Впервые я увидела Наталью Никитину, которая 15 лет восстанавливает и развивает Коломну, один из древнейших городов Подмосковья, на мероприятии, где она выступала: юбка в пол, душегрейка в цветах, бант в волосах, речь как песня и волшебство, которое идет через нее потоком.

Она тогда рассказывала про «Шелковую фабрику» — новый проект своего Центра познавательного туризма «Коломенский Посад»: как увидела в 2019-м на выставке в Пушкинском музее фату коноватную, произведенную в XIX веке в Коломне. Как узнала, что еще в XVIII веке в Коломне научились делать «из тряпья золото» и город стал одним из важных центров шелкового производства в России. Как стала мечтать вернуть коноватную фату в Коломну, как купила первый экспонат для музейной коллекции на аукционе в Нью-Йорке и нашла единственных в стране мастериц, которые еще умеют работать на жаккардовых станках. И так она все это рассказывала, что после выступления я, не особо тактильный человек, кинулась к ней обниматься и благодарить.

И, конечно, поехала в Коломну выяснить, как удалось ей, в прошлом учительнице музыки из Воскресенска, девушке, которая пела в церковном хоре, а после 30 получила три новых образования и прошла стажировку в Британии, открывать музейные объекты с театрализованными экскурсиями, куда по выходным не попасть, запустить ежегодный Международный яблочно-книжный фестиваль и вообще пробудить тихий провинциальный город. Одна из гостий Коломны, сколковский предприниматель, уезжая из города, вынесла деятельности Никитиной вердикт: «Вообще-то ты здесь ничего не делаешь, ты проводник, стоишь, как антенна, и через тебя приходит все, что нужно».

Нужное приходит, потому что очень хотелось сохранить Посад — уцелевший фрагмент провинциальной России XIX века, не «защитить», изолировав в музее, а жить в этом каждый день, вернуть в культуру повседневности. На один из первых грантов были приглашены 12 исследователей, которые глубоко копали, чтобы найти знаковые вещи, происходившие в Коломне. И было придумано делать живые музеи с историями, легендами, вкусами, запахами и, главное, производствами, возвращенными в родные стены: «Создавая новый объект, мы смотрим, а что это за дом, что за место. С тем, чтобы ничего не сочинять и не делать того, чего там никогда не было. Мы поклялись в начале работы не менять назначение объекта».

Начинала Наталья Никитина в 2008-м не одна. С партнером, финансистом Еленой Дмитриевой, в 2015-м их пути разошлись, теперь каждая делает в одном городе свое. А к рабочим процессам подключился старший сын Яков. За годы «Коломенский Посад» выиграл порядка 10 грантов фонда Владимира Потанина «Меняющийся музей в меняющемся мире». За 15 лет туристический поток в Коломну увеличился в 45 раз.

Пятнадцать лет назад для первого большого события — фестиваля «Ледяной дом», названного в честь произведения гения места писателя Ивана Лажечникова, — Наталья предложила художнику Николаю Полисскому построить Петровские горки. Полисский сначала отказался: «Русятину терпеть не могу, горки ставить не буду». Но потом приехал в Коломну, оценил местный колорит и согласился. Спрашиваю про «русятину» у Никитиной: где грань между лубком, спекуляцией а-ля рюс и тем, что происходит в Коломне? «Ответ простой: люди чувствуют фальшь, когда что-то сделано понарошку. Пример из детства: каким было отношение к русскому костюму из домов культуры? Мы видели самые дешевые ткани, искусственные кружева, самоварное золото. В этом не было красоты и отношения правильного не было, потому что подделка. Я, ребенок, прекрасно это чувствовала. И вот мне попадает в руки гимовский альбом “История костюма”, а в нем сарафан из черного льна, обшит беечкой, и глаз невозможно свести. Дали бы, я надела и носила бы это, но не те костюмы из пионерского детства. Вот и получается — развесистая клюква тогда и правда из гимовского альбома. Если всю свою работу, свою жизнь мы будем делать по гимовскому альбому, то неизбежно появится и гордость, и любовь — к себе, к миру, к месту, к стране».

