«Хостел I Like City с общим лаунжем расположен в Москве, в 6 км от парка “Коломенское” и в 9 км от Третьяковской галереи, — гласит объявление на Booking.com. — В каждом номере оборудована кухня. В номерах имеется кондиционер, микроволновая печь, холодильник, чайник, душ, фен и шкаф для одежды. Хостел находится в 9 км от парка “Зарядье” и Донского монастыря».

Но в реальности выглядит так, что большинство живущих здесь гостей не очень интересуются расстоянием до исторических достопримечательностей столицы. Вход под вывеской «Хостел» находится на первом этаже типовой кирпичной девятиэтажки. Когда-то здесь была советская булочная с деревянными лотками для хлеба. Потом друг друга сменяли разные магазины. Теперь первый этаж делят Wildberries, магазин фермерских продуктов и вот этот хостел для любителей большого города.

Вправо от стойки регистрации уходит коридор; помещения в глубине здания занавешены какими-то тряпками, одеялами и занавесками. Возможно, за ними скрывается обещанный в рекламном анонсе общий лаунж. Дальше в полумраке угадываются двери номеров с кондиционерами, микроволновками, холодильниками и фенами. Помимо этой роскоши в комнатах стоят по 6–10 двухэтажных кроватей. Всего в половине бывшей булочной могут разместиться до 110 человек, говорит администратор. Но меня среди них не будет: свободных мест нет. Все занято «командировочными». Спальное место для них обходится в 350–400 рублей в сутки, при длительном проживании могут быть небольшие скидки.

Пока мы разговариваем с администратором, из-под одеял, висящих в коридоре, раздается монотонный кашель и звон посуды. Наконец оттуда выходят несколько человек. Усталые мужчины среднего возраста проходят мимо меня к выходу. Когда я выхожу, во дворе уже стоит человек семь. Они курят и о чем-то переговариваются. «Да здесь постоянно тусовка, — жалуется старушка, вышедшая из жилого подъезда. — А когда тепло, то ходить страшно. Пьют, шумят. Мы писали жалобы, но никому нет дела».

Тесно, весело, молодежно

В нулевые годы, когда Москва быстро превращалась в часть «глобального города» с его массовым туризмом, в столице был острый дефицит гостиниц. Чиновники говорили про развитие сети трехзвездочных отелей и отелей «вне категории», но все это выглядело какой-то архаикой на фоне европейской туристической инфраструктуры и даже Петербурга, в котором уже тогда процветали десятки и сотни мини-отелей самого разного качества. Как известно, свято место пусто не бывает.

Модель хостелов как бизнеса пришла к нам из Европы. К ХХI веку хостелы там не просто оформились в особый тип индустрии гостеприимства, но и успели пережить несколько взлетов и падений. Первый расцвет пришелся на далекий межвоенный период, когда немецкий учитель Рихард Ширманн создал Немецкую ассоциацию молодежных общежитий. К середине 1930-х в одной Германии их было уже больше двух тысяч. Помимо дешевого ночлега у хостелов была и гуманитарная миссия. Предполагалось, что в них молодые люди из разных стран смогут встречаться, знакомиться и тем самым избавить человечество от кровопролитных войн между нациями. С первого раза это не сработало. Во время войны европейскими хостелами распоряжался гитлерюгенд. Но в послевоенные десятилетия жанр восстал из пепла.

В 1960-е, когда молодежь стала главной действующей силой Запада, путешествия из дорогой экзотики превратились в массовый вид развлечений. Герои и читатели Джека Керуака или поклонники Rolling Stones мотались из города в город просто чтобы сходить на концерт, покурить травку или сходить на политическую демонстрацию. Гостиницы им были не по карману, попасть в студенческие общежития было так трудно, что это становилось причиной для революций (как в Париже весной 1968-го), и решением стали хостелы. Студенты, хиппи и автостопщики тех лет и сформировали хостел как культурный феномен. Это было не просто общежитие, а вечная тусовка. Поэтому признаком хостела, который теперь попал даже в ГОСТы и официальные классификаторы, стало общее пространство, в котором можно готовить, пить пиво, играть на гитаре и разговаривать.

