Еще с XVIII века в кругу аристократов хорошим тоном считалось совершение образовательных путешествий по Европе, когда туристы припадали к античным субструкциям, мощам святых, осматривали средневековые замки, знакомились с шедеврами в главных музеях, впечатления фиксировали в дневниках, потом даже издавали путеводители. Подобные гран-туры длились иной раз до нескольких лет. Но при этом совершались и туры покороче, пти-туры.

Слетать «на Брейгеля в Вену, Босха в Хертогенбош, Ван Эйка в Гент на выходные» было принято и недавно, как тут на голову свалилась пандемия, лишив нас странствий на Запад. Но не подходящий ли это момент для поездок в наши музеи, набитые сокровищами? Например, в Самару, куда я пустилась в пти-тур, признаюсь честно, за авангардом. Тем более что Третьяковская галерея, открывающая здесь филиал, уже воспламенила дремлющих самарских кураторов, а те извлекли из закромов редкие холсты.

Полтора часа самолетом, и вот она, парадная колоннада Самарского областного художественного музея. Бывшее здание Волжско-Камского коммерческого банка 1915 года постройки, вернее, перестройки из чего-то более раннего, повидало многое: свои футуристические полотна в нем показывал Давид Бурлюк, Маяковский выступал здесь со стихами, заседал горком. За неоклассическим фасадом — интерьер с признаками провинциального модерна, угрюмые девичьи маски, витражи мелкой нарезки, лепной орнамент с увядающими бутонами. Айвазовским, Шишкиным, Репиным, Брюлловым, Суриковым и Левитаном etc. самарский музей богат. И авангард роскошный, только площадей не хватает показывать его целиком. Поэтому до конца мая ловим момент.

В зеленоватом операционном зале экспозиция «Передовой отряд» восстанавливает первую коллекцию русского авангарда в том виде, в каком она была собрана и привезена в Самару в 1919 году. Шесть полотен Ольги Розановой, «Жизнь в большой гостинице», одно из самых загадочных произведений Малевича, где, возможно, зашифрован портрет Маяковского, едва ли не единственный пример раннего супрематического творчества Георгия Ряжского «Супрематизм», автопортрет Самуила Адливанкина в образе уполномоченного самарского ВХУТЕМАСа с перевязанным ухом. Именно в этом качестве Адливанкин прибыл в Самару в 1919-м и познакомился с художниками Георгием Ряжским и Николаем Поповым. Вскоре они образовали группу НОЖ (Новое общество живописцев).

Из-за чего точно стоило прилететь в Самару — это «Женщина в синей шляпе» кисти Николая Попова, нэпмановский, абсолютно буржуазный для 1922 года портрет, будто сошедший с фрески эпохи Ренессанса. Именно эта квадратная работа участвовала в единственной выставке группы НОЖ.

Переполнившись прекрасным, надо было решать вопрос с обедом. Грузинская кухня кафе Puri приятно удивила голодного москвича. Хинкали, оджахури, шкмерули, остри, баклажаны с орехами. Окна выходят на площадь Революции, смахивающую на огромную поляну. Прежде Рыночную, потом Александровскую, ее центральную точку отмечал памятник императору Александру II, которого с постамента вытеснил, ясное дело, вождь мирового пролетариата.

Ленин, вернее тогда еще Ульянов, в молодые годы в Самаре служил юристом. В 1892–1893 годы он проработал помощником присяжного поверенного, адвоката и шахматиста Андрея Хардина. Два дела Ульянов вел самостоятельно и ни одного не выиграл. Окружной суд размещался в бывшем купеческом доме, который и теперь смотрит на ту самую площадь Революции. Говорят, молодого Ленина именно здесь захватили мысли о марксизме, хотя матушка мечтала видеть сына помещиком.

Через дорогу от суда помещалась редакция «Самарской газеты». Алексей Максимович Пешков, будущий Максим Горький, устроившись сюда литературным сотрудником, 5 марта 1985 года тут же опубликовал свою «Песню о Соколе».

Разумеется, архитектурным путеводителем по Самаре я запаслась, но уже после обеда стало окончательно ясно — за короткие выходные наскоком не возьмешь один из 30 крупнейших городов Европы, по населению сходный с Бирмингемом или Брюсселем, «город трудовой доблести», центр машиностроения, металлообработки, пищевой, космической и авиационной промышленности.

Как, например, не побывать в Музее модерна, кстати, единственном в России? Находится он в особняке купца Курлина, который в Самаре все равно что особняк Рябушинского в Москве. Его проектировала местная звезда Александр Устинович Зеленко. В 1897-м он приехал в Самару из Москвы, а через два года Дума пригласила его на должность главного архитектора города. Зеленко привез в стремительно богатеющую Самару модерн, пробыл три года, построил пять зданий и по первому зову своего кумира Шехтеля умчался в Москву.

