Биолог, автор и ведущий проекта «Тайные механизмы природы» телеканала «Живая Планета» Илья Долгов рассказал «Москвич Mag», откуда в Москве появляются пресноводные медузы и степные каракурты, как вышло, что у Курьяновских очистных сооружений водятся аквариумные гуппи и почему московские утки перестали улетать на зиму. 

Каких животных можно встретить в Москве?

В Москве, как и в любом большом городе, можно повстречать множество животных. Есть виды-синантропы, которые живут только рядом с нами. Голубей, ворон и крыс мы видим практически каждый день, и в представлении они не нуждаются. Но есть среди наших соседей и те, кого мы привыкли считать дикими. Конечно, около вестибюля метро не увидеть ежика, зайца или лося, а вот на окраине города, в большом парке — можно. Лично я иногда видел тех, кого в жилых кварталах вообще не ожидаешь встретить. Например, на улице Нагорной мне постоянно встречались совы. Причем довольно крупные, неясыти. Недавно у метро «Сокол» увидел ушастую сову. Еще бы, этим скрытным хищницам тут достаточно еды, столько грызунов развелось. Но совы — это естественные обитатели наших широт. Сейчас все чаще на город наступают обитатели юга. Меняется климат, лето становится более продолжительным и жарким. Как результат, в этом году соцсети пестрили фотографиями богомолов. Эти насекомые любят теплый климат, но когда есть возможность, продвигаются на север. Тем более что они умеют летать. Кстати, пауки еще более умелые воздухоплаватели. Крупные виды летают в детстве на паутинках, пока они еще совсем малы и почти ничего не весят. Так, например, южный ветер может запросто принести к нам степных каракуртов. Пока это единичные визиты опасных гостей, Подмосковье для них все еще негостеприимный край: тут прохладно, да и излюбленный способ охоты каракурта в нашей природе реализовать сложнее. В степях они сидят под камнями или другими предметами, дающими тень, и ждут, когда добыча в поисках тени сама заползет к ним в логово.

 Какие необычные организмы живут в Москве-реке?

Удивительно, но некоторые теплолюбивые, даже тропические жители приспособились жить с нами постоянно. Например, пресноводные амазонские медузы. Они практически все время живут в московских водоемах. Правда, в угнетенном состоянии, в виде крохотных полипов, которых глазом не увидеть. А вот если вода в прудах, карьерах и затонах нагревается до привычной для них тропической температуры — вот тогда они развиваются до половозрелого состояния и становятся похожими на медуз. Все, кто их видит, сильно удивляются, ведь такие встречи с нашими постоянными соседями происходят далеко не каждый год. Как они попали сюда, до сих пор неизвестно. А вот происхождение устойчивой популяции гуппи около Курьяновских очистных сооружений вполне объяснимо. Говорят, что горе-аквариумисты сливали своих питомцев в унитаз. Мне лично эта версия кажется неправдоподобной, уж очень сложна система очистки, вряд ли хоть что-то живое проскочит. А вот специально выпустить в теплую водичку у сброса, чтобы посмотреть, что будет, пытливые аквариумисты запросто могли. Человек ведь великий экспериментатор.

В общем, городская фауна так и формируется, из инвазивных видов, то есть «понаехавших», и местных, сумевших вынести суету и тяготы мегаполиса. Тут, кстати, очень хорошо подходит поговорка «что одному хорошо, то другому смерть». Однажды я снимал деловой центр с набережной Тараса Шевченко. И заметил что-то большое в воде. Это был сом! Довольно крупный, больше метра в длину! Оказалось, деятельность человека на них не очень-то влияет. Их тут становится то больше, то меньше в зависимости от климата. Сом — рыба теплолюбивая, так что сейчас они снова возвращаются. А вот с налимом все наоборот. Это из тресковых единственная пресноводная рыба, но предпочтениям своего племени налимы не изменяют. Характер у них нордический, даже в средних широтах они любят холод. И похоже, что раньше вода в городе была и правда прохладнее, раз целый район до сих пор носит название, связанное с налимом. Я про Хорошево-Мневники. Раньше налима называли «мень», и там была целая деревня, которая жила промыслом этой рыбы (справедливости ради нужно заметить, что, возможно, при строительстве канала имени Москвы были уничтожены подводные ямы с холодными ключами, которые привлекали налимов, такая версия тоже есть). Так или иначе, рыбаки говорят, что налимы теперь попадаются крайне редко. Сомы приходят с юга, налимы отступают на север.

