Это тот самый редкий случай, когда исторический ресторан при московском отеле почти ни на день не прерывал своей работы и не переезжал.Савва Мамонтов всю жизнь метался между искусством и коммерцией, он был живой иллюстрацией слов Немировича-Данченко: «Купец не смеет увлекаться. Он должен быть верен своей стихии, стихии выдержки и расчета. Измена неминуемо поведет к трагическому конфликту».

Но измена с искусством привела владельца чугунолитейных, горных заводов и железнодорожных концессий не только к разорению, но и к бессмертию. Меценат русской «Частной оперы» (в ней пели Федор Шаляпин и Надежда Забела-Врубель и ставились все важнейшие русские оперы, ставшие классикой национальной музыкальной школы) начал строить «Метрополь» как новое для нее здание. С искусством Мамонтов оказался связан не просто деньгами, а кровью и родством. Он женился на двоюродной сестре Станиславского, а на двоюродной сестре Саввы был женат Павел Третьяков, коллекционер и основатель галереи русского искусства. Знаменитая «Девочка с персиками» Серова — это дочь Мамонтова, Вера. Алеша Попович в «Трех богатырях» Васнецова — его сын, Дрюша. Репин начинал свою картину «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» в мамонтовской усадьбе Абрамцево, а Михаил Нестеров прямо с ее крыльца пишет «Видение отроку Варфоломею». Абрамцево, кстати, Мамонтов купил у дочери писателя Сергея Аксакова, приятеля Гоголя.

Проект здания гостиницы «Метрополь»

Петь, лепить и писать умел и сам Мамонтов, но, понимая, что выше дилетантского уровня не поднимется, он оставил себе роль организатора. Примой первой русской частной оперы была любовница Мамонтова, меццо-сопрано Татьяна Любатович, певица, по мнению современников, посредственная. Зато в репертуаре было все, чего нельзя было найти на императорских сценах: «Снегурочка», «Садко», «Царская невеста», «Сказка о царе Салтане» Римского-Корсакова, «Русалка» и «Каменный гость» Даргомыжского, «Хованщина» и «Борис Годунов» Мусоргского, «Мазепа» и «Орлеанская дева» Чайковского, «Демон» Антона Рубинштейна. Кюи, Глинка, Бородин, произведения которых не принимали императорские театры, ставились в мамонтовской опере.

У труппы не было собственного здания, артисты выступали в съемных залах, и это создавало сложности. В мае 1898 года Мамонтов «арендовал на 25 лет целый квартал в Москве (против Малого театра, где гостиница Метрополь)…   для постройки первоклассной гостиницы, ресторана и художественных зал, из коих одна на 3100 чел. (т. е. театр в 6 ярусов)». Это была сенсация. Театр предполагалось устроить превосходящим размеры Венской оперы. К вестибюлю и коридорам театра должны были примкнуть множество залов, фойе и кабинетов для выставок и маскарадов. Главный зал театра планировался круглым, он должен был прорезать все здание, завершаясь эффектной стеклянной крышей. Проекту помешал финансовый коллапс. Мамонтов был арестован по обвинению в присвоении средств. Денег он не брал, хотя и вел дела, не утруждая себя формальностями. Суд Мамонтова разорил. «Метрополь» открылся уже без него в 1905 году, место театрального зала занял ресторан.

На месте «Метрополя» с середины XIX века стояла гостиница «Славянская». Москвичи называли ее «Челышами» по фамилии владельца, купца Павла Челышева. Там были меблированные комнаты, которые любили провинциальные актеры, трактир, закусочная, пара десятков лавок, мастерские и даже баня. За десять лет до Мамонтова «Челыши» сменили вывеску и стали «Метрополем» еще до того, как появилось то здание, которое мы знаем.

Зал ресторана, 1905

Символами прогресса в «Метрополе» стали панно «Принцесса Греза» теряющего рассудок Врубеля и стеклянный купол ресторана. Его проектирует инженер Владимир Шухов, автор легендарной радиобашни на Шаболовке (она, впрочем, была еще впереди). Для «Метрополя» Шухов придумывает «пирог» из трех куполов. Верхний, самый прочный, держит оборону от ветра и снега и пропускает свет в пространство над рестораном, куда выходят окна номеров трех верхних этажей. Средний купол выполняет вспомогательную функцию, защищая нижний от грязи и пыли, под ним находятся конструкции, позволяющие его чистить. Наконец, нижний купол парит на высоте 12 метров над рестораном, расцвеченный в 1904 году росписями Сергея Чехонина и Татьяны Луговской. 2400 стекол с изображениями крылатых быков, Адама и Евы складываются в его узнаваемую мозаику, ставшую частью художественного наследия вместе с панно Врубеля и Александра Головина и фризом-барельефом Николая Андреева «Времена года». Думал ли создавший самый длинный в Москве образец жанра автор памятника Гоголю, что спустя десятилетие будет петь не гимны в стиле модерн, а лепить и рисовать хрестоматийные изображения вождя революции Ленина?

