я не помню, какая была первая — честно. Мы сразу наплодили на несколько районов и назвали их — «Название района — полезное». И немножечко их простимулировали для развития — на таргетинге подкрутили и насобирали первую тысячу, а дальше они сами стали жить. Мы объявили, что никак не вмешиваемся в деятельность групп — это была наша четкая социальная позиция. Очень многие отписывались, обижались на нас, говорили, как же так, над нами должен кто-то надзирать. Мы сказали: нет, никто не будет над вами надзирать, живите сами. Модераторства у нас нет вообще — в этом принцип групп. Часть групп умерла.

«Москвич Mag»: А если противозаконный контент?

Игорь Нежданов: Это редко было — раза два за все время. Но было: кто-то продавал лекарства, а кто-то — наркоту, мы это быстро, конечно, почикали.

Екатерина Успенская: И у вас нет модерации мата? Можно ругаться?

Игорь Нежданов: Можно, пожалуйста, что хотите делайте. Концепцию придумали такую: вы живете как будто в коммунальной квартире, сами разбирайтесь, милицию не вызывайте. И люди стали разбираться сами. В итоге несколько групп зажили своей активной жизнью, и там даже появились люди, объясняющие политику партии новичкам, которые взывают к администраторам и модераторам. Из активных групп: «Перово—Новогиреево—Ивановское — полезное», «Отрадное — полезное» и «Академический — полезное». Остальные худо-бедно перебиваются.

Светлана Колосова («Соседи. Белорусская—Новослободская—Маяковская»): На самом деле, я очень долго работала в агентстве новостей, и муж у меня тоже из новостников, поэтому у нас управление группой тандемное. Сначала мы создали группу своего дома, потому что у меня довольно большой дом, и нам было проще перед собраниями обсуждать какие-то вещи в закрытой группе в «Фейсбуке». Плюс у меня в районе живет довольно много моих друзей, с которыми тоже было проще дополнительно общаться через группу. Сначала мы создали группу «Белорусская». Потом те, кто живет на «Новослободской», сказали: «А можно еще и нас в названии обозначить?» Потом «Маяковская» начала жаловаться. Я говорю: «Может, мы создадим просто “Тверской район”?» — «Нет, это не надо, давайте ограничимся этими тремя станциями метро, тем более что дальше там уже мало кто из нас живет». Теперь на нас обижаются те, кто живет ближе к Кремлю. У нас нет никаких особых ограничений, но мы не любим хейтеров, мы достаточно внимательно смотрим на тех, кто подает заявки на вступление в группу. Сейчас принимаем только одну треть людей или просим дополнительных объяснений, смотрим профили, потому что совершенно не хочется, чтобы приходили люди, которые просто хотят скинуть на тебя свое плохое настроение.

Виктория Мусина-Пушкина («Басманный LIVE/Соседи»): Я придумала эту группу где-то полтора года назад, когда переехала в район. И тогда хотелось ограничиться «Красными воротами». Несколько месяцев группа жила своей жизнью, а потом грянула реновация. И я пошла, как партизан, клеить листовки: «Все приходите на митинг». В процессе расклейки я познакомилась с активистами, которые сказали: «Вика, надо подключать группу и делать из нее нечто». И вот девушка Маша, Алексей и Олег Фочкин — мой коллега и сосед, москвовед, которого я заставила нам помочь, с ним мы друг друга знаем очень давно. На митинге я увидела «Пресню». Меня поразило, что все пришли в красных галстуках.

Екатерина Успенская: Пресня жжет обычно.

Виктория Мусина-Пушкина: Позавидовала я их великой дружбе. В общем, начали мы делать эту страницу. Сначала людей в группе было очень мало — всего 200, и больше не набиралось. Может, потому что старая Москва и через дом — офисы? Поставили цель — набрать хотя бы полторы тысячи (сейчас уже 2300. — Прим. ред.). И мы стали периодически собираться вчетвером. Чай пили, вели активную работу, подключали управу. И сейчас там кто только у нас не состоит. Сейчас в группе набираешь «собачку» и имя-фамилию депутата или ответственного человека и задаешь вопрос: разметка плохо нарисована, знак кривой висит — все что угодно. Приходит глава управы, и все решается. Он нас вызывал на ковер первое время и говорил: «Ребят, на самом деле, я вам очень благодарен, потому что я не могу быть в десяти местах одновременно, а тут благодаря вашей группе я знаю, как чистится снег». Так мы и живем. Никакой модерации нет, матом можно ругаться. Периодически случается воронья слободка.

