Среди президентских поручений правительству этого лета имеется пункт 1 (з), где содержится то самое заветное, о чем регулярно говорят многочисленные противники имперского москвоцентризма и сторонники изменения региональной политики РФ по американскому или китайскому образцу: «Представить предложения о поэтапном перемещении государственных корпораций, компаний с государственным участием и входящих в структуры таких корпораций и компаний головных организаций интегрированных структур из г. Москвы в субъекты Российской Федерации по месту осуществления их основной производственной и (или) операционной деятельности». Доклад о возможности такого переезда правительство должно будет предоставить до 1 октября текущего года.

В том или ином виде эта идея бродит в коридорах власти аж с 2013 года. Одной из первых ее высказала занимавшая в то время пост спикера Совета Федерации Валентина Матвиенко, причем ее сразу же поддержал только что пересевший в кресло премьера Дмитрий Медведев, сославшись на США и Германию, «где в любом крупном городе есть штаб-квартиры крупнейших компаний». В его варианте речь шла о переносе головных офисов в Восточную Сибирь и на Дальний Восток. Незадолго до этого тогдашний мэр Владивостока Юрий Трутнев выступил с идеей перенести в свой город столицу, а еще живой и весьма деятельный Жириновский и вовсе предложил федеральному центру перебраться из Москвы в Магадан.

Все эти высказывания, на первый взгляд кажущиеся откровенно фрическими, в свою очередь наследовали высказанной еще в раннепутинские времена идее распределенной столицы, которая заключалась в распихивании основных органов власти по наиболее крупным миллионникам. Все попытки воплотить ее в жизнь ограничились случившимся в 2008 году переездом Конституционного суда в Петербург. В 2018-м заговорили о том, что неплохо бы отправить следом и второй главный суд — Верховный, но этот проект так и не пошел дальше туманных намеков в прессе.

В том же 2018 году идея переезда крупнейших госкомпаний из Москвы и Санкт-Петербурга появилась в так называемом Плане пространственного развития регионов, подготовленном Минэкономразвития. Весь государственный бизнес предлагалось раздать по 18 крупным городам от Воронежа до Владивостока. Правда, тогда корпоративный менеджмент встал стеной: «Никуда не поедем — и точка». В «Транснефти» заявили, что подобная релокация сломает им всю систему управления и логистику, а в «Росатоме» ответили, что их здание на Ордынке, 24, да и вообще Москва являются историческим местом силы и сердцем всей атомной отрасли страны.

Каковы же шансы на то, что по мановению президентской волшебной палочки высшее руководство «Газпрома», «Лукойла», «Роснефти», «Ростеха» и другие, выстроившись в журавлиный клин, разлетится по дальним регионам нашей необъятной родины, если к этому до сих пор не удалось принудить даже высшую бюрократию? Эксперты оценивают перспективы этой идеи крайне скептически.

«Скорее всего, это просто пиар-акция по итогам Петербургского экономического форума, — считает Дмитрий Некрасов, директор think-tank агентства Case, ранее работавший в системе российского госуправления. — Либо чья-то откровенно бредовая инициатива, которая вскоре разобьется о тихий саботаж вменяемой части гражданской бюрократии. Знаете, сколько таких вот президентских поручений я в свое время, скажем так…  продлевал, потом ставил на контроль, а потом с контроля снимал? Наличие поручения само по себе еще ни о чем не говорит. Признаков сумасшествия у экономического блока правительства РФ я пока не наблюдаю, а значит, эта инициатива, скорее всего, реализована не будет».

