«Мы хотим что-то иммерсивное», — так говорит сегодня в Москве каждый второй заказчик корпоратива. И так уже много лет. И так будет еще долго.

На всякий случай скажу, что это такой театр, в котором актеры могут трогать зрителей, а зрители актеров — нет. Когда нет зала и сцены, занавеса и сидений, когда повсюду — движ. Иммерсивная форма возвращает нас к детской елке, когда Снегурочка брала тебя из толпы и вела к подарку, спрятанному родителями под елкой. Сегодня так модно делать во взрослом театре.

Но если взглянуть на иммерсию шире, то увидишь, что вся жизнь в Москве так или иначе иммерсивна. Вся сфера услуг направлена на то, чтобы вас трогали за ваши деньги. Или не трогали. Например, вы платите за массаж определенному человеку. Или платите таксисту, чтобы вас не массировали в метро.

Но трогать можно по-всякому — не только руками. Мы платим, чтобы нас «не трогали», когда хотим получить государственную бумажку или визу. Просто чтобы не стоять в очередях или не общаться с кафкианской тетей.

Иммерсивность — это водораздел, который в Москве проходит между экстравертами и интровертами. Одни хотят трогать, а другие — смотреть, как трогают другие.

Сама Москва очень похожа на иммерсивный спектакль, поэтому приняла его с таким восторгом. Когда эти спектакли появились, возможность «выбирать самому» окрыляла зрителей. Это рифмовалось с гражданской позицией москвича: теперь я сам решаю, продадут ли вишневый сад и за сколько.

Зритель, попадая в иммерсивный спектакль, оказывается перед необходимостью решать, куда идти — налево или направо. Ему задают вопросы, а он отвечает не по сценарию, а по собственному желанию. Однако секрет в том, что при всем многообразии выборов зритель приходит к подготовленному финалу. Парадокс иммерсивного спектакля в том, что вы «сами определяете заранее подготовленный финал». Идете ли вы налево или направо, вы придете куда нужно.

Но самое иммерсивное и отвратительное все эти годы происходило в Москве не с нами, а с поросятами, барашками и кроликами. В тактильных, мать их, зоопарках! В своей жизни я не видел более чудовищной вещи, чем «трогательные зоопарки» в торговых центрах. Живое свидетельство того, как москвич решил, что за деньги он может тискать кого угодно. А вот и нет, дорогой мой! Ни ты, ни тебя. Впрочем, про себя решай сам.

Появление и запрет таких зоопарков очертили начало и конец большой эпохи. Настоящий ментальный переход. Когда люди перестают трогать животных, они перестают трогать и друг друга. Ну или, наоборот, начинают. У людей вообще все сложно.