Надежда Орлова («Гагаринский район»): А я пришла в «Фейсбук» из «Живого журнала» и изначально интересовалась не городом, а горизонтальными связями, которые можно наладить через интернет. В ЖЖ я была администратором группы «Второй школы», групп левшей, еще каких-то, потом стала искать районные группы. Нашла. Мне админ сказал, что ему некогда ей заниматься, так я стала модератором. При помощи этой группы познакомилась с районными активистами. В году 2013-м возникли проблемы с борьбой с застройкой, тогда я уже увидела людей. Дальше стала администратором группы в «Фейсбуке», потому что мы обсудили, что надо сделать открытую группу, чтобы это был не чат трех активистов и не имейл-рассылка. Заодно еще стала администратором районного сайта «Совет Гагарин». Он сделан на колене, но его читали. И несколько лет назад была сравнимая посещаемость. Сейчас, конечно, уже фейсбук-группа ушла далеко вперед: в основном просмотры любых материалов идут через группу.

Виктория Мусина-Пушкина: Простите, перебью. Это же к вам на этот сайт все ходили за консультацией, как проводить собрания?

Надежда Орлова: Да, мы там хотели сделать раздел с полезными советами «Что делать, если», но интересно получилось, что если просить человека написать что-то для сайта, то у многих на это стоит блок. А в «Фейсбук» люди писать не стесняются, потому что это всего абзац, хотя по сути то же самое — советы. Но им не так страшно. Поэтому в основном вся дискуссия идет в «Фейсбуке». Нужно, чтобы журналисты сидели и на основе этих обсуждений писали методички, статьи, что угодно, да и новости уже теперь в «Фейсбуке» возникают.

«Москвич Mag»: Как ваши группы конкретно влияют на жизнь района?

Надежда Орлова: Депутаты избрались у нас в районе не в последнюю очередь благодаря группе, потому что был организован союз жителей Гагаринского района, который вещает в соцсетях, в том числе и в нашем сообществе «Гагаринский район». Большинство депутатов состоят в группе и, когда были кандидатами, активно участвовали в обсуждениях, их активность была очень заметной. Благодаря этой прозрачности на последних выборах мундепов разрыв между кандидатами был небольшой. И мне кажется, что интернет-пользователи пришли проголосовать за знакомого, который живет в его же доме, безотносительно партийной принадлежности, или за человека, у которого можно посмотреть профиль в соцсетях (детки, общие интересы, где учился). Но это такие результаты, которые я не могу доказать.

А практические результаты — это когда человек пишет «Хочу поблагодарить вас, что нашли собаку» или часто находят карточки. Даже я находила.

Светлана Колосова: Что касается выборов, у нас аналогичная ситуация. У нас в районе все депутаты были членами нашей группы, поэтому люди шли голосовать, зная, за кого. И «наши» депутаты выиграли выборы с большим отрывом от своих соперников. Только один «чужой» (не член группы) депутат прошел от «Единой России» — директор гимназии, но она человек популярный, тут нет сомнений.

Мы провели несколько благотворительных акций: от мелких — собрать какие-то вещи девочке в Сибирь — до большого «Дня добрых дел Тверского района», который был весной и очень хорошо прошел: и доноры были, и благотворительный базар был, и книгообмен, и мастер-классы — и все это сделано на энтузиазме жителей и при поддержке наших депутатов. Сейчас идут «Дни Тверского района»: открыли выставку художников нашего района. Причем тут есть дом — бывший кооператив Союза художников, где все они жили, а рядом — кафе «Художник», которое сразу вызвалось быть площадкой. После открытия этой выставки выступили художники-любители и сказали, что они тоже хотят свой вернисаж, поэтому в конце сентября будем делать им отдельную выставку на открытом воздухе, а потом в библиотеке, чтобы вместить всех. Один из членов группы выступил куратором проекта. Еще из активностей в рамках «Дней Тверского района» — мастер-классы для детей и квест по истории Тверского района. Все это растянуто на целый месяц.