Наконец, третья волна пришлась на рубеж веков. С появлением интернета стало гораздо проще находить и бронировать жилье. Вольным путешественникам больше не нужны были туристические агентства и бюро путешествий. Как грибы стали появляться сервисы вроде Booking.com, где койку на ночь можно найти в любое время дня и ночи в любом городе мира. И одним из таких городов и стала Москва.

— Я открыла хостел одной из первых в Москве в 2005 году, — рассказывает председатель Лиги малых отелей, хостелов и туристического жилья и собственник сети гостиниц City Comfort Ольга Воинова. — Настоящий хостел, с дизайнерскими решениями, с пространством для общих посиделок. И процентов восемьдесят наших гостей были иностранцы, путешественники.

С каждым годом путешественников становилось все больше. Они приезжали ненадолго: пара дней для осмотра Кремля с Мавзолеем и тусовок в московских клубах, и можно ехать дальше — путешествовать по Транссибу, лететь на Камчатку или хотя бы в Питер. Это определило атмосферу и стилистику ориентированной на них индустрии гостеприимства.

— У нас все администраторы свободно говорили по-английски, — рассказывает бывший владелец сети хостелов Денис Кочуркин. — Так мы их специально еще отправляли на курсы экскурсоводов. Иногда мы фрахтовали автобусы и гоняли экскурсии для гостей, а заодно давали нашим ребятам заработать. Само помещение всегда должно быть нестандартным, уютным, удобным для тусовки. Всем должно быть весело, чтобы хотели вернуться еще на пару дней. С теми, кто живет подолгу, мы вообще не работали.

Экономика дешевого гостеприимства

— Экономика на самом деле простая, — говорит Денис Кочуркин. — Главное — найти подходящее помещение. Залог успеха — локация. У нас, например, от одного хостела было 5 минут до Кремля. Во-вторых, нужно помещение, которое можно распилить на максимальное количество комнат, но так, чтобы были окна и необходимый метраж в расчете на каждую кровать. Таких помещений в Москве не очень много. Количество кроватей тоже лучше увеличивать до максимума, но без жести. У нас не было 16- или 12-местных номеров. Максимум — восемь кроватей. Чтобы было комфортно. У каждой кровати — шторка, розетка, освещение. Иначе очень быстро изменится контингент, и хостел станет общежитием.

По словам Дениса, открыть небольшой хостел площадью 200 кв. м в 2015 году в Москве стоило примерно 3,5 млн рублей. Самой большой статьей расходов была аренда помещения. У Дениса и его компаньонов она отбирала примерно 40% от оборота. Но это скорее удачный пример. «В среднем по Москве в хорошие времена аренда отнимала от половины выручки», — делится данными Ольга Воинова из Лиги хостелов. Она даже вывела формулу предельной стоимости аренды, выше которой вывести бизнес в плюс было практически невозможно — 18 тыс. рублей за квадрат в год. К этому следует добавить расходы на персонал, интернет, клининг, вывоз мусора, текущий ремонт и т. д.

Чтобы бизнес не прогорел, очень важна заполняемость хостела. В середине 2010-х ее можно было поддерживать на высоком уровне.

— Мы через себя пропускали порядка 2–2,5 тыс. человек, — вспоминает Денис. — В среднем по году была 87% загрузка коек. Мы были одни из первых в Москве, кто стал осознанно размещаться на Airbnb, ну и плюс Booking. Разные «Островки», другие системы букинга. Были и корпоративные клиенты. «Яндекс» у нас арендовал один хостел на несколько месяцев, чтобы проводить там тренинги своих айтишников.