Плюсы, минусы и подводные камни

Представим себе, что это поручение все-таки начинает воплощаться в жизнь. В принципе, даже представлять ничего не надо, поскольку первая ласточка уже взлетела — упомянутая в речи президента на панели ПМЭФ «Русгидро», которая сама, без посторонних указаний, с 2021 года осуществляет релокацию своего хед-офиса в Красноярск, где она, к слову, и так формально была зарегистрирована. Уже подсчитано, что этот переезд обойдется компании приблизительно в 16,2 млрд рублей. В эту сумму входит в том числе выкуп у холдинга «Сибиряк» бывшей гостиницы на Театральной площади Красноярска и ее последующий ремонт с переоборудованием под главную контору, покупка и ремонт квартир в районе Новоостровский для 1500 прибывающих из Москвы сотрудников и приобретение коттеджей для топ-менеджмента в элитном районе «Сосны». Релокацию планируется завершить уже к концу текущего года.

«Не думаю, что в результате что-то сильно изменится, — считает юрист и житель Красноярска Денис Сапрыкин. — По факту они выкупили себе под офис здание в центре и скупили для работников самые дорогие апартаменты в свежепостроенных высотках на стрелке рядом с Институтом искусств. Места, где они будут обретаться — это исторический центр. Он и так вылизан, там каждый год плитку перекладывают. Разумеется, поддержат цены на элитную недвижимость, а какое-то количество высокооплачиваемых менеджеров станут оставлять свои деньги в местных ресторанах и клубах. На окраинах они вряд ли поселятся. В Дивногорск, где, собственно, находится ГЭС, их, может быть, один раз свозят посмотреть. Конечно, было бы неплохо сделать нормальную дорогу до Дивногорска, но боюсь, что это нереально, там слишком много денег надо на реконструкцию. Между тем сколько конкретно город и регион получат налоговых поступлений от этого переезда, я не знаю — внятной аналитики на этот счет пока нет. Юридический адрес у них и так местный, да и ГЭС является крупнейшим налогоплательщиком. Конечно, вырастут поступления от НДФЛ и взносы по обязательному страхованию, ну еще всякие доходы от офисов и жилья, но не более того».

Но «Русгидро» далеко не самый жирный налогоплательщик среди российских госкорпораций. Понятно, что больше всего по адресам фактической деятельности ждут большую ресурсную тройку: «Газпром», «Роснефть» и «Алросу». Вот только бюджеты ЯНАО, ХМАО и Якутии и так собирают огромные налоги за эксплуатацию природных ресурсов, а заявив о возможности подобного переезда, вышеперечисленные компании рискуют нарваться на самый настоящий бунт собственного менеджмента. Столицы наших ресурсных регионов расположены в зонах с экстремально холодным климатом, мягко говоря, не очень пригодным для жизни непривычного к нему человека. В том же Якутске зимние –50 градусов являются, к примеру, климатической нормой, а зафиксированный там абсолютный минимум составляет –64,4 градуса — дизайнерские пуховички тут не спасут. А еще это означает обязательную выплату сотрудникам полярных надбавок к их и без того немаленьким зарплатам. Ну и такой неприятный бонус, как неимоверная сложность и высокая стоимость строительства любых сооружений в условиях вечной мерзлоты. Расходы на подобную релокацию выйдут просто астрономическими как для самой организации, так и для ее сотрудников.

«Была книжка американского автора, — припоминает Дмитрий Некрасов, — который за XX век подсчитал, грубо говоря, изменение средней температуры, при которой живет или желает жить среднестатистический гражданин той или иной страны. Так вот в течение всего XX века во всех странах средняя температура на одного жителя неуклонно повышалась, то есть люди массово мигрировали с севера на юг, туда, где теплее. Единственная страна, в которой средняя температура на жителя за это время упала — это бывший СССР и нынешняя Россия как результат “освоения Севера”, вызванного бредовейшей концепцией равномерного распределения трудовых ресурсов по территории. Благодаря ей были построены целые города для извлечения ресурсов и обеспечения тех процессов, которые во всем остальном мире обслуживаются вахтовым методом, как в той же Канаде. Сама идея равномерного развития территорий, скажем так, глубоко порочна. В мире практически не существует децентрализованных стран за исключением США. Зато у нас есть пример двух государств, которые в последнее время предпринимали колоссальные попытки все выровнять и децентрализовать — Германии и Китая. В децентрализации-то они преуспели, но вот в плане выравнивания никаких особых результатов не достигли. Я как-то общался с замминистра экономики Германии, который рассказывал, что за весь период с момента объединения на 20-миллионное население бывшей ГДР потратили порядка 2 трлн долларов, но в итоге в начале 2000-х процесс выравнивания остановился. И в восточной части страны до сих пор меньше зарегистрированных патентов на душу населения, меньше желающих открыть собственный бизнес, и образовательный уровень ниже. Короче, ничего у них не получилось. Китай тоже массово строил ультрасовременные города в западной части страны, но они так и стоят пустыми».