 Как на московскую фауну влияет благоустройство?

«Благоустройство» зеленых зон сильно влияет на местных обитателей. Я сам в этом убедился. Буквально на моих глазах изменились до неузнаваемости Головинские пруды. Раньше это было довольно дикое место: берега, поросшие тростником, много рыбы, птиц. Я активно этим пользовался и даже успел снять несколько программ о пресноводной фауне. Было очень удобно, чтобы показать биоразнообразие водоема, не нужно было ехать куда-то далеко, все было в черте города. А потом за пруды взялись. Сначала углубили дно, вычистили всю тину. Долго на берегу лежали зловонные кучи подводной растительности. Исчезли подводные беспозвоночные, птицы и рыба лишились корма. Потом укрепили берега щебенкой и сеткой-рабицей, исчезла прибрежная поросль. Раньше это были живописные, живые пруды. Теперь они просто стали ухоженными. Восстанавливаться после такого благоустройства они будут еще долго.

 А есть удачные примеры?

Да, парк «Покровское-Стрешнево», плотина бобров. Звери сделали запруду на маленькой речке, и это стало местом притяжения для других водных обитателей. Теперь там активно кормятся птицы, выводят птенцов в буйных зарослях влаголюбивых трав. Даже краснокнижную утку-мандаринку там встречал (откуда эти редкие дальневосточные птицы взялись в Москве — отдельный вопрос). Рядом с бобрами поселились ондатры. В общем, место сильно преобразилось. И очень радует то, что никто не стал вмешиваться там в естественные процессы и наводить свои порядки. Просто сделали экотропу, построили мостки, по которым удобно гулять, но невозможно свернуть. Бобры, ондатры и утки быстро стали любимцами публики. Ежедневно любой желающий может там прогуляться и их покормить. Всем хорошо — и людям, и природе. Кстати, это одна из причин, почему многие птицы перестали улетать на зиму. Для уток, например, в Москве теперь достаточно незамерзающих водоемов. Тут они сами могут добыть себе еду или получить угощение от людей, что тоже важно. Только прикармливать диких животных лучше, конечно, тем, чем они привыкли питаться. Хлеб и круассаны в дикой природе не пекут.

 Что нужно делать, чтобы обустроить парк и не навредить природе?

Любое живое сообщество устойчивее, если в нем велико разнообразие видов. Лесопарк только тогда станет лесом, когда в нем появятся упавшие деревья и пни, которые не будут убирать. Они станут домом для грибов, беспозвоночных и прочих разрушителей органики. Круговорот жизни замкнется, и зеленые насаждения начнут превращаться в устойчивое сообщество, которое само себя поддерживает, не нуждается в уходе и улучшает качество жизни в городе. И я настроен оптимистично, мне кажется, мы тихонько двигаемся в этом направлении. Я имею в виду людей в целом. Недавно очень порадовала новость, что власти Польши приняли решение не убирать опавшие листья, чтобы городским ежам проще было найти себе уютное место для зимней спячки. Казалось бы, зачем в городе ежи? Но ведь они естественным образом могут контролировать численность насекомых, слизней и грызунов, которые многим досаждают. Одним словом, вмешиваться в дела природы нам стоит очень аккуратно, и тогда города преобразятся.

Фото: предоставлено пресс-службой телеканала «Живая Планета»