«Метрополь» строился по последнему слову техники и стандартам комфорта, которые предъявлял XX век. Именно поэтому он почти без изменений этот век и прожил. За образец брали американское. Любой мог найти здесь все необходимое, включая еду. Питание здесь было на любой вкус, но, по московской традиции, собственного приготовления. Для этого в подвалах были устроены печь для французских хлебов, бисквитная печь, печь для расстегаев и «мороженник». Даже в 1937 году в штатном расписании отеля значился собственный «зав. свинарником». Оснащено все было самым современным оборудованием — лифтами, водопроводом, канализацией, вентиляцией, центральным отоплением и холодильниками. Но по старой московской привычке тут есть и «самоварные», чтобы кипящий самовар можно было безотлагательно доставить в номер по требованию постояльца.

Публика от «Метрополя» была в неистовом восторге, поражаясь художественности отделки и обстановки. Он сразу сделался местом банкетов на широкую ногу. Один из первых закатил издатель журнала «Золотое руно», миллионер Николай Рябушинский: «Посредине, в длину огромного стола шла широкая густая гряда ландышей. Знаю, что ландышей было 40 тысяч штук, и знаю, что в садоводстве Ноева было уплачено 4 тысячи золотых рублей за гряду. Январь ведь был и каждый ландыш стоил гривенник», — вспоминал художник Сергей Виноградов. На закусочном столе в ледяных глыбах с вмонтированными в них лампочками стояли ведра с икрой, подавались разукрашенные аршинные стерляди, фазаны и прочие изыски, лилось шампанское. Считается, что свое знаменитое стихотворение «Увертюра. Ананасы в шампанском» Игорь Северянин написал именно здесь, в «Метрополе».

Лифт и зал для корреспонденции, 1905

Ресторан «Метрополя» с его зеленым садом и грандиозными бронзовыми торшерами быстро стал обязательным местом для всех богатых и знаменитых. Он «считался первым в городе по величине и роскоши; во время завтраков, обедов и т. п. являлся местом собрания лучшего общества города». Готовил тут французский шеф-повар Эдуар Ниньон, который чаще появлялся в зале, раскланиваясь с публикой, чем на кухне.

Пока «миллионщики» пьяно куражились, публика попроще пробовала ресторан шантажировать. Газета «Голос Москвы» в феврале 1910 года сообщает, что «в полицейский участок пришли некие С. Павлов и С. Ефимов и заявили, что им в “Метрополе” подали тухлую навагу, а когда указали на это служащим ресторана, то подверглись оскорблениям. Приглашенный в участок распорядитель “Метрополя” объяснил, что заявители в ресторане были, но наваги не спрашивали, а испорченную рыбу принесли с собой в целях шантажа». Кроме богачей и махинаторов в «Метрополе» бывал и цвет интеллигенции. Федор Шаляпин пел тут на столе «Дубинушку» по случаю подписания в 1905 году Манифеста о свободах. Валерий Брюсов, Александр Блок, Константин Бальмонт, Андрей Белый, Михаил Кузьмин и Осип Мандельштам были тут, ели, пили, потом вспоминали щедрый и богатый стол.

Октябрь 1917-го превратил «Метрополь» в крепость: отряд юнкеров защищал отсюда подходы к Кремлю. Юнкеров выбили артиллерийским огнем вместе с окнами в отеле. В «Хождениях по мукам» Алексей Толстой пишет: «Большой зал ресторана в “Метрополе”, поврежденный октябрьской бомбардировкой, уже не работал, но в кабинетах еще подавали еду и вино…  В кабинетах кутили, как во Флоренции во время чумы. По знакомству, с черного хода, пускали туда и коренных москвичей, — преимущественно актеров, уверенных, что московские театры не дотянут и до конца сезона: и театрам, и актерам — беспросветная гибель. Актеры пили, не щадя живота».

