Я люблю приезжать в Сергиев Посад в любое время года, но зимой здесь почему-то лучше, правильнее, чем летом.

Возможно, дело в том, что белый снег добавляет живой ведуте графичности, а может, и в том, что морозец не позволяет «просто гулять»: сознательно ходишь от храма к храму, от музея к музею, пока не пройдешь всю лавру и весь городок, согреваясь то в трапезной, то в сувенирной лавке, то в грандиозном KFC, похожем на бастион…  Да и присыпанные свежим снежком монументы выглядят живописнее летних.

— Жить надо так, чтобы твоим родителям поставили памятник! — резонно замечает мой юный спутник, разглядывая скульптурную группу, установленную на проспекте Красной Армии в 2014 году. В том году отмечали 700 лет со дня рождения «игумена земли русской» — так называют авву Сергия благодарные потомки — вот и поставили памятник не только самому святому, но и его родителям, преподобным Кириллу и Марии, и братьям, Стефану и Петру.

Да, собственно, и вся лавра, и весь город Сергиев Посад не что иное, как памятник Сергию Радонежскому. Главный монастырь России, непобедимая крепость, место чудес и место силы, появился благодаря стремлению отрока Варфоломея (мирское имя Сергия Радонежского) найти уединенное место для молитв и размышлений. В 1337 году, двадцати с небольшим лет от роду, Варфоломей и брат его Стефан поселились в безлюдном месте, на горе Маковец, среди диких лесов. Эту самую гору, украшенную теперь белоснежными храмами и вспыхивающую золотыми луковичными куполами, видит перед собой каждый гость Сергиева Посада, проехавший в электричке полтора часа со всеми остановками от Ярославского вокзала и дошагавший до смотровой площадки на Блинной горе. Заблудиться здесь невозможно: ноги сами ведут от вокзала к лавре мимо многочисленных ресторанов и лавочек, и на смотровой площадке нас вновь встречает изображение аввы Сергия — святой здесь разговаривает с птицами. Это не «наш ответ святому Франциску», но совершенно отдельная история о чудесном знамении, когда во время ночной молитвы преподобный Сергий увидел яркий свет и множество белых птиц, круживших за стенами обители. Голос с небес сказал ему: «Вот сколько монахов собралось здесь во имя Святой Троицы, чтобы научиться у тебя, и они умножатся, как эти птицы, если будут подражать тебе».

Упоминаний о святом Сергии в городе не счесть, но заметны также попытки укрепить память о других местных гениях, прежде всего о Савве Мамонтове, строителе железных дорог, директоре Московско-Ярославской железной дороги, меценате и покровителе искусств. Если вы не почтите своим вниманием торговый центр «Мамонтовъ», то по крайней мере удостойте беглым взглядом памятник Савве Ивановичу: он изображен в несколько театральной позе, в кресле, с тростью в руках. Ведь если бы не Мамонтов, то мы бы не доехали сюда на электричке — об этом важно помнить. Другие знаменитые местные жители — писатель Михаил Пришвин, удостоенный памятника в парке «Скитские пруды», и священник, ученый, поэт Павел Флоренский, дом которого на улице Пионерской обязательно показывают туристам.

Лавра на протяжении веков притягивала к себе паломников, сюда приходили на своих двоих многие поколения русских пилигримов. Это был наш собственный, русский камино. Даже императрица Екатерина Великая совершала этот путь, помня о том, что «святой Сергий на конь не садился», правда, она делала на пути привалы в ближайших путевых дворцах, а точку остановки замерял для нее специально поставленный гвардеец. Говорят, что некоторые паломники доходили до Сергиева Посада за 10 часов, но больше верится в традиционные 13.

Когда будущий святой Сергий поселился в здешних местах, никто здесь особо не ходил, более того, брат его Стефан вскоре не выдержал лишений и ушел в Москву. Сергий же остался, «един единствуя» в молитвенных трудах, срубил малую церковь и больше двух лет совершал подвиги тела и духа. Потом уже, прослышав о нем, стали стекаться сюда другие ищущие праведной жизни иноки, приходили крестьяне за благословением, а в 1380 году явился в Троицкую обитель князь Дмитрий Донской. Преподобный Сергий благословил князя идти на «безбожных врагов», биться с войсками Мамая на поле Куликовом. Более того, один из монахов Сергиева монастыря — Александр Пересвет, бывший боярин — сразился с монгольским Челубеем, и хотя оба воина пали в той схватке, русских богатырей тот пример вдохновил на великую битву. После победы над врагом монастырь получил новый статус и с каждым новым правителем лишь укреплялся в своей славе.

Сегодня, чтобы войти за стены монастыря, нужно спуститься с Блинной горы и подняться на бывшую гору Маковец — рядом будут съезжать с горки на «бубликах» румяные дети, а по незамерзающей реке Кончуре — плавать туда-сюда стаи уток. Главный вход на территорию, обнесенную грандиозной стеной — хоть кино снимай про Средние века! — называется Святыми вратами, а башня над ними носит название Красной и датируется XVI веком. Башни и стены монастыря изобилуют бойницами, таковы были требования времени.

Изнутри врата украшены трогательными фресками, рассказывающими о житии святого Сергия — вот он своими руками «насаждает огород», вот печет хлеб, а вот делится им с оголодавшим медведем. Преподобный, о котором узнала со временем не только Русь, но и весь православный мир, отказался принять первосвятительский сан, ему была дороже «нищета ради Христа». Ученики Сергия сами становились святыми, основателями других обителей, а сам Радонежский по сей день защищает лавру от бед — она выстояла 16 месяцев во время польско-литовской осады 1608–1610 годов, пережила нашествие французов, нацистов и поругание советских лет.

