Тульская область известна природными красотами, чистым воздухом, быстрыми водами Оки, а также надежно обеспечена историческим наследием и примечательными музеями.

Чтобы в этом удостовериться, пытливому москвичу придется преодолеть 107 км по Симферопольскому шоссе автомобилем или же воспользоваться железной дорогой, сев в поезд на Курском вокзале.

А прежде был возможен водный маршрут. Таким способом в 1889 году воспользовались два знаменитых живописца Василий Поленов и Константин Коровин. На колесном пароходе держали они путь по Оке до Калуги. Плыли себе, видами наслаждались. Тут с левого борта показались деревенские соломенные кровли, забелела маковка церкви над старинным кладбищем. Подкупающий лиризмом пейзаж привлек внимание путешественников, и решили они сойти на берег. А надо сказать, влюбленному в окские просторы Поленову давно уж мечталось о собственном «уголке землицы». При том непременно на Оке. Да и средства на это как раз появились: император Александр III только что приобрел у Василия Поленова гигантское полотно «Христос и грешница» за 30 тыс. рублей серебром для своего музея. Так или иначе, но у захудалой помещицы Саблуковой была куплена земля — луговая, лесная и пахотная — всего 81 десятина. Местность звалась Старым Бехово.

Однако пытливый художественный глаз новоиспеченного землевладельца, обходящего окрестности с этюдником, приметил открытый песчаный бугор Борок, откуда отлично просматривалась Ока и уездная Таруса на том берегу. Недолго думая, Поленов обменял у местных крестьян эту живописную опушку на имеющуюся пахотную землю. На ней и построил дом по собственным эскизам и по особой системе: Поленов, прямой потомок архитектора Николая Львова, укрепил бревенчатый сруб на каменном фундаменте из «тарусского мрамора» вертикальными брусьями, брусья обшил тесом, потом положил войлок, по войлоку — дранку. Оштукатурить трехэтажную постройку предстояло лишь после ее усадки, лет через пять. За освоение окского крутояра Василий Дмитриевич взялся уже будучи 46-летним отцом троих детей. Пустынный берег художник с энтузиазмом засаживал молодыми соснами, обносил владение известняковой оградой. Жена Наталья Васильевна (урожденная Якунчикова) была в этой затее ему верной помощницей.

Поленовская усадьба, а сейчас музей-усадьба «Поленово», кому-то напоминает романский замок — Василий Дмитриевич в молодости много дней провел в Нормандии. Кто-то видит в ней древнерусский теремок. Интуитивно художник высказался в формах модерна, модного в те годы направления, к распространению которого в России имел прямое отношение. Поленов любил без конца повторять, что «жилой дом не может быть красивым, если неудобен для проживания», и «шил его по мерке». Оттого, что он дальновидно и изобретательно продумал всю внутреннюю планировку, здесь так уютно жилось и работалось и ничто не мешало друг другу. Дети же (в семье их было пятеро) пребывали в полной уверенности, что все в доме создано исключительно для их игр: столько там было самых неожиданных переходов, лесенок, как бы случайных ступенек.

При внешней камерности жилище было весьма вместительным — в нем 24 комнаты. В каждой — большого размера окно с великолепным видом на Оку или живописную речку Скнижку. Пейзаж прямо-таки располагает к созерцанию. Тех высоких деревьев, точно театральные кулисы обрамляющих вид на заокские дали, сам Поленов еще видеть не мог, посаженное им еще только подрастало.

Обжив имение, в 1904 году Поленов спроектировал себе мастерскую, «но вышло почему-то Аббатство». Так он назвал домик с просторным помещением и высоким окном. Художник стелил холст во всю ширину пола и работал. Чтобы издали взглянуть на полотно, он взбирался на чердак с люком, где, кстати, был склад театральных декораций и костюмов, хранились доспехи, алебарды, мечи и шпаги. Сама же мастерская при необходимости легко превращалась в зрительный зал, где ставились домашние спектакли.

Еще через три года в селе Бехово художник строит на свои средства и по своему проекту церковь Святой Троицы. Неподалеку от нее, на крутом берегу Оки, Василия Дмитриевича, умершего летом 1927 года, и похоронили.

Музей-усадьба уникальна тем, что до сих пор почти без перерыва ею руководят потомки художника. Время пощадило Поленово, и оно осталось таким, каким его задумал автор. И каждую зиму перед Новым годом из библиотеки выносятся мебель, ставится огромная елка, дубовый паркет накрывают коврами, дети садятся на пол и зовут Деда Мороза. И каждый год он идет по заснеженному парку…

Этим летом в Поленово открылось Café Nouveau, в меню которого свежеиспеченные французские круассаны с разнообразными начинками — хамоном из утки, салями с трюфелем, камамбером и вареньем из йошты, пряным риетом из кролика.