Недавно один человек, которого я даже не знаю, не самый активный член нашей группы, написал: я наконец-то стал встречать на улицах знакомых людей. Потому что то одна встреча, то другая, то мы решили вместе болеть за сборную России в местном баре, и пришла туча народу. Бар, который и так был заполнен, зарезервировал нам самый большой стол, а народа пришло столько, что на каждом стуле сидели два человека и кто-то еще стоял вокруг. Самое важное для меня — это то, что я наконец стала встречать на улицах знакомых людей.

Игорь Нежданов: Я задумался, как могут группы, в которых разрешено все, повлиять на жизнь района. И нашел ответ. Я вспомнил, что когда мы открывали эти группы, одна из сверхидей была «А давайте дадим площадку малому бизнесу для рекламы». Им же тяжело: какой-нибудь стенд поставить стоит беспредельных денег. Мы простимулировали людей: размещайте, что вы можете полезного сделать для жителей района, рассказывайте. Это привело к тому, что у нас появились районные хиты, например хинкальная, в которую теперь со всей Москвы ездят. Она в Перово, теперь очень знаменитая. Какой-то мастер по очкам, который чинит оправы всей Москве. Он начинал в Отрадном, а теперь к нему потянулся весь город. Таких рукоделов много. А еще локальные детские центры, швеи, массажисты… Все эти люди находят себе работу и новых клиентов в наших группах, расширяют свою деятельность. В этом большая польза и для района, и для города.

Светлана Колосова: Поскольку нам не хотелось перегружать группу и ленту группы рекламой (когда появляется реклама одного ресторана, тут же тебе пишут в личку еще 25: «Можно мы тоже напишем, что у нас отличные хинкали?»). У нас еще район специфический — много заведений. И мы решили внутри группы сделать подгруппу «Умельцы по соседству». Там и репетиторы, и мастера. И еще несколько подгрупп, куда входят члены нашей группы, но со специфическими интересами — «Собачники Миусс», например, и в то же время — это те же самые люди, которые входят в основную группу.

Екатерина Успенская: Я смотрю, у всех все хорошо, все такие мирные. Ну а Пресня исторически воинствующая: мы как залезли на броневик в начале XX века, так до сих пор не слезли, булыжники — наше все. Группе «Тишинка» шесть лет. Как вы думаете, что мы сделали благодаря группе за это время? Сняли двух глав района. Когда к нам в группу приходили с вопросами жители, мы им рассказывали, как можно пользоваться государственными и городскими инструментами для того, чтобы жаловаться, чтобы решать свои проблемы во дворе, в доме. Каждому объясняли, что и как. Еще тогда у Навального была тема — РосЖКХ. И появился этот «Активный гражданин». Мы разжевывали все всем. У нас был в 2014 году глава управы Тарасов, который отфотошопил фотографии на портале «Наш город» — это известная история. Якобы установил табличку у одного дома, а на самом деле это был знак с другого дома. А в другом доме якобы сделал почтовые ящики, которые на самом деле находились в другом подъезде. Отфотошоплено было все хорошо. Мы его сняли. Это везде цитировали тогда.

Мы честно пытались делать какие-то онлайн-встречи, собирались в чебуречных, но на встречи приходит немного народа и все одни и те же. В Тверском районе все мероприятия такие дружные, я читаю и слегка завидую. А у нас, чтобы организовался народ и пришел на встречу — нет, мы только на митинг. На митинг с красными транспарантами — это пожалуйста, какой хотите: против пенсионной реформы, реновации. А что касается культурного досуга — уже сложнее.