В 2012 году коломенский Музей пастилы выиграл на международном конкурсе «Лучший европейский музей года» специальный приз «За пионеринг работы с культурным наследием в России». Потом был еще десяток наград. Грамоту можно увидеть в музее, где я попадаю на экскурсию «Чаепитие с Достоевским» и проваливаюсь в параллельную реальность, которую под трели кенара творит юная Олеся — вроде бы актриса, но как-то все по-настоящему. «Заваривал чай, сначала споласкивал чайник горячею водой, клал три ложечки чаю и наливал лишь треть чайника и закрывал салфеточкой, затем минуты через три дополнял чайник и тоже накрывал. И наливал лишь тогда, когда самовар переставал кипеть», — пьем чай по Достоевскому с любимой «папенькиной» пастилой. Глаза у Олеси горят, платье — как из того самого альбома, чай на кузнецовском фарфоре. Кстати, новый объект «Коломенского Посада» — «Колхоз Достоевского» в деревне Даровое, в 61 км от Коломны, где сохранилась семейная усадьба Достоевских с Фединой рощей, Маменькиным прудом и историческим фруктовым садом.

Со специалистами по сортам яблок Никитиной, конечно, приходилось консультироваться: садоводство в Коломне упоминается в XIV веке, было почти 500 садов. Никитина способна провести экскурсию по любой из своих тем: каждую детально изучали научно-исследовательский отдел кластера и приглашенные эксперты, в каждой теме она ориентируется как в собственном доме (живет Наталья здесь же, «на Посаде»). Поэтому и пекарь в калачной «замешивает не воду с мукой, а традицию, прикасаясь к культуре прежнего поколения».

Рассказывает: «Когда открывали калачную, калач был клеклый, тяжелый, серый. Гости разводили руками: “Исторический рецепт, что вы хотите”. Мы его делали по книгам с ятями, ушло еще полгода работы, чтобы довести до ума. Есть рецепт. Есть мука. Но через плечо заглянуть не к кому: с пальцев, с рук ушло — это утраченное ремесло. И ты пробиваешь сам эту стену — это и есть работа с нематериальным наследием. В 2003 году в Париже ЮНЕСКО расширило понятие нематериального наследия и взяло под охрану не только памятники архитектуры и достопримечательные места, но и нечто летучее, эфемерное, то, что нельзя положить под номером в фонды, например ремесленные технологии, которые передаются из поколения в поколение. Именно этим мы и занимаемся».

Калач — такой вечный предмет русской жизни, впервые упомянут в XIV веке. На салфетке в калачной с детства знакомые устойчивые выражения: раскатать губу, закатать губу, дойти до ручки, калачом не заманишь, свернуться калачиком. Если 10 лет назад, после открытия «Калачной», в соцсетях писали, что «в Коломне организовали очередь за хлебом», то на майские праздники 2023 года за день отпекли 5 тыс. калачей, и они быстро закончились. Создана коллекция русского национального хлеба: можно купить ситник, папушник, смесной подовый и хлеб первопроходцев: «Мы живем в таком пресыщенном мире, зайди в супермаркет — глаза разбегаются. И когда на столе у подруги не круассан, а такое вот очень коренное, свое — это лучшая мне награда».

В литературном кафе «Лажечников» праздничные щи на баранине и квашеной капусте с двумя видами грибов подаются с гречкой вместо хлеба. «Отмечали десятилетие Музея пастилы: у нас грантодатели, министры, гости. Чем угощать? Придумала сделать протокольный обед с коротким меню. Надо было концептуально выбрать еду, и вот находят серые щи, которые варились с пастилой. Крайние фиолетовые листья секут сечкой почти в муку. Эта сечка к марту уходила в кислятину, и, чтобы прибить кислоту, клали левашники или яблочную смокву», — рассказывает за обедом Наталья. В интерьере усадебной столовой играет концерт Рахманинова, со стены смотрит Лажечников, в меню английский завтрак по Карамзину, судак с томлеными яблоками с цитатой из Салтыкова-Щедрина, блины по Чехову и яснополянский пирог Анке.