В 29 км от Поленово (от станции Тарусская идет автобус до п. Русятино) находится достойная внимания усадьба Дворяниново. Некогда имение принадлежало личности, по масштабу вполне сопоставимой с фигурами просветителей Ломоносова и Новикова. Но едва ли поднимется лес рук в жарком порыве ответить на вопрос «Кто такой и кем был Андрей Тимофеевич Болотов?». Имя родоначальника аграрной науки, философа, автодидакта, писателя, энциклопедиста, можно сказать, русского Жан-Жака Руссо, было в свое время незаслуженно позабыто. Да и старый деревянный дом на высоком берегу речки Скнига погорел в 1930-е годы.

Вновь он был выстроен уже по описаниям, оставленным хозяином в книге «Жизнь и приключения Андрея Болотова, описанные самим им для своих потомков». Труд этот Андрей Болотов (1738–1833) предназначал исключительно для членов собственного семейства в отличие от, скажем, пособия по организации сельского труда «Деревенское зеркало, или Общенародная книга, сочиненная не только, чтобы ее читать, но чтобы по ней и исполнять», изложения об устройстве Вселенной «Детская философия, или Нравоучительные разговоры между одною госпожою и ее детьми… », исследований «Нечто вообще об огородных произрастениях», «Труды о хлебопашестве вообще», «Чувствования христианина, при начале и конце каждого дня в неделе, относящиеся к самому себе и к Богу», «Путеводитель к истинному человеческому счастью» или пьес «Честохвал», «Несчастные сироты», «Награжденная добродетель». Болотов был разносторонним и всеядным.

Судьба этого удивительного человека ветвиста. Представитель старинного дворянского обедневшего рода — единственный сын дворяниновского помещика Тимофея Петровича Болотова, полковника Архангелогородского полка.

До 16 лет жил в имении, предаваясь на лоне природы чтению книг, самообразованию. Зимой 1755 года Болотов отправился на службу в полк, стоявший в Эстляндии близ Риги. И здесь он обогащает ум разными познаниями: практикуется в немецком разговорном языке, постигает тонкости местного сельского хозяйства. Через два года подпоручик Болотов участвует в Семилетней войне против Пруссии, сражении при Егерсдорфе. Именно во время прусского похода Андрей Тимофеевич впервые увидел и попробовал картофель, завезенный в Европу из Нового Света испанскими конкистадорами еще в конце XVI века.

Болотов, прихвативший клубни «земляного яблока» на родину, считается пионером именно в возделывании этой сельскохозяйственной культуры. В 1770 году в печати появляется его статья «Примечания о картофеле» с рекомендациями по выращиванию и употреблению в пищу, что было немаловажно, ибо несведущие поначалу путали «вершки» и «корешки».

Почти четыре года в качестве флигель-адъютанта канцелярии русского генерал-губернатора Пруссии Н. А. Корфа Болотов провел в Кенигсберге. Когда потребовалось изготовить новые деньги для Пруссии, именно его приглашают сделать эскизы, по которым потом чеканились монеты, имевшие хождение, пока русские занимали Пруссию.

Манифест 1761 года, изданный Петром III, отменил обязанность дворянства нести военную службу, что не могло не порадовать Андрея Тимофеевича. К службе склонности он не имел, а, напротив, мечтал отправиться домой, в Дворяниново, дабы посвятить себя тихой деревенской жизни, сельскому хозяйству и наукам.

Но нет, дела опять зовут его в Петербург, где он вполне мог бы оказаться в кругу заговорщиков, готовящих государственный переворот, приведший к власти Екатерину II. Еще по Кенигсбергу Болотов был знаком с одним из главных зачинщиков Григорием Орловым. Этого не произошло, о чем будущий агроном никогда не пожалеет.

В мае 1762 года, за шесть дней до переворота, 24-летний отставной капитан наконец отправляется в свое захолустье, доставляющее ему душевную радость и успокоение.

Усадебный дом в Дворяниново — одноэтажный деревянный, уютный, небольшой. Несколько комнат: столовая, кабинет, детская, малиновая гостиная, библиотека, в ней электрическая машина, изобретение хозяина. Имение (ныне музей-усадьба А. Т. Болотова) скромного в запросах хозяина было низкодоходным. Он разбивает регулярный парк, закладывает питомник в саду, необходимый для новых посадок и опытов над растениями и кустарниками. Существенный доход усадьбе приносят яблоки, особенно в урожайный год. Увлеченный селекцией, садовод выводит новые сорта яблок — «дворяниновку» и «андреевку». Семитомное исследование Болотова в области помологии вышло под общим названием «Изображение и описание разных пород яблок и груш, родящихся в дворяниновских, отчасти и других садах».

