Вопрос о том, является ли Россия частью Европы или стоит особняком, обсуждается в наши дни особенно остро. Этой общественной дискуссии уже более 300 лет, и споры лишь разгораются. Нарышкинский стиль в архитектуре — каменное воплощение этой дилеммы, последняя глава истинно русского зодчества и одновременно первая — европеизированной архитектуры Российской империи.

Нарышкинским стилем принято называть раннепетровское зодчество, по большей части церковное. В этот период православная архитектура превратилась в плавильный котел древнерусских традиций и западноевропейских веяний. В народе это направление часто называют нарышкинским барокко, но это неверный термин. Этот стиль самобытен, очень ярок и эклектичен. Описать его признаки не так-то просто. Обычному человеку я бы объяснил это так: если русская церковь похожа на кондитерское изделие, то, скорее всего, это он.

Нарышкинский стиль в своей основе — архитектурной композиции — оставался истинно русским и лишь отдельные элементы декора были заимствованы из западноевропейского искусства. Для нарышкинского стиля характерен двойной масштаб: один гигантский, вертикально устремленный, а другой миниатюрно-детализированный. Эта особенность нашла свое воплощение во многих архитектурных проектах Москвы. В этом стиле впервые были использованы настоящие колонны. Это уже не какие-то отдаленно напоминающие античный ордер узорчатые колонны, а настоящие греко-римские. В основном используется коринфский тип.

Для нарышкинского стиля также характерно двухцветное сочетание красного кирпича и белого камня, использование полихромных изразцов, позолоченной деревянной резьбы в интерьерах, следование традициям русского узорочья и травного орнамента. Сочетание стен из красного кирпича, отделанных белым камнем или штукатуркой, было характерно для зданий в Голландии, Англии и Северной Германии.

Борьба за власть и европейский поворот

Внешние проявления нарышкинского стиля отражали куда более глубинные изменения в стране. В первую очередь неминуемый поворот к Западу, начавшийся уже при отце Петра I, царе Алексее Михайловиче. Исторически Россия ориентировалась на православного соседа Византию. Но после падения Константинополя в 1453 году поворот к Западу был лишь вопросом времени. Уже при Алексее Михайловиче в Москве сложилась влиятельная Немецкая слобода. Однако контакты были все равно довольно ограниченны.

После смерти Алексея Михайловича в 1676 году престол унаследовал его сын Федор — мудрый, но физически слабый правитель, скончавшийся через четыре года. В результате дворцовых интриг и стрелецкого бунта бразды правления переняла его сестра Софья. Она была регентом при юном младшем брате, Петре I. Уже при Софье сближение с Европой начало ускоряться. Софья проводила взвешенную внешнюю политику и среди прочего заключила «Вечный мир» с Польшей, превратив поляков в союзников против турок. Особым влиянием при Софье пользовался князь Голицын, чрезвычайно образованный человек и западник до мозга костей. Европейские архитектурные образцы попадали к нам через книги и гравюры, выписанные из-за границы. В отличие от Петра Софья ориентировалась не на протестантскую часть Европы, а на католическую, которая была представлена Немецкой слободой — отсюда и католические влияния на русское зодчество.

Большой собор иконы Божией Матери в Донском монастыре

Донской монастырь был основан царем Федором Иоанновичем в 1591 году в честь победы русских войск во время похода крымского хана Гази Герая. Он был возведен на месте военного лагеря отряда Бориса Годунова. Во время Смутного времени малый собор был разграблен, а уже в начале XIX века это снова сделали французы из армии Наполеона: были похищены венцы икон, рамы, ризы и все драгоценные украшения.

В 1918-м монастырь был формально закрыт советской властью, но де-факто продолжал действовать в условиях, когда русская церковь не признавала и игнорировала распоряжения и декреты Совета народных комиссаров. Большая часть монастыря в 1934-м была передана Музею архитектуры. В 1990-е годы, по мнению исследователей, исторически сложившийся облик монастыря был искажен бронетехникой, оставшейся со времен Великой Отечественной войны, и новыми зданиями, размещенными сразу за въездными воротами.

Храм Воскресения Христова в Кадашах

Первое упоминание о церкви Воскресения относится к 1493 году. Московский воевода князь Иван Патрикеев в письме к сыновьям скрупулезно описал свои владения, указав, что «владеет селом за рекой, за лугом, у Воскресения, и живут в нем холопы его собственные, княжеские». Церковь Воскресения в Кадашах играла роль главной вертикальной, композиционной доминанты, являлась соборным храмом Замоскворечья и определяла главную городскую ось Москвы: от колокольни Ивана Великого через церковь Воскресения в Кадашах до дворцовой церкви Вознесения в Коломенском.