Спальное место в московском хостеле стоит от 450 до 700 рублей в шести- и восьмиместных номерах. Обычно хостельеры имеют и более дорогие и комфортные предложения — номера на трех-четырех и даже одного-двух человек. Там цены сравнимы с недорогими гостиницами — от 2 тыс. рублей. При таких параметрах бизнес у Дениса Кочуркина окупился за два года. В среднем по Москве этот срок был обычно больше, говорит Ольга Воинова — около трех лет.

Все 2010-е индустрия хостелов стремительно развивалась. Даже по официальной статистике «малые средства размещения» за 10 лет выросли в 4,5 раза и заняли 42% рынка (а ведь многие хостелы оставались в тени и в статистику не попадали). На 11 тыс. гостиниц в России в 2017 году приходилось уже почти 8 тыс. зарегистрированных хостелов. Этот бизнес считался достаточно высокодоходным — рентабельность измерялась 12–15% от капитала. В среднем владелец небольшого, но успешного хостела в центре Москвы получал доход 150–300 тыс. рублей чистыми.

— И в те и в эти времена хозяин хостела, как правило, сам являлся сотрудником, — говорит Ольга Воинова. — Его доход и был его зарплатой. На управляющего большинству денег не хватало. Это никогда не было пассивным доходом, когда можно улететь в тропики и просто получать ренту. Это невероятно сложный бизнес без сумасшедших денег, но с огромной и постоянной головной болью. Но в какой-то момент хостелы стали модным бизнесом. Туда многие бросились за, как им казалось, легкими деньгами. Они потом рассказывали, как можно заработать миллионы за считаные месяцы. Но чаще всего это были люди, которые не столько занимались самими хостелами, сколько продавали готовые бизнесы. И для них эта история играла роль маркетингового хода. Это была просто реклама.

Пузырь

Расцвет хостелов как вида бизнеса по законам диалектики создал предпосылки для нарастающего вала проблем. Москва становилась частью «глобального города» не только как один из центров молодежного туризма, но и как огромный миграционный хаб. Миллионы трудовых мигрантов из российских регионов и стран ближнего зарубежья нуждались в жилье. Спрос родил предложение: одно за другим стали возникать рабочие общежития с очень низкой стоимостью спального места. Этот процесс шел параллельно с развитием хостелов для туристов. И два потока смешались.

— В Москве сейчас огромное число общежитий для работяг, владельцы которых называют их хостелами, — говорит Ольга Воинова. — Они делают это, чтобы популяризировать свой бизнес. Но эти места нельзя признать настоящими хостелами, в том числе и по критериям официального российского классификатора средств размещения. Если вы видите «хостел» где-нибудь в Марьино или в 30 км от метро, а цена начинается от 90 рублей — будьте уверены, это в лучшем случае общага. Она будет отличаться даже чисто внешне: никаких дизайнерских интерьеров, часто нет общего пространства, все заставлено кроватями. Железные кровати, неприятная обстановка, нехватка душевых и туалетов. В общем, прямая противоположность тому, как должен выглядеть настоящий хостел. Это пример не очень честного поведения предпринимателей, которые в погоне за популярностью нанесли довольно большой вред настоящим хостелам, дискредитировали их.

«Хостелы» появились чуть ли не в каждом квартале спальных районов. Чаще всего их открывали на первых этажах жилых домов. Это генерировало конфликты между жителями и постояльцами таких общежитий. Механика проста: работяги живут в переполненных помещениях. Единственным доступным им пространством для отдыха является место у подъезда, где они сталкиваются с жителями. Реагируя на растущее недовольство, государство попыталось ввести регулирование в отрасли. В октябре 2019 года Госдума приняла так называемый закон Хованской (по имени Галины Хованской из «Справедливой России»), который запретил создание хостелов в жилых домах. Но эффект оказался неоднозначным. Основной удар пришелся по настоящим хостелам, которые ориентировались на западных туристов, стремились работать вбелую и поддерживать хорошие отношения с соседями. Ольга Воинова, например, за свой счет отремонтировала подъезд, в котором был расположен ее хостел. «Нормальный предприниматель меньше всего в жизни хочет поссориться с жителями, — объясняет она. — В его интересах жить с ними в мире».