Еще одной проблемой станет поиск соответствующих кадров на местах. Понятно, что не все сотрудники согласятся переезжать даже за соответствующие надбавки, часть уволится, а значит, для какого-то количества персонала все-таки придется искать замену. Проблема в том, что лучшие кадры для госкорпораций готовят опять-таки в Москве, в частности, в области углеводородной энергетики конкурентов много, но альтернативы РГУ им. Губкина, знаменитой Керосинке, в сфере подготовки именно управленцев для этой отрасли попросту не существует. И Керосинка уж точно никуда не переедет с Ленинского проспекта.

Заодно вырастет стоимость всех обычных деловых процессов. Если в Москве для проведения важных переговоров требуется всего лишь спуститься в подземный паркинг и за полчаса доехать до партнерского офиса или в назначенный для встречи ресторан, то теперь то же самое действие потребует полета за несколько тысяч километров на корпоративном джете с соответствующими издержками. Конечно, в современном мире существуют видеосвязь и мессенджеры, но сложившаяся в России корпоративная культура на определенном уровне требует личного присутствия.

«Логика бизнеса требует того, чтобы головные офисы крупных компаний находились в главном финансовом центре страны, — говорит Дмитрий Некрасов. — А учитывая такой важный для России фактор, как сильное административное влияние государства, такой центр должен совпадать еще и с тем местом, где сидят все основные федеральные чиновники. Понятно, что с точки зрения логики бизнеса такой переезд обернется чистыми издержками. Компании же вовсе не случайно концентрируют все в Москве, а потому что это выгодно и удобно. И любая попытка навязать бизнесу какие-то из головы взятые представления о том, что и куда перераспределять — это просто глупость и неэффективность».

Так исторически сложилось

Пресловутый москвоцентризм возник не по чьей-то злой воле, а стал результатом трансформационных процессов, которые начиная с конца 1980-х годов имели место как в российской, так и в мировой экономике. Начнем с местной специфики, а точнее, с некоторых особенностей генезиса наших крупных компаний. В децентрализованных странах из палаты мер и весов, то есть в тех же США или Германии, нынешние большие корпорации возникали двумя путями: либо они медленно, на протяжении десятилетий, вырастали из маленьких семейных фирм, как Wallmart и Nike, либо появлялись в результате притока инвестиций туда, где уже имелся выпускающий нужных специалистов вуз и был готов крупный госзаказ, как, скажем, компании Кремниевой долины.

В современной России, представлявшей собой сердцевину развалившегося Союза, вырванную из общего экономического пространства, крупный бизнес создавался сразу и под ключ путем приватизации или акционирования целых производственных цепочек или даже отдельных ведомств. Классическими примерами тут являются «Газпром» (бывшее Министерство газовой промышленности СССР) и «Росатом» (бывшее Министерство среднего машиностроения, ставшее сперва федеральным агентством, а затем и госкорпорацией). В советской экономике, организованной по принципу государства-завода, эти организации выполняли роль дирекций отдельных цехов и по понятным причинам находились в Москве.