В 1812 году храм был разграблен, пострадали древние росписи XVII века, а наполеоновские войска устроили в нижнем храме конюшню. В результате поджога пострадала и колокольня. С 1934 по 1992 год церковь была закрыта. В ней размещались государственные учреждения, в том числе архив КГБ и спортивный клуб колбасного завода. Попытки московских властей в 2010-м снести дом дьякона и несколько близлежащих зданий для возведения нового здания встретили сопротивление общественности. Конфликт широко освещался в российской прессе — его назвали «битвой при Кадашах».

Успенская церковь в Новодевичьем монастыре

В надежде отвоевать у поляков Смоленск в 1514 году, стоя под стенами Смоленска, Василий III дал обет: «Коли Божиею волею достану свою отчину, град Смоленск и земли Смоленския, тогда поставлю в Москве на посаде девичь монастырь, а в нем храм во имя Пречистыя… » Молитва царя, видимо, была услышана: военный поход на осаду Смоленска прошел успешно, литовский гарнизон сдался через три дня. А через десять лет — 13 мая 1524 года — был основан Новодевичий монастырь с соборным храмом в честь Смоленской иконы Божией Матери «Одигитрия». Правда, существует версия, что строительство монастыря имело более циничную основу и аккурат совпало с бракоразводным процессом монарха. Проще говоря, царь построил монастырь, чтобы сплавить туда бывшую супругу и жениться на юной Елене Глинской.

Новодевичий стал темницей для многих людей. Царевна Софья была заключена сюда в 1689-м по приказу Петра I — ее насильно постригли в монахини под именем инокини Сусанны после стрелецкого бунта. Позже в монастырь были заключены ее сестры. По приказу Петра I в том же году перед окнами кельи Софьи были повешены ее сторонники — участники восстания.

В 1812 году отступавшие из Москвы французы пытались взорвать Новодевичий монастырь, но, по преданию, одна из монахинь успела залить водой фитили, подведенные к пороховым погребам.

После Октябрьской революции монастырь был фактически упразднен, но в 1945 году частично возобновил свою деятельность в связи с вынужденным примирением сталинского режима с православным духовенством во время войны. Территория монастыря была полностью передана патриархии уже при Путине.

Церковь Знамения на Шереметевом дворе

Церковь расположена на территории Шереметевского двора, который к XIX веку превратился в обширный земельный участок в центре Москвы, на северной стороне улицы Воздвиженки, принадлежавший графу Шереметеву. Вдоль двора Шереметева проходил Шереметевский переулок (с 1992-го — Романов).

В XVII–XVIII веках весь квартал назывался «Романов двор» — участок принадлежал родственникам правящей династии. В первой половине XVIII века Нарышкины, ближайшие родственники царской семьи, владели землями по обе стороны Воздвиженки. Усадьба Нарышкиных на другой стороне улицы была перестроена в 1874 году под Главный архив Москвы, а в советское время снесена для строительства библиотеки им. Ленина.

После пожара и оккупации Москвы в 1812 году разграбленная церковь долгое время находилась в запустении и была восстановлена только в 1840-х при графском сыне Дмитрии Шереметеве.

Ансамбль Высоко-Петровского монастыря

Обитель вотчины рода Нарышкиных была основана в 1317 году. Нарышкины хоронили здесь своих родственников, погибших во время кровавого стрелецкого бунта, а наполеоновские войска, расквартированные здесь, бесстыдно оскверняли православные святыни (впрочем, подобные эпизоды происходили едва ли не в половине московских храмов во время французской оккупации). После долгого атеистического простоя при СССР в начале 2000-х годов обитель была возвращена к нормальной жизни: сейчас здесь живут 11 монахов.

Церковь Покрова в Филях

Появление Покровского храма в Филях связано с одним из важнейших событий в истории Российского государства. В октябре 1618 года, в праздник Покрова Пресвятой Богородицы, русские войска отбили от стен Белого города в Москве военные формирования польского короля Владислава. Эти события положили конец Смуте.

Первоначальный интерьер нижнего храма не сохранился: многое было утрачено во время Отечественной войны 1812 года, когда наполеоновские солдаты устроили здесь конюшню, а на верхнем этаже разместили полковую портновскую мастерскую.

В июле 1941 года церковь была закрыта. В это же время были сняты купола и разобран верхний восьмерик, чтобы немецкие артиллеристы не могли использовать церковь для наводки орудий. Для маскировки от воздушных налетов были разобраны часовни и верхний ярус.

