Я живу практически на Гоа. Здесь круглые сутки пахнет гарам масалой и ароматическими палочками, продают чудные бусы за доллар и лечат импотенцию силой камней. Местное население категорически отказывается понимать русский язык, зато точно знает толк в благовониях и извращениях. И слух об этом давно прошел по всей Руси великой, обойдя стороной только меня.

«Я зайду к тебе, когда поеду покупать все для кальяна!» — рапортует коллега.

«У меня карри закончился, так что на выходных я у тебя!» — вторит ему подруга.

«Дарья, я видел там нефритовый фаллос, можешь зайти и уточнить: он еще продается? — строго спрашивает приятель. И на всякий случай уточняет: — Я в ванной хочу поставить для форсу бандитского, как раз ремонт сделал».

После этого подробно описывает: нужный фаллос продается на шестом этаже, в восьмом киоске с правой стороны, прилавок ровно напротив двери…  не перепутать! Другой фаллос не предлагать.

Выглядываю в окно: там точно Москва, а не арабская ночь, волшебный Восток?..  Не факт, не факт!

Так думают мои друзья.

Я живу в страшном чайнатауне, где жизнь превращается в «Голодные игры». Ну потому что в Москве так принято — если ты не сражаешься со сносом или стройкой в своем районе, с химчисткой для маргиналов или с платной парковкой, ты как будто бы и не настоящий москвич…  Для настоящего москвича жизнь — борьба! Поэтому в нашем дворе тоже кружит головы запах борьбы: снести! разогнать! прекратить!

Мы не живем, а выживаем. Ребенка здесь страшно выпустить на детскую площадку: там обязательно увидишь если не наркомана, то забытый им шприц. Каждое утро по воздуху разлетается аромат всем известных веществ вперемешку с ванильно-коричным запахом булочек из соседней пекарни. И когда поздно вечером ты будешь возвращаться домой, тебе приветливо подмигнет крыса размером с собаку Баскервилей. В пять утра под окнами начнут греметь грузовые машины (черт знает, как они прорываются через шлагбаум!), а в шесть до твоих ушей будут доноситься песнопения на странном языке. Люди готовы продавать квартиры и уезжать — в Московский, к тетке, в глушь, в ТиНАО! — лишь бы всего этого не видеть.

Так думают мои соседи.

Я живу в очень-очень проблемной точке, где срочно необходимо что-то решать. Многочисленные обращения жителей не могут быть оставлены без внимания, и скоро власть обязательно что-нибудь придумает. Например, окружить дом по периметру забором и поставить замок, который будет открываться отпечатком пальца. Потребовать, чтобы в дело немедленно вмешался Роспотребнадзор. А еще лучше и проще снести все ненужное и построить на месте старомодного рынка настоящий современный торговый центр с фитнес-клубом и фудкортом. Как раз такой, какие москвичам очень нравится видеть на каждом шагу. И это обязательно будет сделано, как только на наше обращение президенту России ответит ГБУ «Жилищник» района Зюзино, одна палочка и девять дырочек победят целое войско и трижды прострекочет дрозд. Но не слишком быстро — жаль ведь терять такое удачное место, где каждый год можно снимать отличные агитационные ролики и рассуждать о том, как сильно еще похорошеет Москва.

Так думают политики местного значения.

Где я на самом деле живу? В неплохом доме в двух шагах от метро, и мои окна выходят на корпуса гостиницы «Севастополь». Многоэтажные серые коробки, поздний модернизм, наследие 1980-х. А еще известный на всю Москву ориент-базар. Я была там ровно два раза: сразу же после переезда в этот район — потому что было интересно! — а потом спустя почти десять лет, когда потребовалось купить по просьбе подруги нефритовые шарики для разработки руки после травмы (без покупки фаллоса все же обошлось). Живу, горя не знаю.

И никогда бы не узнала, что под окном у меня — поле битвы, если бы не мои соседи, мои друзья и кандидаты в депутаты. Они-то и просветили несознательную москвичку: гостиница — это альфа и омега (ой нет, простите, греческий алфавит надо искать в Измайлово!) всех страстей нашего микрорайона. С ней сражаются все без разбора. Ее признали ответственной за все, в чем был и не был виноват когда-либо район Зюзино.

Серьезно? Может, я просто поздно прихожу домой и поэтому не вижу ужасов? И детей, которые находили бы шприцы в песочнице, у меня нет. Да, по двору периодически прохаживаются какие-то люди в чалмах, но и черт бы с ними…  Но нет — соседское братство равнодушия не терпит.

С чего все началось: к 1980 году, к Московской Олимпиаде, построили типовые корпуса — будущую гостиницу. Кстати, с этой ролью она справилась даже три десятилетия спустя: во время чемпионата мира по футболу в 2018 году туда и вправду заселились иностранные болельщики, почему-то преимущественно мексиканцы…

Но о том, что это все-таки гостиница, уже немногие помнят. «Севастополь» приватизировали в 1994-м, и тогда же появилась возможность развернуть лучшее, что можно было развернуть в 1990-е — рынок! К тому же, как свидетельствуют зюзинские старожилы, еще с 1989 года в стенах гостиницы начали оседать беженцы из Афганистана, которых становилось все больше и больше…  Так все вместе и начали торговлю. Так что рынок наш, строго говоря, не совсем индийский. Он афганский, немного пакистанский, говорят, что еще кашмирский…  Но известный на всю Москву.

Да, действительно рынок. Расположенный в бывших гостиничных номерах, коридорная система. Для этого и нужны уточнения: пятый этаж, третья дверь слева, не перепутать! Что продают? Ничего из того, что было бы мне нужно, но много такого, за чем едет народ со всей Москвы. Ароматические палочки, например. Отрезы ткани для настоящих индийских сари или даже готовые уже шаровары. Бусы из камней (говорят, что хороших и натуральных, поверим) и камни в ассортименте россыпью. Ну и куча всякого шлака вроде пластиковых и стразовых сережек, которые даже восьмиклассницам неловко предлагать. Да, и еще многообразие табака, углей для кальянов и самих кальянов — за чем и приезжают паломники со всей Москвы — а еще индийские специи для тикка масалы, палак панира, бирьяни и прочих колоритных блюд. Специи, кстати, действительно хорошие. А кальян я не курю.

Претензии соседей, впрочем, достаточно просты. Людям действительно мешает шум, который создают машины во время разгрузки-погрузки товаров — это во-первых. Люди пытаются выяснить, кому все-таки принадлежат контейнеры у забора близ детской площадки и что в них хранится — это во-вторых. Людей терзают смутные сомнения: не продают ли в табачных киосках нечто такое, что в большинстве стран (Нидерланды не в счет!) в кальяны и самокрутки подмешивать запрещено — это в-третьих. И большое количество торговцев неславянской внешности тоже многих смущает — это, пожалуй, общемосковская проблема: где не «Севастополь», там ТЯК «Москва» или «Садовод»…  Народ негодует. А покупателям нравится.

Вот точно — нравится. Минимум три раза в неделю на подступах к метро «Севастопольская» меня обязательно останавливает очередной незнакомый прохожий с простым, естественным вопросом: «Как пройти к гостинице “Севастополь”?» Спрос есть — будет и предложение.

Фото: Андрей Стенин/МИА «Россия сегодня», Игорь Стомахин