В пятницу, несмотря на третий день как оккупировавший Москву проливной дождь, в холле Казанского вокзала собралась небольшая толпа, состоявшая, правда, в основном из журналистов.

Эти люди пришли, чтобы стать первыми «тестовыми» посетителями экскурсии «Москва глазами бездомного», организованной фестивалем Moscow Urban Fest совместно с благотворительным фондом «Ночлежка» в рамках программы «Прогулки с умвельтом».

— Umwelt — термин из биосемиотики, введенный ученым Якобом Икскюлем, когда он изучал групповое поведение бабочек и тараканов. Обозначает он все то, что  непосредственно нас окружает, — объяснила значение загадочного слова «умвельт» директор фестиваля Арина Дробина. — Икскюль заметил, что даже внутри одного подвида насекомых восприятие мира очень разное, и сделал вывод, что у человека, наверное, оно тоже разное. То есть каждый из нас живет в своем конкретном умвельте, взгляд на любую проблему или восприятие таких вещей, как цвет, страх или боль, у каждого человека будут отличаться. И для того, чтобы нам, таким разным, как-то коммуницировать, особенно в таком огромном городе, как Москва, будет полезно посмотреть на мир с позиции другого человека.

Вокруг нас множество людей малоимущих, тех, у кого нет крыши над головой, нет документов. Большинство из них не являются преступниками или отбросами общества, не делали сознательный выбор в пользу такой жизни. Просто у них вот так в жизни сложилось, а потом им очень тяжело восстановить документы и обратно стать человеком. Еще у нас в программе есть экскурсия «Москва глазами женщин», ее гидом будет альпинистка и феминистка, которая расскажет про женский взгляд на город, построенный мужчинами-архитекторами. Или «Москва глазами собак» — прогулка по городу с полицейскими ищейками, собаками МЧС и их проводниками.

К сожалению, приглашение на эту экскурсию так и не получила известная активистка Кэри Гуггенбергер, которая в прошлом году подняла чуть ли не все население Савеловского района на борьбу с инициативами «Ночлежки». Впрочем, ей, скорее всего, было бы скучно. Ожидаемого формата «Москва глазами… » не получилось, да и вряд ли такую прогулку удалось бы организовать, не скатываясь в откровенную пошлость того, что на английском языке называется povertyporn, а на русском, к сожалению, не имеет перевода. Под руководством нашего гида, бывшего бездомного, а ныне волонтера «Ночлежки» Дмитрия, и под проливным дождем мы прошли от перрона Казанского вокзала до треугольного сквера между Рязанским проездом и Каланчевской, еще немного помокли там, вернулись под путепровод и разошлись. Все это время Дмитрий рассказывал нам свою историю, действительно душераздирающую и чудовищно несправедливую. Но все это происходило в начале 2000-х годов, и с тех пор как сам вокзал, так и его окрестности были облагорожены мэрией чуть ли не до самоварного блеска. Смотреть было решительно не на что. В наши дни бездомных у трех вокзалов можно увидеть либо в переходах, либо в окрестных скверах, но лишь в те часы, когда благотворительные организации приезжают туда их кормить. Во все остальное время их гоняет полиция.

Впрочем, все это не совсем верно, потому что на самом деле бездомных вы видите гораздо чаще, чем вам это кажется. Если не использовать в качестве оптики хрестоматийный образ «бомжа» — грязного, дурно пахнущего человека в расползающейся одежде и с поражениями кожи, то окажется, что бездомные вокруг вас. Они подают вам пиво в любимой наливайке, готовят веганскую еду в вашем йога-центре, каждое утро кладут в ваш подъезд рекламные газеты или грузят ящики в магазине по соседству. Просто эти люди уже успели потерять жилье и документы, но не успели начать пить или употреблять наркотики и еще не начали опускаться. На этой стадии бездомные как бы невидимы, но если они не начнут бороться за себя самостоятельно, буквально расталкивая мир локтями, то им никто не поможет. В течение года или двух они либо умрут, либо станут теми самыми бомжами, которых вы однажды, может быть, заметите.

Дмитрий рассказал несколько правил жизни, которые помогут выжить, если вы вдруг окажетесь на улице:

— найди еду;

— найди тепло и ночлег;

— добыв эти ресурсы, не спеши расслабляться. Теперь самое время искать благотворительную организацию, которая будет тебя «вести»: поможет начать процесс восстановления документов (это самое главное), предоставит социального психолога и подлечит от алкоголизма и наркомании, если нужно. Могут помочь и с трудоустройством;

— как огня избегай «трудовых домов», «домов трудолюбия» и тому подобных организаций: помощь они оказывают минимальную, зато вовсю эксплуатируют дешевый незащищенный труд бездомных, причем на самых тяжелых работах, куда постесняются поставить даже гастарбайтеров из Средней Азии. По сути это дно, на котором ты будешь бултыхаться, получая копейки, и так до первой серьезной болезни или травмы, после чего тебя вышвырнут за ворота и даже не вызовут скорую, чтобы не иметь проблем и не платить. Те благотворительные организации, которые оказывают реальную помощь, сперва занимаются реабилитацией и только после этого приставляют человека к работе. «Реабилитации через труд» не бывает;

— на улице друзей нет. Там могут быть собутыльники или те, с кем ты разделишь дозу, или сообщники по совершению мелких краж, но не друзья. Начав выкарабкиваться, как можно скорее забудь всех, с кем ты там познакомился.

Напоследок мы поговорили с присутствовавшей на экскурсии директором московского филиала «Ночлежки» Дарьей Байбаковой:

— Мы хотели показать, как выглядит жизнь на улице, со стороны бездомного человека. Эту жизнь окружает множество стереотипов. Главный из них — что бездомность является результатом некоего осознанного выбора. Это не соответствует действительности, и, как нам кажется, вот такая история человека от первого лица, который рассказывает и как он оказался на улице, и как тяжело там живется, и как мало возможностей получить помощь…  К слову, в Петербурге, где успешно работают наши проекты, сделать это гораздо легче, а в Москве — очень трудно. Наша задача в Москве — построить ровно такую же систему, где работали бы психологи, где были бы места, в которых бездомные люди могли бы жить в то время, пока занимаются восстановлением документов и трудоустройством, где были бы социальные работники, которые ведут их по плану. Человеку можно помочь выбраться с улицы, но для этого нужна долгосрочная работа по его сопровождению. По статистике больше половины тех, кто проходит через такие программы, покидают улицу и возвращаются в обычную жизнь.

В этом месте нас оборвал поезд, который шел по путепроводу с таким грохотом, что бесполезно было даже орать. Ну что ж, хотели, но не получилось. Все же экскурсия и «история моих бедствий» немного разные жанры.

Фото: Карина Градусова