Гостиница «Метрополь» после обстрела, 1917

В 1918 году «Метрополь» стал не гостиницей, а Вторым Домом Советов (Первым Домом Советов стала гостиница «Националь»). Здесь разместились правительственные учреждения и важные чиновники. В теперешнем президентском номере жил и работал нарком иностранных дел Георгий Чичерин, в номере с видом на Большой театр была приемная председателя ВЦИК Якова Свердлова. Часть гостиницы превратили в коммунальные квартиры, которые дожили здесь до середины 1960-х. Жившая здесь с отцом актриса МХАТа Софья Пилявская вспоминала: «Много лет спустя, когда нам с мужем доводилось бывать на приемах в “Метрополе”, мне всегда виделось: бойкий человек с черпаком в руках стоит ногами на бархатном диванчике, окружающем колонну с большой хрустальной люстрой, и покрикивает: “Ну, шевелись, а ну, дружно!” — и шлепает кашу в подставленные миски, тарелки, банки». Позже население «Метрополя», в том числе и семья жившего здесь в 1940-х Александра Вертинского, питалось в метрополевской столовой по особым талонам.

Ресторан продолжал жить, пусть эта жизнь и была совсем задушенной, примитивной. Воровали и тащили все — фарфор, чашки, приборы. Композитор Сергей Прокофьев в 1927 году жаловался, что кофе ему принесли в стакане с подстаканником вместо кофейной чашки. Но расхитили не все. Поступивший в 1969 году на работу будущий директор ресторана Роман Халилов был потрясен: «Было ощущение, что попал в музей. Ведь раньше даже приборы были серебряные и золотые. А такого хрусталя я вообще никогда не видел!»

Помимо ответственных работников здесь селятся иностранцы. Отсюда Джон Рид пишет «10 дней, которые потрясли мир» (и, вполне возможно, делает это за столиком ресторана), здесь американская танцовщица-босоножка Айседора Дункан выслушивает признания в любви русского поэта Сергея Есенина. В «Метрополе» разучивает азы русской кухни Владимир Познер, живший здесь полтора года после переезда из Франции в СССР в декабре 1952-го. В 1955-м в ресторане «Метрополя» знакомятся виолончелист Мстислав Ростропович и певица Галина Вишневская: «Поднимаю я глаза, а ко мне с лестницы снисходит богиня…  Я даже дар речи потерял. И в ту же минуту решил, что эта женщина будет моей». В 2005-м здесь же, в ресторане, пара отметила золотую свадьбу в компании друзей — королевы Испании Софии, королевы Нидерландов Беатрикс, супруги президента Франции Бернадетт Ширак, Бориса и Наины Ельциных.

Майкл Джексон у гостиницы «Метрополь», 1993

По этой же лестнице, с одной стороны огражденной витражами ресторана «Метрополь», а с другой — стеклянной лифтовой шахтой с цветочным фризом многоцветных стеклянных панно, переступая через две ступеньки, любил подниматься к себе в номер граф Ростов из романа Амора Тоулза «Джентльмен в Москве». Пока по роману собираются снимать одноименный сериал с Кеннетом Браной в главной роли, в «Метрополе» можно попробовать несколько коктейлей, вдохновленных книгой.

Ресторан «Метрополя», знававший заискивания перед интуристами и презрительное отношение к согражданам времен зрелого социализма, под сияющим хрустальным куполом сейчас собирает публику на завтраки и бранчи. Прийти на них может любой. Из мраморного фонтана больше не достают живую рыбу, чтобы приготовить выбранным гостем способом, как было в 1970-х, но от этого он не стал менее привлекательным. На его камерной сцене в революционные годы выступали Ленин и Троцкий, в 1930-х играли джаз, а в 1993-м Майкл Джексон перебирал струны арфы, на которой и сейчас играют во время воскресных бранчей.

За кухню ресторанов «Метрополя» сейчас отвечает Андрей Шмаков. Блестящий шеф, он изящно сумел вписать русскую кухню в стилистику nordic cuisine. Лучше всего мастерство Шмакова раскрывал Savva, в последние годы закрытый на реконструкцию. В бывшей кофейне дореволюционного «Метрополя» с плафоном тонкого письма и двумя рядами колонн он респектабельно смешивал традиции и современность. Еда Шмакова, рафинированная, лаконичная, не перегруженная, впечатляла простотой, неожиданностью решений и вкусом, который он виртуозно извлекал из самых неказистых продуктов. Savva моментально вошел в топ лучших ресторанов города.

Пока в спроектированном в начале XX века Игнатием Нивинским (он, кстати, автор Египетского зала Музея изящных искусств на Волхонке и интерьеров Киевского вокзала) пространстве идут работы, Шмаков курирует всю большую кухню «Метрополя». Недавно в нем открылся небольшой «Ресторан №4», в его меню можно найти картофельные «спагетти» с крабом, обожженную говяжью вырезку, гречишные блины и печеные яблоки. И, как говорил легендарный конферансье Апломбов из «Необыкновенного концерта» Сергея Образцова, «атмосферу полного взаимопонимания из ресторана “Метрополь”».

Фото: pastvu.com, metropol-moscow.ru