Компактный домик с воротами-крыльями бабочки, женской головкой на фронтоне, портретом хозяйки купчихи Александры Курлиной (в будуаре на потолке она же, в виде крылатой нимфы) соседствует с костелом Пресвятого Сердца Иисуса с мощами св. Мартина де Порреса. «Нелепо роскошный», — припечатал особняк Курлина в романе «Хождение по мукам» Алексей Толстой, чей музей находится тут же, за костелом. В двухэтажном деревянном домике проходило детство «красного графа».

Судя по карте, в нескольких домах от Музея модерна находится бункер Сталина. Столь любимое туристами, уходящее на 37 метров под землю резервное местонахождение Ставки Верховного главнокомандующего, как и дегустацию в баре «Дно» местного специалитета пива «Жигулевское», я решила оставить на потом. У меня пти-тур.

Факт, что Самара — город большой, примиряет с мыслью, что за один раз все в нем не охватить, и извиняет непринужденность выбора неофита. Глядя на счастливое местоположение окрестностей на левом берегу Волги, между устьями рек Сок и Самара, митрополит Московский Алексий еще в XIV веке предрек появление на этих землях большого города, «в котором просияет благочестие».

В не растерявшей своего купеческого очарования Самаре, сохранившей уютные подворотни, заблудиться, впрочем, трудно. Городская ткань предусмотрительно нарезана на прямоугольные кварталы размером 120х240 метров каждый. И таких отрезов насчитывается 140. Вспоминается Нью-Йорк.

Даже беглому взгляду Самара подарит разнообразное архитектурное впечатление: неорусский стиль, модерн, конструктивизм, постмодерн и модный в среде нынешних исследователей «капром», он же капиталистический романтизм. На пестроту населения указывает широта представленных конфессий: в центре Самары верующий найдет не только православные храмы, но и синагогу, и католический, и протестантский соборы. Чешский писатель Ярослав Гашек в 1918 году оказался в Самаре и прожил там два года. Дмитрий Шостакович в 1941-м здесь же дописывал Седьмую симфонию.

Гигантомания — навязчивый недуг, но именно в Самаре находится самая большая, размером 15 гектаров, площадь в Европе с одиннадцатиметровым монументом Валериану Куйбышеву, командированному от революции партийному деятелю, имя которого город носил с 1935 по 1991 год. И самый высокий в Европе железнодорожный вокзал тоже в Самаре. Здание со шпилем высотой 101 метр появилось тут недавно, в 2001 году. Единственную собранную в Европе вертикально установленную ракету-носитель «Союз» тоже можно увидеть только в Самаре. Но для этого стоит выделить время и сходить в Музей истории космонавтики, который, к слову, по соседству с Фабрикой-кухней.

Ну и, разумеется, Волга, главное место притяжения, обладает самой длинной в России, пятикилометровой, набережной. Легко теряешь счет времени, наблюдая, как снуют туда-сюда амфибийные катера на воздушной подушке. Вентиляторы крутятся, слой сжатого воздуха под днищем судна приподнимает его надо льдом. Такой вид транспорта очень востребован, потому что нет моста на противоположный берег, где находится Жигулевский заповедник.

Неторопливая прогулка по заснеженному променаду приводит в галерею «Виктория», учреждение частное, основанное предпринимателем Леонидом Михельсоном, которому Самара город не чужой. Жителям, конечно, везет. Например, сейчас в «Виктории» до апреля идет выставка «Художники у станка». Полтора десятка блестящих работ кисти художников «Общества станковистов» предоставлено Третьяковской галереей, в том числе «Танец с красным знаменем» Тышлера, «Лыжники» Дейнеки, «В кабине аэроплана» Лабаса и «Человек в цилиндре» Никритина.

А я отправляюсь на заслуженный ужин на Ленинградскую улицу, 77, в креативный кластер «Дом 77», тем более что новый министр культуры Самарской области Татьяна Мрдуляш очень рекомендовала заглянуть там в бар «Вечно молодой». Нежный сырный суп на основе сливок и чеддера с креветками и мидиями окончательно укрепляет меня в мысли о том, что в Самаре вкусно. И для последнего коктейля перед вылетом из «русского Чикаго», как иногда называют этот город, предусмотрен укромный бар без вывески «Милорад». Его нет на карте. Попасть в подвал на Некрасовской можно только с паролем (инстаграм в помощь).

Через год надо вернуться. Тогда завершится реставрация Фабрики-кухни, уникального творения архитектора Екатерины Максимовой 1932 года. В здании, в плане представляющего собой серп и молот, заработает первая выставка филиала Третьяковской галереи. А рядом, в доме культуры бывшего завода ЗИМ, коллекционер Владимир Евгеньевич Аветисян, тайный покупатель самых дорогих гитар на всех мировых аукционах, в том числе первой гитары The Beatles, обещает наконец открыть музей рок-н-ролла. Хороший повод приехать снова, и не на пти-тур.

Фото: shutterstock.com, пресс-служба Самарского областного художественного музея, пресс-служба галереи «Виктория»