Про себя могу сказать, что, поскольку я изначально активист Пресни, я занималась преобразованием своей достаточно большой дворовой территории, которая была в ужасном состоянии. У нас в доме очень много детей и в соседних домах тоже. В 2013-м примерно году пошли все эти собянинские программы, когда ввели платные парковки и наконец начали приводить в порядок дворы. И все вокруг делалось, а у нас дома старые, нас обходили. И пройдя все круги ада для выбивания денег, от писем и сбора жительских подписей и общения с депутатами до приглашения префекта, я решила пойти попробовать работать в «Жилищник». Я ж все знаю, это они работать не умеют, а я-то умею. И пошла в раздел благоустройства, на тот момент у нас уже поменялся глава. Я начала обычным инженером, потихонечку поднялась по служебной лестнице, стала ведущим инженером и потом стала замом по благоустройству всего района. Замом была год. Мне было очень сложно. С одной стороны, я активист района и модератор районных групп, с другой — «чиновник». Я рассказываю людям, как и почему что-то происходит. Действительно некоторые вещи абсолютно парадоксальны. Я это стала видеть изнутри, какие приходят директивы и что-то надо сделать уже завтра, а что-то еще вчера… Когда я стала смотреть на эти порталы изнутри, как исполнитель, я поняла, что люди, которые работают в «Жилищнике» — на земле, как говорят, — это люди с совершенно нестабильной под конец рабочего дня психикой. Это раз. А во-вторых — просто ломовые лошади. Начиная рабочий день в 8–9 утра, я приходила домой в 10–11 вечера. Какая там семья, какие там дети. Я приходила, у меня еще 15 чатов со всеми вышестоящими организациями. И я всем отправляла отчеты и фотки. Через два с половиной года я оттуда ушла.

Виктория Мусина-Пушкина: А «Жилищник» за это время критиковала публика?

Екатерина Успенская: Конечно, по полной программе. Такого не бывает, чтобы не критиковали «Жилищник». Я пыталась объяснять тем, кто обращался. Что-то отлавливала и исправляла как руководитель. Но что-то физически невозможно. Причем часто элементарные вещи: например, газон — земли нет, нужна земля. А дело в том, что сам «Жилищник» не может закупить землю: пойти на рынок и купить земли. Нет. Есть реестр, который отправляется в префектуру, префектура долго чешет репу, дальше она разыгрывает тендер… Земля нужна в апреле, конкурс разыгрывается в сентябре. Хоть что ты сделай.

Игорь Нежданов: А вам не говорили: ну его, этот «Жилищник»?

Екатерина Успенская: Нет, этого не говорили. Разве что новички. Поработав в «Жилищнике», я многое поняла, это полезно, и не считаю, что зря потратила время. Этих людей, которые там работают, мне просто жалко. И я стараюсь всем объяснить, что вы сейчас на «Жилищник» кидаетесь, а смысла никакого нет.

Светлана Колосова: У нас только сегодня была история, что нам на газоны привезли землю с Миусского кладбища. Это вообще нормально? А рабочий гордо сказал: «Мы везем вам прекрасную плодородную почву, она с Миусского кладбища».

Екатерина Успенская: Да не может такого быть. Он пошутил!

Светлана Колосова: Может, и пошутил, но скандал был ужасный. Депутаты вмешались.

Надежда Орлова: А у нас какой был скандал, когда газоны не той стороной настелили. Тоже крик стоял на всю Москву. Ну перепутали, рабочие не знают, как правильно.

«Москвич Mag»: В Академическом районе были гастролирующие газоны: их клали, фотографировали и перевозили в другое место.

Екатерина Успенская: А про блуждающие урны?

Виктория Мусина-Пушкина: И лавочки.

Екатерина Успенская: Лавочки еще ладно, а вот урны! Вышла очередная директива, что нужно около каждого подъезда ставить по урне. Она вчера вышла, а через неделю уже идут проверяющие. А жители не хотят, чтобы у них возле подъездов стояли урны. Потому что люди сразу начинают там бросать мусор. Но чтобы отказаться, надо провести собрание собственников — это тоже время. А тебя через неделю ждет АТИ (административно-техническая инспекция. — Прим. ред.) с проверкой. Что делать? Они фоткают и уносят. Пока там жители соберут свои собрания…

Виктория Мусина-Пушкина: А бдительные авторы в группах все это отслеживают.