Но бизнес рабочих общежитий с самого начала строился на экстремальной экономии. Возникавшие проблемы решались не с помощью вложений в хорошие отношения с жителями, а через коррупцию. Это позволило большинству из них выжить. А вот некоторые хостелы в центре вынуждены были закрыться.

— Вместо того чтобы ввести регулирование отрасли, ввести понятные критерии ведения бизнеса, нормы по шуму, по освещению, режиму, закон Хованской просто обрубил нам легальные возможности ведения бизнеса, — жалуется Воинова.

Впрочем, проблемы отрасли совсем не сводились к государственному прессингу. На рынке надулся пузырь. Это стало ощущаться еще несколько лет назад.

— Многие рассчитывали хорошо заработать на чемпионате мира по футболу, — вспоминает Денис Кочуркин. — В 2016–2018 годах новый хостел открывался в Москве каждую неделю. Любой человек, который может планировать на один шаг вперед, должен был понять, что это тупик и пузырь рано или поздно лопнет. Большие отели стали демпинговать, чтобы заполнить пустующие номера. Под конец мы конкурировали с четырехзвездочным отелем Управделами президента — цены у них и у нас на двухместный номер были почти одинаковые. В общем, мы решили уходить из бизнеса.

Денису и его компаньонам повезло. Они успели выгодно продать свой бизнес смежникам. А вот тем, кто остался, предстояли нелегкие времена.

Глад и мор: тощие годы хостельного бизнеса

— Проблемы начались еще зимой 2020-го, — рассказывает Ольга Воинова. — Еще до всех карантинов. Первыми пропали китайские туристы. До этого в Москве ежедневно находились 55–60 тыс. китайцев. Они обычно жили в крупных отелях. А когда их не стало, те стали снижать цены в борьбе за заполняемость номеров. Конкуренция стала невыносимой. А потом, когда начались карантины, сфера гостеприимства вообще оказалась в глубокой коме.

Денис Кочуркин запомнил, что в день, когда он продавал свою сеть хостелов, на сервисе Booking.com индексировалось 478 московских хостелов. Сейчас их осталось 326. Третья часть исчезла. Полтора года пандемии сделали бизнес глубоко и безнадежно убыточным.

Предприниматели бросились договариваться с арендодателями. Тем, кому не удалось этого сделать, исчезли первыми. Другие боролись за выживание, уходя в долги в надежде на возвращение хороших времен.

— Только сейчас, в августе-сентябре, мы стали вставать с колен, — вздыхает Ольга Воинова. — Люди стали возвращаться. Большинство чуть-чуть подняли цены. И тут опять — новый локдаун. Сейчас у всех снова куча отмененных бронирований, опять пустые номера, а договариваться про скидки по аренде все труднее.

Самостоятельные туристы, «бэкпекеры» — основа хостельного бизнеса — исчезли как жанр. Получить визу стало намного сложнее, авиасообщение затруднилось, кризис ударил совсем не только по России. И рассчитанные под их вкусы недорогие гостиницы стоят пустые. В лаунжах пусто и тихо. А вот число мигрантов хоть и сократилось, но не так критично. Часть мигрантов из Средней Азии заменили трудяги из российских регионов, которых кризис гонит на заработки в столицу. Поэтому ночлежки в стиле Гиляровского на городских окраинах остались на плаву. В каком-то смысле они даже выиграли. Конкуренции стало меньше, и владельцы повысили цены. Теперь стоимость койко-места даже в самых забытых богом ночлежках начинается с 200 рублей в сутки. Кроватей по 90, как в прежние времена, найти уже нельзя.

Фото: Владимир Зуев