Специфика случившейся после распада СССР федерализации уже самой России была такова, что в части регионов местная власть либо опиралась на местную же организованную преступность, либо срасталась с ней до состояния сиамских близнецов, как это происходило, к примеру, в Краснодарском крае при Кондратенко или в Кузбассе при Тулееве. В таких условиях отдельные звенья бывших советских производственных цепочек попросту не выживали, а о развитии не могло быть и речи. Когда в кабинет или сразу на дом к владельцу завода могла явиться делегация сумрачных граждан в коже с бритыми затылками и потребовать переписать активы на лидера главной городской ОПГ, только сумасшедший стал бы планировать инвестиции вместо классической схемы «все попилить и продать на металл, а деньги вывести». В совершенно ином положении оказывались большие вертикально интегрированные компании, прикрытые московской «крышей» — с такими было опасно связываться, а заодно им было гораздо проще сохранять налаженные процессы посреди общего хаоса. Добавим сюда еще и тот колоссальный удар, который нанесло по всей региональной экономике РФ разрушение товарооборота с другими советскими республиками, и сделаем вывод, что и москвоцентризм, и его оборотная сторона в виде депрессивной глубинки возникли не на пустом месте, а как результат всех экономических и политических пертурбаций, случившихся на постсоветском пространстве. Все это совпало с процессами уже мирового масштаба, известными как постиндустриальный переход, в ходе которого большие города окончательно победили провинцию и оттянули капитал из производства в финансы и сферу услуг.

«В современном мире точками концентрации производительности труда и добавленной стоимости являются мегаполисы, — напоминает Дмитрий Некрасов. — Давно уже не крестьяне из провинции кормят столицу, а, наоборот, это она их содержит. Подчеркну, что это касается всех развитых стран. Чем более развита страна, тем сильнее в одном месте концентрируется наиболее квалифицированная рабочая сила, которая и платит те налоги, с которых кормится периферия. Все мировые тенденции направлены на централизацию и снижение издержек благодаря этой централизации. Ну а все попытки идти против объективных экономических процессов никогда ни к чему хорошему не приводили, а просто уничтожали стоимость и благосостояние. Понятно, что Россия — одна из самых неравных в мире стран в плане регионального развития, но это, увы, объективная тенденция. Отчасти это неравенство можно компенсировать при помощи фискального механизма. К примеру, в бытность мою в госуправлении был принят закон о консолидированных группах налогоплательщиков, который являлся вполне себе логичным шагом в сторону децентрализации налоговых поступлений. Крупная корпорация могла выбрать для себя режим консолидированного плательщика, после чего ее налоги начинали распределяться по региону пропорционально зарплатному фонду работающих там ее сотрудников. Этот механизм позволял в том числе избегать создания центров прибыли в Москве или во внутренних офшорах».

Одним словом, разгон госкорпораций и крупного бизнеса по регионам никоим образом не приведет к росту их благосостояния, но существенно нарушит сложившиеся бизнес-процессы и повысит издержки, что заметно отразится на тех же налоговых поступлениях. А что же Москва? Как может отразиться на ее экономике гипотетический отъезд хед-офисов нескольких крупнейших компаний? Практический ответ на этот вопрос у нас уже есть: вот переехал, к примеру, «Газпром» в петербургский «Лахта-центр», многие ли это заметили? Помимо финансового центра Москва также является важнейшим административным, научным, технологическим, силовым и так далее центром, а еще и крупнейшим логистическим хабом. Все эти отрасли порождают множество рабочих мест с высокой оплатой труда, на которую в свою очередь опирается гигантская сфера услуг, так что колесики экономики главного мегаполиса страны в любом случае продолжат свое вращение.

«Отъезд примерно 10 тыс. высокооплачиваемых клерков никак не повлияет на экономику 15-миллионного города, — считает Дмитрий Некрасов. — И надо понимать, что самые высокооплачиваемые из них сохранят свои дачи на Рублевке и станут прилетать на выходные, как это делают некоторые губернаторы. Ясно же, что своих жен и детей они ни в какой Ханты-Мансийск не повезут — это надо быть сумасшедшим».

Коллаж: Анна Павлова