Екатерина Успенская: Многие жители, которые состоят в группах, пишут: «Смотрите, они урну поставили, а завтра ее сняли». А я говорю: «А вы спросили жителей этого подъезда или дома. Мало ли почему сняли».

Надежда Орлова: Потому что украли, закупили по документам сто, а в реальности фактически десять.

Виктория Мусина-Пушкина: Это истории про людей, которые ходят и смотрят, что плохо. Вот они всегда найдут — все плохо.

Екатерина Успенская: На сегодняшний момент у дворника четыре портала — «Город.Мос.ру», портал АТИ, портал такой, портал сякой. Они не успевают мести. Они подметают и фотографируют. Им же нужно отчитаться. Когда ему работать?

«Москвич Mag»: Виктория, а вы говорили, что на связи со своей управой. У вас что-то подобное происходило?

Виктория Мусина-Пушкина: Когда я стала активистом, я была очень негативно настроена против всего. Ходила на все встречи с главой и по реновации. Задавала дикие вопросы и писала смешные тексты. В конечном итоге я заинтересовала депутатов и управу. Все стали спрашивать: «А откуда эта выскочка вообще. Что ей надо? Пишет и пишет». Я не ругала ничего, я приходила и писала репортажи как житель.

Мы на Земляном Валу разбили прекрасный теневой сад, закупали (и нам даже бесплатно давали) растения из ботанических садов, и мы такие все возвышенные… И при встрече я вижу лицо главы управы: человек от этого был просто в шоке. Раньше он работал в Перово, боролся с жителями, и жители с ним, и наоборот — за жителей, против застроек — чего только не было. И вдруг вот эти святые. Тут-то он понял, что попал в совершенно другую среду. Он приехал в старую Москву, где люди готовы бросаться на бульдозер, чтобы спасти какое-нибудь историческое здание, и растерялся.

Примерно как рассказывала Екатерина, мне тоже стало интересно: а что «Жилищник», почему дворников раньше было много, а теперь мало? И когда это узнаешь, задумываешься: может быть, не все так просто. С тех пор я всем отвечаю: «Да, мне платят зарплату Кремль, управа и Северная Корея — я за миску риса у них работаю». Потому что понимаю, какие у «Жилищника» есть проблемы.

Екатерина Успенская: Ему тяжелее, потому что он ближе всего. Все остальное далеко, а он вот — под ногами. У нас такая манера: всегда кого-то близкого кусаем.

«Москвич Mag»: Кто те люди, которые приходят в районные группы? И зачем они приходят?

Виктория Мусина-Пушкина: Проблема «Фейсбука» в том, что он показывает из всех публикаций, которые делают участники, какой-то огрызок. Если вы читаете в своей ленте, не будучи администратором, а просто участником, вы видите половину. И если что-то зацепило, тот, кто увидел, оставляет комментарий.

Светлана Колосова: К нам, я могу сказать, люди приходят за информацией, за решением конкретных вопросов: посоветуйте то или это, где мне найти преподавателя, у меня заболела кошка, дайте адрес лучшей ветеринарной клиники в районе — этого довольно много. Поделиться хорошими новостями — это реже. Чаще — поделиться плохими новостями. Но в последнее время появилась и тенденция к положительным реакциям. У нас же весь год была реконструкция Лесной улицы и всего вокруг, поэтому, конечно, год был ужасным: долбили 24 часа в сутки. К Сергею Семеновичу и так относятся с прищуром, а уж после этого года его рейтинг у нас в районе отнюдь не вырос. Несмотря на то что они постарались и почти вывели Миуссы в состояние чистоты. Все это обсуждалось достаточно резко. Недавно как раз была большая дискуссия, и девушка, которая работает в архитектурном бюро, сделавшем проект Миусс, написала: «У меня фактически каминг-аут — это наше архитектурное бюро делало этот проект, идея создания пешеходной зоны на 2-й Миусской улице принадлежит мне». И, конечно, она получила такой негатив… Четыре человека были забанены. Ну не забанены — у нас такое мягкое блокирование: кого-то на 24 часа, кого-то на семь, но это редко бывает. Когда я вижу, что человек специально пришел кого-то обидеть, тогда он может получить полный бан.