В Дворяниново прежде было целых десять прудов. Те из них, где Болотов выращивал карпов, предварительно запустив в воду мальков, он называл «сажелки». Безусловно, опыт Болотова и сегодня служит примером для местных фермеров. Те же пруды, куда запускали осетров и где дно было выложено белой или голубой глиной, чтобы водоем напоминал аквариум с прозрачной водой, он называл «показушные».

В парке до сих пор растет «дуб исполнения желаний». Говорят, дереву было лет двести уже при Болотове. Падая при ударе молнии, дуб повалился на рядом растущий молодой вяз. Так образовалась склоненная арка, проходя под которой непременно нужно загадать желание, предпочтительно о здоровье и долголетии.

Прямо перед домом Болотов разбил огород с множеством грядок и указателей на русском и латыни. Этот огород есть и сегодня. Каждому растению, а тут семь десятков овощных культур, спаржа, тмин, лук-порей, патиссон и артишок — все видовое многообразие русской овощной культуры, плюс лекарственный огород, отведена своя грядка. Растет и буквица, лекарственное растение, из травы которой Андрей Тимофеевич готовил отвар, приправляя его медом и сливками, и лечил всех от простуды.

Тем, кому деревня Дворяниново и ее живописные окрестности придутся по душе, могут остаться на ночлег. Проект «Болотов. Дача», придуманный Иваном Митиным, основателем антикафе «Циферблат», и девелопером Александром Гончаровым, был запущен в 2016 году. Комфортные деревянные домики у пруда, диван и плетеные кресла у камина, шкаф с книгами, пианино на веранде, три раза в день накрытый локаворской снедью стол (приготовленной из того, что растет в радиусе 150 км) — все это уютный деревенский отель, название которого не дает забыть о замечательном русском ученом, агрономе, философе.

Тем более что на следующий день стоит отправиться в еще одно место Тульской области, связанное с Андреем Болотовым, — усадьбу Богородицкое, принадлежавшую внебрачному сыну Екатерины II и Григория Орлова, Алексею Бобринскому. Императрица, оценив по достоинству таланты и знания сельского хозяйства Андрея Тимофеевича Болотова, члена Вольного экономического общества, назначила его управляющим усадьбой. Дворец по проекту архитектора Ивана Старова стоит на вершине крутого холма на берегу речки Уперты. Первый камень в его основание был заложен летом 1773 года.

Будучи приверженцем строгой классики, молодой тогда еще зодчий спроектировал довольно компактное двухэтажное здание с импозантным четырехколонным тосканским портиком с восточной стороны и эффектным бельведером на западном фасаде, обращенном к воде. Управляющий Болотов выступил здесь в роли и ландшафтного архитектора, окружив здание невиданным доселе в российской провинции пейзажный парком, диковинами которого можно было «впрах разлюбоваться».

Уперту он запрудил — центром дворцового ансамбля стало озеро с насыпными островками, а берегам его «сообщены разные виды», напоминающие древние развалины с остатками античных колонн. Болотовские затеи сменяли одна другую, точно театральные декорации: каскады прудов, сверкающий изнутри подземный грот, ревущий водопад, романтические руины, статуи, нагромождение камней, меланхолическая долина, «Церерина роща».

Одним из главных аттракционов усадьбы стало «Жилище Эхи» с хитро придуманным акустическим эффектом. Повторялись звуки, произносимые с определенной точки на расстоянии 80 шагов. Все это Андрей Тимофеевич Болотов запечатлел в акварелях, составивших целый альбом, и обстоятельно описал в автобиографических записках.

От былого величия дворцовых интерьеров, от коллекции саксонского фарфора, богатейшего живописного собрания ничего уже не сохранилось. К счастью, уцелели великолепная архитектура и парк.

Как и 200 лет назад, перед приезжающим в имение открывается удивительный по своей величественности вид: дворец, как белокрылая птица, парит над запруженной рекой, отражаясь в ее зеркальной глади. А вода здесь главное украшение ландшафта.

Для создания парка Болотов, прослуживший в Богородицком 20 лет, использовал труды немецкого теоретика садового искусства Кая Кристиана Лоренца Гиршфельда «Теория садового искусства».

Акварели Болотова, сохранившие память о том, как все было здесь прежде устроено, теперь в фондах Государственного Исторического музея.

Настоящим хозяином Богородицкого Алексей Бобринский стал лишь в 1796 году, с восшествием на престол Павла I: до того внебрачный сын жил в Ревеле, «в некотором удалении» от трона. Став помещиком, Бобринский собирал библиотеку, играл на скрипке, занимался сельскохозяйственными опытами, минералогией и астрономией, наблюдая за звездным небом через большой телескоп. Павел был милостив к родственнику, писал ему в деревенскую глушь любезные письма.