В ноябре в Коломне открылся «Дом Сурановых» — объект культурного наследия. Было так: приезд губернатора области, короткая беседа у Музея пастилы, вопрос: «Чем можем помочь?» — «А вот дом рядом стоит разрушается, он ваш, региональный, мы его очень хотим». Одно слово сопровождающим чиновникам, и, о чудо, «нам его передали»! На конкурсной основе выиграли грант Президентского фонда культурных инициатив, за полтора года восстановили памятник — и тут снова волшебство: в процессе реставрации вдруг объявляются потомки купцов Сурановых. Оказалось, что многие предметы интерьера, стоявшие в этом доме, сохранены. Теперь в нем с научной тщательностью реконструированы обстановка и уклад жизни купеческой семьи из 1890 года. Электричества нет: мы переходим из комнаты в комнату при свечах, Наталья рассказывает историю рода, показывает кузнецовские блюда, расписанные главой семьи, ворошит застеленные кровати, где все, от перины до вышивки на подушках, такое, как было 130 лет назад. Здесь можно поселиться и провести сутки в реальности позапрошлого века: оставить телефоны при входе, переодеться в аутентичную одежду (отшито более ста комплектов) и жить, как тогда: горничная, кухарка, гувернантка, дядька-денщик, истопник вам в помощь.

Пока ходили при свечах, Наташа в шутку пугала призраками, но призраки меня настигли не в жилище купцов конца XIX века, а в коммуналке середины XX. «Арткоммуналка. Ерофеев и другие» — первая грантовая арт-резиденция в России, открытая 1 декабря 2011 года. На встрече в Министерстве культуры было предложено перевести в Коломну Центр культурных инициатив, для него выделили площадь по адресу ул. Октябрьской Революции, 205: «Доходный дом до революции и коммуналки в советское время. На первом этаже был гастроном “Огонек”, где в винном отделе работал грузчиком Венедикт Ерофеев. Этот гений места и свободы творчества определил миссию — начать в историческом центре творческую революцию, генерирующую современный арт. На вопрос “Чего вам не хватает в жизни?” художники из окружения ответили: “Творческой тюрьмы”. Решение — делаем арт-резиденцию, теперь у нас каждый год работают четыре художника и два литератора. По культурной франшизе в России открыли еще восемь резиденций, а сейчас по нашему адресу регистрируется Ассоциация арт-резиденций России, и их уже порядка сорока».

Прийти в «Арткоммуналку» можно просто как в музей. Призраки там мне мерещились повсюду: за шифоньером с платьями 1960-х, в ванной с развешанной сушиться одеждой, фотолабораторией и капающим краном и на кухне под столом с клеенкой. Наталья призраков не видит, ей тут все родное — коллекцию составили вещи из квартир родных теток, «невест войны»: создать семью им не пришлось, в домах ничего не менялось, и обстановка «законсервировалась», став в XXI веке музейной.

На одной из посадских улиц я замерла перед роскошным дряхлеющим домом с лепниной. «Это дом купца Ротина, я прошу его у города для создания Шелковой фабрики. Он начинает рассыпаться, им срочно нужно заниматься». Через час, когда шли обратно мимо дома-красавца, нам буквально под ноги упало несколько осколков лепнины. Действительно срочно. Осколки Наталья унесла с собой.

В Коломне лучше всего жить в кремле, в «Доме Куприна». Из трех номеров двухэтажного домика, куда писатель приезжал в гости к сестре, вид на Соборную площадь. Спится в историческом центре прекрасно, завтраков в «Доме Куприна» нет, но можно сварить кофе и закусить пастилой.
Самые ранние завтраки (с 8.30) — в кафе «Viva la Крендель». Обед — в литературном кафе «Лажечников». Полдник — в «Закутном окне» с калачами и пирогами. Ужин — рыбное меню в «Сибасе Ловеласе», крафтовое пиво с колбасками — в «Рульках вверх».

Фото: Яна Жукова, пресс-служба Коломенского посада