У меня есть замечательный сосед Андрей, который всегда спрашивает, как дела, даже если мы в 8 утра встречаемся в лифте и оба еще не проснулись. И его мама — очень веселая женщина, которая как-то прибежала ко мне с вопросом «Детка, у тебя все хорошо?», когда у меня устанавливали окна на балконе и запах от распиленных досок стоял такой, будто я жгу костер на нашем 12-м этаже. Когда, извинившись, я ответила, что все ок и скоро закончим, она сказала: «Ну зови, если что, молодец, люблю тебя» (мы до этого в лифте встречались всего дважды).

Сейчас мне кажется, что и Андрей, и его мама были мне как родные всегда. Но это не так. Здороваться, кивать и заговаривать друг с другом мы начали около двух лет назад, хотя в этом доме я живу с 2012-го. До тех пор я ни Андрея, ни его маму не идентифицировала, и наверняка мы сталкивались в подъезде много раз, даже не смотря друг на друга.

Прелесть любого мегаполиса в том, что можно не переживать об отсутствии знакомства с соседями, не здороваться с ними, не замечать — и никто не обидится. Конечно, речь о домах, заселенных новыми жильцами, а не о поколениях, живущих в одном подъезде, у которых еще прабабушки вместе ходили в школу: такие как раз уже редкость. Даже если они и остались, то многие семьи свои квартиры сдают.

Впрочем, они еще встречаются в районе Арбата. Там во дворах-колодцах за воротами по-прежнему соседи летом богемно пьют вино на лавочках, выйдя перед сном на последнюю сигарету в пижаме: «Алло, Соня, спускайся со своим бокалом, ко мне подруга приехала, посадим ее на такси и пойдешь спать».

Но в основном московский стандарт — это большой дом, где периодически меняются жильцы, которые не видят причин начинать дружить с соседями. Зачем, если через пару лет они переедут? Но примерно два года назад поведение жителей Москвы начало меняться. Помните, еще несколько лет назад автомобилисты не тормозили на «зебре»? Сейчас это сложно себе представить — наоборот, водители теперь останавливаются, даже если пешеход готов пропустить машину. Но тут все понятно — за непропуск на «зебре» полагается штраф. Почему же соседи вдруг все, как один, начали здороваться? Никто же их не штрафует за молчание.

Интересно, что примерно тоже года два назад стали очень популярными районные группы в соцсетях. Их создатели единодушны в том, что занялись этим, чтобы знать в лицо не только соседей по дому, но и по всему району. Идешь по улице и приветливо киваешь — через дорогу тебе улыбается сосед из 15-го дома, с которым познакомились, когда смотрели вместе с районной группой футбол в ближайшем баре.

В чем же причина такого неожиданного приступа вежливости? Может быть, сервис (а обслуживание любого уровня в Москве стало хорошим: не важно, в «Турандоте» вы или зашли в «Биллу» за кефиром) научил нас не хамить, и москвичи заразились от официантов и продавцов, которых натаскивают быть милыми, даже когда посетитель кроет их на чем свет?

Возможно, по логике, что каждая следующая эпоха противоположна предыдущей, сказалось то, что закончились нулевые с их понтами, высокомерием и оправданием достижения цели любыми средствами. Выросло поколение, которое не помнит совкового хамства. Сейчас деньги достаются уже не так легко, как десять лет назад, и вообще, может, москвичи решили, что счастье не только в деньгах? Мы стали ценить другие радости, например приятное человеческое общение. Поэтому подсознательно хотим обустроить уют в том мире, в котором живем. Или создать этот мирок с нуля.

Еще любопытно, что соседи стали приветливее параллельно процессу борьбы в последние годы с уродливыми гаражами-ракушками. Околодомовые пространства открылись и перестали прятать мусор между гаражами, который лежал там годами, и пьющих мужиков с подозрительной внешностью. Жизнь в родном районе как будто перестала быть скрытой и потенциально опасной. При этом нельзя сказать, что нынешние городские власти так уж открыты. При всех этих новых рычагах, с помощью которых можно достучаться до властей, вроде «Активного гражданина», нельзя сказать, что Собянин, например, открыт. Даже Лужков, бывший мэром в самые суровые «лихие» годы, выглядел более родным, чем нынешний застегнутый на все пуговицы мэр-реформатор.

Москву всегда называли большой деревней. Но в прошлые десятилетия сюда приезжали, чтобы скрыться в толпе, затеряться в большом городе, начать с нуля. Социальные сети это поведение меняют. Невозможно спрятаться, когда тебя отмечают друзья на дне рождения или комментируют соседи в районной группе. Наша белая и пушистая соцсетевая личность не может не воздействовать на реальную. Раз уж мы можем вежливо общаться онлайн, то это неизбежно переносится в настоящую жизнь. И Москва снова превращается на новом витке в большую деревню, вернее, уже в образование многих маленьких деревень-районов, где все (ну не все, конечно, но многие) друг друга знают.

А может, причина нового дружелюбия соседей в моде на распространившуюся сейчас массово популярную психологию? Психологи были всегда, но раньше к ним ходили исключительно больные (по мнению общества, конечно) люди. Сейчас ходят, как на йогу, для себя. Какие бы причины ни изменили соседей (и, к моему большому удивлению, и меня), мне эта внезапная приветливость не может не нравиться. Конечно, это не означает, что я постучу в квартиру к Андрею и его маме, как они предлагали. Соседское дружелюбие должно иметь границы, и пусть они остаются в нынешних пределах всегда.