«Москвич Mag»: Много приходится банить? Много хейтеров? Это серьезная проблема?

Виктория Мусина-Пушкина: Это проблема, но мы обходимся. В самом начале нашего трудного пути мы проводили собрания и до сих пор забыть не можем, все это вспоминая. У нас такая ситуация, что Маша — моя подруга, с которой мы занимались и группой, и районным праздником, — в начале лета умерла. Еще один инициатор группы — Алексей — решил сделать другую группу, более узкоспециализированную. Остался только Олег, и мы с ним на пару теперь администраторы. Но он больше занят старой Москвой. И мне приходится каждый раз следить за группой и писать: «Попрошу без перехода на личности». Там есть функция «пожаловаться администратору». Я получаю жалобы и каждый раз разжевываю: «Ребята, прошлой осенью вы все захотели, чтобы в группе не было никаких правил, чтобы можно было все, что мы большие мальчики и девочки и не ходим в детский сад, поэтому мы как-то пытаемся ужиться». Пока это работает. Бывают, конечно, прецеденты, но что делать…

Надежда Орлова: Кто собирается в группе, зависит от политики модерации, как я поняла опытным путем. Потому что когда люди видят, что это и вот это допустимо, то дальше начинают выходить за рамки. У нас политика модерации постепенно ужесточается. Пока было до пяти тысяч участников в группе, я проводила личные беседы. Даже старалась неординарных и, может быть, не совсем стабильных людей не блокировать, потому что они все-таки соседи. Но постепенно я пришла к тому, что я начала банить. Это началось с ЖЖ — там банили не только хейтеров, не только троллей, но и людей, которые работают и делают это некрасиво: пытаются сымитировать общественное мнение. В «Фейсбуке» тоже таких много, каждый раз под выборы нанимают очень непрофессиональные агентства. Мы с модераторами соседних районов видим, что это одни и те же люди с липовыми профилями. Всю эту публику в какой-то момент пришлось удалять.

Светлана Колосова: Причем с одними и теми же текстами. Вчера ты этот комментарий видел в «Соколе», а сегодня — в другой группе, в другой дискуссии, но тот же самый аргумент. А завтра увидишь в «Тишинке».

Надежда Орлова: В общем, сейчас мы просто не включаем свежие или липовые аккаунты. Только если мне объяснят, почему они хотят сохранить анонимность. Тут я, кстати, отличаюсь от других, потому что в ЖЖ анонимность и выступление под псевдонимом были допустимы. Так что я паспорт не спрашиваю. При поступлении в группу есть вопрос: «Где вы живете?», но это ведь не проверишь. В основном я стараюсь сохранять адекватных людей, которые могут выразить любую точку зрения без мата. Поэтому у меня скопилось какое-то количество забаненных, которые разобиделись, и у них теперь есть своя группа, где они все ругаются (там есть сталинисты, монархисты, демократы, но очень резкие).

Екатерина Успенская: А у вас сколько модераторов в группе?

Надежда Орлова: Было три, сейчас два.

Екатерина Успенская: А как вы между собой решаете, кого забанить? А если второй модератор говорит: «Не надо его банить»?

Надежда Орлова: Пока было три, мы проводили обсуждения. Ну то есть как? У меня было два сомодератора. В какой-то момент я их попросила помочь. Каждый из них говорил: «Я хочу такого-то забанить. Если ты не согласна, я уйду из модераторов». Дискуссии были такие. А я всегда становилась на сторону того, кто мне помогает. Это все привело к тому, например, что у нас в группе есть забаненный районный депутат. И еще парочка не прошедших кандидатов в депутаты. Но не за то, что они не прошедшие! И я всегда предлагаю: напишите, что вы больше не будете. И если человек встает в позу: «Нет!», то баню.