Преподобный Сергий скончался 25 сентября 1392 года, нетленные мощи его были обретены в 1422 году и пребывают по сей день в Свято-Троицком соборе монастыря. Вот с него, наверное, лучше и начать прогулку по лавре. Это древнейшее из дошедших до нас строений монастыря, поставленное в 1423 году на месте той самой первой деревянной церковки благодаря ученику и преемнику Сергия Радонежского преподобному Никону. Строгий, соразмерный пейзажу, сдержанный храм — один из лучших образцов раннемосковского древнерусского зодчества. Именно для этого храма была написана знаменитая «Троица», а также другие шедевры Андрея Рублева и Даниила Черного. «Троица» после революции переехала в Третьяковку, а в храме вместо нее появилась копия. Любопытно, как хотели приукрасить «Троицу», воздав ей должное, русские цари — всяк старался кто во что горазд. Оценить результаты их усилий можно во время посещения Ризницы — поразительного музея церковного искусства рядом с Троицким собором. Билеты недешевы, но музей того стоит. Самое прекрасное здесь даже не пресловутые золотые оклады Бориса Годунова и венцы Ивана Грозного для «Троицы», а вышитые пелены, плащаницы и другие образцы русского искусства XV–XVI веков. Некоторые превосходят красотой и выразительностью знаменитые европейские гобелены.

В 1476 году прямо напротив Троицкого собора возвели Духовскую церковь-колокольню, где звонили «по-псковски», то есть с земли, на колокольню подниматься не было нужды. Здесь, за стенами монастыря, соседствуют разные архитектурные стили, вкусы и предпочтения, но при этом почему-то нет ощущения какофонии, неоднородности, избыточности. Пестропряничные и сдержанные, беленые храмы не спорят, а дополняют друг друга в пространстве. И да, здесь можно изучать как историю архитектуры, так и просто историю.

Русские государи на свой вкус украшали не только иконы, но и саму лавру. Каждый храм, каждое здание здесь связано не с одним, так с другим царем. Борис Годунов похоронен здесь вместе со своей семьей. Доминанту — Успенский собор — возводили по велению Ивана Грозного, но освящали уже при Федоре Иоанновиче. Это у него, Успенского собора, синие, в звездочках, купола и мощные белые стены. Внутри Успенский собор был расписан ярославскими (в то время это была гарантия качества) мастерами в одно лето 1684 года — их фресками мы любуемся и сегодня. Петр I, решив отблагодарить монастырь за то, что дважды укрывал его за своими стенами (от стрельцов и от Софьи), велел выстроить в нем нарядную Трапезную. Не проходите мимо этого удивительного сооружения — самого большого в монастыре. 86-метровый зал, щедро расписанный и украшенный, стал парадным для лавры, и по назначению — для трапез — его практически не использовали. А Петр I отметился в монастыре еще и как строитель — говорят, он лично участвовал в возведении Житничной башни и уж во всяком случае стрелял отсюда уток, почему и переименовали потом башню в Уточью (на шпиле у нее каменная уточка, а сама башня нынче на реконструкции).

Колокольня, которой монастырю явно не хватало, была задумана уже при Елизавете, а освящена при Екатерине II, причем, когда измерили точную высоту, выяснилось, что 88 метров колокольни аж на 6 метров превышают Ивана Великого.

Монастырь-крепость, укрепленный форпост на пути к Москве пережил много испытаний, но даже в советские времена лавра выстояла. Конечно, до возвращения былой славы — и прежнего имени вместо стыдливого Загорска — пришлось потерпеть, но это монахи как раз умеют делать очень хорошо в отличие от мирян. До революции лавра была настолько популярным местом, что даже всерьез обсуждался план соединить Сергиев Посад и Москву трамвайным маршрутом (страшно подумать, на какие мысли может навести эта информация нынешних правителей города). Сегодня туристы и паломники прибывают сюда кто в составе организованных экскурсий, а кто и своим ходом. Обязательно покупают сувениры, причем не обязательно церковные, есть здесь и вполне прозаические леденцы, шоколад, есть даже косметика (понятно, что не декоративная). Обедают в местной трапезной у главного входа: мясных блюд здесь не подают, монастырь же, а вот пельмени с рыбой или вареники с капустой готовят отменные. И еще здесь есть свежая выпечка и вкуснейший медовый сбитень на травах местного производства.

Если гастрономических впечатлений не хватит, можно догнаться за стенами лавры, например, в кафе «Ландау» (Карла Маркса, 7), где кофе приносят в мензурках, а морс — в колбах! И готовят наночебуреки. Другой проверенный адрес в Сергиевом Посаде — «Сергиевская кухмистерская», открытая по соседству с «Ландау». Это целый музей для ценителей старинной кухни, вдохновленный родной историей и знаменитой книгой Елены Молоховец «Подарок молодым хозяйкам».

Подкрепившись и оценив свои силы, можно продолжить изучение Сергиева Посада — пройти, например, 3 километра до Гефсиманского скита, где в лихие годы работала знаменитая Каляевка, исправительная Трудовая коммуна имени Каляева, а теперь здесь возродилась монашеская жизнь (всего братство лавры — со скитами и подворьями — насчитывает более 300 человек). Или на час вернуться в детство в Музее игрушек имени Бартрама (проспект Красной Армии, 123), после чего бросить прощальный взгляд на крепостные башни лавры — и вернуться в Москву, чувствуя себя почти что настоящим пилигримом.

Фото: @савл/sergiev-posad.ru, shutterstock.com