Лев Толстой, не раз посещавший имение Богородицкое, описал его в романе «Анна Каренина» как усадьбу Воздвиженское Вронских. Граф, можно сказать, жил по соседству, хотя сегодня путь на автомобиле от Богородицкого до музея-усадьбы Л. Н. Толстого «Ясная Поляна» составляет 70 км. Но расстояние, разумеется, стоит преодолеть. Нельзя не побывать в Тульской области и не увидеть одно из ее главных мест.

Среди необъятных полей в скромной обстановке старинной усадьбы Лев Толстой прожил 60 лет и создал тут две сотни литературных произведений. По старинному обычаю Ясная Поляна всегда доставалась самому младшему в семье. Хозяином фамильного гнезда Волконских—Толстых Лев Николаевич стал в 1847 году после раздела отцовского наследства.

Имение вместе с деревнями составляло более тысячи гектаров земли. В 1862 году после венчания в кремлевской церкви Рождества Пресвятой Богородицы 34-летний Толстой привез в поместье молодую жену, 18-летнюю Софью Берс. Молодые поселились сперва в двухэтажном флигеле без малейших следов роскоши с простой жесткой мебелью. «Пока не привезли моего приданого серебра, ели простыми железными вилками…  Спал Лев Николаевич на грязной сафьяновой подушке, без наволоки. И это я изгнала», — сообщала Софья Андреевна.

Въезд в усадьбу и теперь украшает пара белых цилиндрических башен. От них к дому ведет длинная, почти с километр, березовая аллея — Прешпект.

Кстати, при входе в музей есть одноименное кафе. В меню «Прешпекта» входят блюда, приготовленные по рецептам Софьи Андреевны Толстой. Стоит отдать должное анковскому пирогу, названному в честь врача Николая Анке, родственника Берсов. Без этого пирога не обходилось ни одно застолье в доме Толстых.

Итак, стройные березы на аллее сажались почти за 30 лет до рождения Льва Николаевича. К дому примыкает двухсотлетний регулярный парк. Огромные липы высаживались клином, треугольником. Внешние аллеи замыкались квадратом, внутренние пересекались в центре. Лев Толстой лаконично называл эту систему «квадратом и звездой». Между липами мать Толстого, Мария Николаевна, посадила яблони, саженцы которых выписывала из-за границы.

Едва переступив порог дома Толстого, в передней нельзя не заметить шкафы, сделанные из березовой древесины, снизу доверху наполненные книгами. На стене висит черная кожаная сумка. В ней ежедневно в Ясную Поляну со станции Козлова Засека привозилась многочисленная корреспонденция Толстого.

На лестнице — напольные часы с боем в старинном футляре, башенке красного дерева. Считается, что часы, которые по сей день на ходу, принадлежали еще старому князю, Николаю Волконскому.

В зале на втором этаже за большим столом собиралось все семейство, читали вслух, вели задушевные разговоры, проводили домашние концерты — тут целых два рояля. В девять часов утра пили кофе, в час завтракали, в шесть часов обедали и в девять вечера пили чай. Обыкновенно подавали два меню — мясное и вегетарианское.

В комнате с большим итальянским окном, служившей Толстому рабочим кабинетом, стоит знаменитый диван, обитый клеенкой, на котором родились он, его братья, сестра, восемь его собственных детей и некоторые внуки. К слову сказать, в семье Толстого родилось 13 детей. На стене — пять литографированных фрагментов «Сикстинской мадонны» Рафаэля.

В 1908 году Томас Эдисон прислал в подарок Льву Толстому небольшой фонограф. Хотя писатель пользовался им совсем недолго, продиктовав несколько писем и статей, в том числе «Не могу молчать», сохранились валики с записью его голоса. Их можно послушать и сегодня.

Лев Толстой оставил воспоминание о детстве, проведенном в Ясной Поляне: «Николенька, когда нам с братьями было мне 5, Митеньке 6, Сереже 7 лет, объявил нам, что у него есть тайна, посредством которой, когда она откроется, все люди сделаются счастливыми…  все будут любить друг друга, все сделаются муравейными братьями…  Эта тайна была, как он нам сам говорил, написана им на зеленой палочке, и палочка эта зарыта у дороги, на краю оврага Старого Заказа».

Там, где зарыта зеленая палочка счастья, просил Лев Толстой похоронить себя. Могила скромна: зеленый холм наедине с природой, на краю оврага в глуши парка, без надгробного камня или креста. Стефан Цвейг назвал ее «самой красивой, самой внушительной, самой трогательной могилой в мире».

Мест, связанных с Толстым, в окрестностях еще немало. Это и городок Крапивна, и деревня Кочаки, и станция Козлова Засека. Кого-то, очень возможно, они заставят задержаться и продолжить путешествие по Тульском краю.

Фото: shutterstock.com, lori.ru, vk.com/bolotov.dacha