«Москвич Mag»: А кто они, пользователи групп? В основном женщины после тридцати?

Светлана Колосова: Как показывает статистика, 72% — женщины, 28% — мужчины. Основная возрастная группа — 35–44 лет.

Надежда Орлова: У нас вот процент мужчин почти 45, но этому есть объяснение. Некоторые пользователи постепенно отделились в группу «Гагаринский — дети», еще есть отдельная закрытая группа «Гагаринский — красота и здоровье», то есть некоторые темы, которые бы интересовали только женщин, из основной группы ушли. «Дети» — очень активная группа, и многим комфортнее обсуждать детские темы в закрытом режиме: у кого в какой садик ходят дети, где хорошая учительница. И есть группы «продажные», есть для любителей животных. То есть совсем тематические у нас отдельно. Не все они под моей модерацией. У нас десять групп, из которых я модератор трех: дети, красота и недвижимость (аренда квартир). У нас есть еще домовые группы, которые мы предлагаем взять под крыло: если вы создали, то давайте прорекламируем. Домов у нас в районе примерно триста. Представители каждого из них есть в большой группе, и примерно у 20–30 домов есть свои группы в «Фейсбуке».

«Москвич Mag»: Насколько для вас как для администраторов ваши группы становятся ресурсом: медийным, социальным, денежным, политическим? Вот группа «Аэропорт—Сокол» зарабатывает — это ни для кого не секрет.

Екатерина Успенская: А как она зарабатывает?

«Москвич Mag»: Рекламой.

Екатерина Успенская: Да? Она пропускает за деньги?

Игорь Нежданов: Мы пытались продавать рекламу, но там не очень большие деньги. С этой рекламой больше проблем, потому что надо все отслеживать, деньги правильно принимать, кассу заводить. Поэтому мы решили, что не будем этим заниматься, тем более у нас изначально была идея, что мы даем возможность всем делать публикации, чтобы люди могли заниматься своим мелким бизнесом.

«Москвич Mag»: А в чем ваша выгода?

Игорь Нежданов: Наша — ни в чем. Пока мы решили, что это будет просто открытым проектом без особого смысла, который, возможно, потом переродится и, может быть, как-то монетизируется.

«Москвич Mag»: Просто кинули камень с горы.

Игорь Нежданов: Да. Пока это непонятно. Я думаю, что у многих так. Как монетизировать соцсети, если ты какой-нибудь медийный персонаж — это понятно. А тут — нет.

«Москвич Mag»: Необязательно монетизировать, можно связи заводить.

Игорь Нежданов: Да, полезного много. Там можно найти что-то, что ты не найдешь никак иначе. Задать вопрос в группе, и огромное количество людей тебе на него ответят, и ты получишь более или менее релевантный ответ на свой вопрос. Там можно что-нибудь продать. Если вдруг что-то залежалось, то в наших группах «Полезное» это сделать легко, потому что мы разрешаем продавать вещи, что коллеги, может, у себя запрещают.

Надежда Орлова: Для меня было принципиально, что монетизировать мы группы не будем. Даже более того: меня кто-то пытался обвинить в том, что кто-то за что-то платит. Нет. При том что иногда приходится разбирать конфликты по этому поводу. Ну я-то ладно, а моих сомодераторов было жалко. Безусловно, мы это не монетизируем, а делаем группы как социальный проект для людей. А связи, да, образуются. Я сама живу в Гагаринском всю жизнь, много поколений. И я лично познакомилась с кучей народа через группу. Например, нашла соседку, с которой я в детстве во дворе гуляла. Увидела, что у нее студия живописи, стала к ней ходить на занятия. Помимо добрых советов еще удается находить людей. Или получать адекватные рекомендации. Очень замусорились остальные рекомендательные сервисы, которые были какое-то время назад популярными, вроде «Яндекс.Маркета», где можно было посмотреть, на что отзывы хорошие, а на что плохие. А нет, этому доверять уже нельзя, потому что там теперь накрутки. А в группе есть рекомендации от людей, которых знаешь или хотя бы понимаешь, кто это.

