Северная столица — прекрасное место для громкого кутежа после трудовых будней. Но есть Питер для питерцев, и есть Питер для москвичей. Как выяснилось, это совершенно два разных города. Этим жарким летом я окончательно в этом убедился.

Питер по-московски

Регулярные поездки в Питер еще со студенческих времен были для меня и моих друзей поводом оттянуться по полной и отпустить все тормоза. Как правило, эти путешествия заканчивались довольной и похмельной усталостью по прибытии на московский перрон. Сейчас я уже далеко не студент, поэтому моя нынешняя поездка в Питер проходит спокойнее. «Сапсан» вместо восьмичасовой плацкарты и хорошая гостиница возле Мариинки вместо обшарпанного молодежного хостела. Скромные посиделки в диетическом кафе с девушкой и друзьями постепенно заменили собой шумный пивной угар в духе песен Сергея Шнурова.

Кроме того, мне удается повидаться с местными друзьями — Катей и Андреем, супружеской парой. Катя родилась буквально в центре Питера, на Петроградке, а ее муж перебрался сюда из Ульяновска 12 лет назад, так что технически он тоже местный. С их помощью я постепенно провожу параллели между тем, как один и тот же город воспринимают сами питерцы и москвичи вроде меня.

Белые ночи

Поводом съездить в Питер стало открытие выставки Энди Уорхола и русских поп-арт художников. Само место для такого серьезного мероприятия очень непривычно. Можно было бы ожидать солидного музея, но Уорхола выставили в относительно расслабленном центре «Севкабель Порт». Это модное общественное пространство на территории бывшего кабельного завода. Ближайшие его московские аналоги — Artplay, «Винзавод» и «Хлебозавод». Между инсталляциями и многочисленными киосками с едой неторопливо прохаживается молодежь в шортах и немного экстравагантной летней одежде. За перилами набережной булькает Нева и пахнет водорослями. Постепенное преображение бывших заводов и фабрик в культурные центры с фастфудом, похоже, добралось и до Петербурга.

В этом году самое жаркое лето за последние сто лет. Днем температура такая, что асфальт обжигает пятки даже через толстые подошвы. «А ну и слава богу! — мрачно комментирует Андрей. — Ведь тут надо молиться, чтобы словить жару хоть когда-нибудь. А тут свершилось наконец!»

В этот раз Петербург до заката почти невыносим. Проще, как вампир, выбираться только по ночам. Зато в темное (относительно) время суток в городе наступает настоящий рай на Земле. Днем центральная часть города, особенно вокруг шумного Невского проспекта, своей суетливостью мало отличается от центра Москвы. А вот вечером наступает идеальная тишина. Чистые улицы пустеют, можно безмятежно бродить вдоль каналов, слушать журчание воды и есть разрезанную дыню на лавочке. Редкие прохожие — культурные и спокойные люди либо такие же приезжие, как я. Даже алкоголики здесь (а их ходит по улицам немало) мирные и печальные в отличие от куда более опасных московских.

Доедая дыню в ночном сквере, Андрей, успевший пожить и в Москве, и в Питере, говорит: «Москва кажется более масштабной, чем Питер, больше людей, машин…  В целом кажется, что больше демонстрации роскоши, богатых людей. Люди более “деловые”. В Питере все поспокойнее. Люди поздно просыпаются, зато шумят до поздней ночи. Естественно, когда уже долго тут живешь, то все становится крайне обыденным рано или поздно. Работа-дом, редкие посиделки в барах с друзьями. И ты начинаешь забывать, что город красив».

Глазами туриста

«Нам, питерцам, не нужно ставить галочки и обходить все за один день. Есть несколько вещей, которые в Питере обязательно сделает турист, — говорит Катя, — но крайне маловероятно — местный. Это поездки в Выборг, поход в многолюдный Эрмитаж, любование разведенными мостами, постоянные прогулки вдоль Невского проспекта и, конечно же, катание на катере по каналам».

С романтическими намерениями впечатлить подругу решаю реализовать пункт про каналы. Взять катер напрокат стоит примерно 4–5 тыс. в час. Предложений в интернете много, но никто не берет трубку. Судя по всему, спрос во много раз превышает доступные предложения. Отчаявшись кому-то дозвониться, я чудом замечаю какое-то неотесанное небольшое судно на канале. Пока небритый капитан возится с канатами, я кричу ему с берега: «Катаете?!» «Ну можно», — лениво отвечает капитан, не вынимая сигареты изо рта.

Не буду притворяться, что якобы слишком крут для простецкой туристической забавы. Поплавать на кораблике по каналам, может, и банально для местных, но все равно почти по-детски впечатляет. Ты наблюдаешь тот же привычный город, те же улицы, но совершенно в ином измерении — с воды и из-под мостов.

Питер славится качеством ресторанов и кафе. В городе большая конкуренция по этой части. Здесь отлично развиты подлинные национальные рестораны. В итальянских работают и готовят итальянцы, в корейских — корейцы. На углу возле моей гостиницы выходец из Сирии готовит прекрасную ближневосточную шаверму. К нему очередь на полчаса — настолько сириец хорош.

Увы, в этот раз мне тяжело насладиться всем этим. Моя девушка недавно перенесла операцию и теперь сидит на драконовской диете. Поэтому каждое утро мы начинаем с километровой прогулки в поисках «разрешенной», диетической еды. Начинаешь смотреть на город иными глазами: выясняется, что ничего нигде нельзя съесть. Единственными заведениями, годящимися для суровой диеты, оказываются столовые советского типа. Пахнет внутри затхло, еда крайне неаппетитная, зато средний счет за двух человек — 250 рублей.

Вкусное решение нашей проблемы мы находим буквально за день до отъезда. В Питере существует уникальная сеть ресторанов «На парах» (основа меню — паровая еда, отсюда название). Весь смысл этих ресторанов — сделать диетическую еду вкусной. Сказать, что им это удалось — это ничего не сказать. То, от чего я с детства брезгливо отворачивался в пользу вредного фастфуда, здесь выглядит изысканным деликатесом. Одно жаль — в Москве у сети «На парах» ресторанов нет и пока не планируется.

В «Угрюмочную» на Рубинштейна («депрессивный бар», как они себя гордо называют) я как почитатель черного юмора влюбился с первого взгляда. Всем, кому нравятся коктейли с названиями видов самоубийств (хотя есть и просто смешные — «Боярский» и «Мама, я в пробирку») и слоганы вроде «У нас нет тараканов, так как сюда приходят со своими», обязательно стоит посетить этот уникальный бар.

Настоящий Питер

В последний день перед отъездом мы все едем в Кронштадт — купаться в Финском заливе. Водоем в итоге оказывается глубиной с небольшую лужу. Куда больше мне запомнились стаи зверских комаров величиной с ювелирные украшения.

В жаркой пробке ползем обратно из Кронштадта, проезжая через питерские окраины. «А это наш дом», — почти с восторгом указывает Андрей на штампованную в количестве десяти одинаковых штук пыльную новостройку. «Вы тут купили?» — интересуюсь я. «Не, снимаем. Тут подешевле», — отвечает вполне успешный программист 35 лет, и я осознаю, что для значительной доли местных жителей настоящий, бытовой Петербург почти не связан с той красотой, которой мы, приезжие, привыкли любоваться. Изысканная историческая часть Питера так же малодоступна для большинства, как Москва в пределах Садового кольца — для москвичей.

Фото: shutterstock.com, @cafe_naparah