«Москвич Mag»: То есть индекс доверия самый высокий.

Надежда Орлова: Да, всем, что мне соседи рекомендовали, я очень довольна. Тот же ремонт телефонов и другие локальные вещи в районе.

Екатерина Успенская: Мы рекламные посты пускаем с условием обязательной скидки для участников группы. Чтобы было написано: «Тишинка – минус 10%». Чтобы человек, читающий нашу группу, мог прийти и получить свою скидку. Как правило, те, кто размещает рекламу, сами же приходят с такими предложениями.

Светлана Колосова: У нас сейчас в районе строится детский хоспис «Дом с маяком». В последнее время мы предлагаем: «Давайте вы переведете деньги в детский хоспис, пришлете нам квитанцию, а мы отредактируем ваш пост, чтобы он не был тупо написан, как это часто бывает».

«Москвич Mag»: Давайте блиц — как вы хотите развивать свою группу?

Игорь Нежданов: Мы хотим еще больше отпустить группу, чтобы все наши перовцы и новогиреевцы создали ни на что не похожее комьюнити. Чтобы муравейник зажил сам.

Виктория Мусина-Пушкина: Вы как творец прямо. А вы модераторов привлекаете из участников?

Игорь Нежданов: Принципиально нет.

Екатерина Успенская: Нет четкого вектора. Будем и дальше не допускать политизированности, отсеивать ботов. Как она будет развиваться, я не знаю, все зависит от людей, они сами развивают группу в ту или иную сторону. Главное, не хочется делать из этих групп префектурно-городские. Хочется, чтобы оставалась добрососедская группа.

Виктория Мусина-Пушкина: То же самое. Никаких мыслей по поводу будущего группы. Изначально хотелось объединиться, чтобы соседи узнавали друг друга — идет знакомое лицо. И находить полезную информацию. Есть специализированные группы про политику, и те, кому надо, все там.

Светлана Колосова: Для меня группа — это не компания, чтобы ее вести к каким-то новым высотам, финансовым или численным. Для меня важно, чтобы люди в нашем районе и те, кто живет рядом, знали друг друга, относились друг к другу более доброжелательно, это даже в правилах прописано. В этом наш вклад — оздоровление среды. Я часто бываю в Барселоне, постоянно снимаю одну и ту же квартиру и знаю там всех соседей. Так вот, там устраивают праздники улиц, и мне бы хотелось, чтобы это хоть частично перенеслось в Москву.

Наша группа повлияла на избрание таких ярких и заметных депутатов, как Яков Якубович и Кети Хараидзе. Мы переживали за Якубовича, который участвовал в праймериз партии «Яблоко», а потом снял свою кандидатуру, понимая, что он не выиграет выборы мэра. Многие после этого стали критически к нему относиться, но это его политическая жизнь.

Как информационный ресурс мы уже занимаем очень высокое положение, потому я постоянно вижу в СМИ ссылки на группу и наши новости. И вижу, когда прихожу в клинику, что у врача на столе лежит распечатка последней дискуссии о том, как работает эта поликлиника.

Екатерина Успенская: Цитируемость у групп в «Фейсбуке» уже больше, чем у информагентств.

Надежда Орлова: Развиваться придется. Когда становится больше участников, то постепенно группа превращается в чат, в котором информацию тематически находить сложно. В «Фейсбуке» нет нормальных тэгов, а тем функционалом для поиска, который есть, не пользуются люди старше 35 лет. И получается как родительский чат: там 500 сообщений, а найти, где от классного руководителя была ценная информация, нереально. Постепенно эта группа распадется на много тематических или домовых групп, и им всем нужен будет некий якорный ресурс, но не наш районный сайт, поскольку там нет дискуссий. Надо ужа с ежом соединять, и у меня есть идея, как это сделать. Осталось найти единомышленников, поскольку я не программист, я биолог.

Видео: Ксения Лукьянова-Емельянова; монтаж: Полина Манойлова