До 1943 года нижняя церковь использовалась как лазарет, затем до 1963-го — как склад бумажной продукции. В 1955-м началась реставрация церкви, которая была завершена в середине 1980-х.

Храм Успения Пресвятой Богородицы в Печатниках

Район Печатники получил свое название от живших здесь мастеров Государева печатного двора. В XVII веке они селились вдоль ручья, протекавшего между Сретенкой и Трубной улицей. Каменное здание храма было построено на месте деревянной церкви. Очень многие каменные соборы Москвы имели «деревянное» прошлое.

В 1812 году церковь Успения Пресвятой Богородицы была разграблена французской армией, а все хозяйственные постройки сожжены. Сгорели дома служащих храма и все церковные лавки. Храм действовал до 1938-го, его последним настоятелем до ареста в том же году был обновленческий митрополит Московский Тихон (Попов). После закрытия храма были сняты кресты, разобрана ограда, произведена полная переделка интерьера. До возвращения храма патриархии в 1994 году в нем размещался военно-морской музей.

«Нарышкинский стиль — самостоятельное и очень важное явление в русской архитектуре, — считает историк архитектуры Лев Масиель Санчес. — Оно сильно отличается от всего, что было раньше, но также и от всего того, что пришло после. Этот стиль ни в коем случае не барокко (хотя их часто по ошибке путают). Это направление продолжает традиции Московского царства, позднего Средневековья и одновременно впитывает веяния Нового времени. Оно демонстрирует, насколько сильна в России была жажда обновления. До этого уже в течение всего XVII века были робкие обращения к западному опыту в архитектуре. А нарышкинский стиль — это было первое решительное обращение к западноевропейскому наследию, хоть и пока немного поверхностное. Переносились на русскую почву уже не просто отдельные элементы, но ордерная система в целом, с очень подробными деталями.

Этот однозначно столичный стиль, теснейшим образом связанный с Москвой. Царская семья была в то время довольно обширной. Сначала был очень просвещенный царь Федор Алексеевич, который начал весьма существенные реформы в разных областях жизни. Потом после его ранней смерти приходит к власти Софья со своими идеями в государственном управлении. И как раз при ней нарышкинский стиль и формируется. Вдохновение черпали из иностранных книг и соединяли их с существующими русскими традиционными формами. Получившаяся комбинация оказалась довольно удачной. При раннем Петре два его дяди продолжают этот стиль. Хочу отметить, что хоть это направление называют нарышкинским, но начали его решительные противники клана Нарышкиных — царевна Софья и партия Милославских.

Петра поначалу вопросы архитектуры не интересовали. Но по возвращении из Великого посольства Петр и его окружение осознали, что стиль, господствовавший последние годы в России, уже успел устареть в сравнении с европейскими примерами. В Европе к этому времени уже строили в стиле барокко. И вот с этого периода в России начали строить именно в духе барокко. Мой коллега, историк архитектуры Владимир Седов, назвал то, что пришло на смену нарышкинскому стилю, “архитектурой Великого посольства”. Позже оно развилось в полноценное петровское барокко, получившее развитие в Петербурге. В 1714 году из-за петровского запрета на каменное строительство нарышкинский стиль в Москве умер. И после отмены запрета в 1728 году за редкими исключениями Москва к нарышкинскому стилю больше не возвращалась. А вот во многих регионах провинции он после отмены каменного запрета, наоборот, успешно возродился и развивался еще много лет. В целом я считаю нарышкинский стиль уникальной и во многом великой страницей русской архитектуры».

Великое посольство Петра I

Великое посольство (1697–1698) было важным событием во время правления Петра I. Он вернулся в Россию и начал проводить масштабные военные, административные и социальные реформы. Однако историк Василий Ключевский неоднозначно оценивал взгляды Петра на европейский «прогресс»: «По-видимому, у Петра не было ни охоты, ни досуга всматриваться в политический и общественный порядок Западной Европы, в отношения и понятия людей западного мира. Попав в Западную Европу, он прежде всего забежал в мастерскую ее цивилизации и не хотел идти никуда дальше, по крайней мере, оставался рассеянным, безучастным зрителем, когда ему показывали другие стороны западноевропейской жизни».

Великое посольство считается одним из ключевых моментов в истории модернизации России. Во многом через опыт Великого посольства в Россию окончательно проникают западные веяния в архитектуре. При этом изменились образцы для подражания в самой Европе. Во времена Софьи ориентиром был маньеризм — поздний этап Северного Ренессанса. На самом же Западе это направление уже начало устаревать: в Россию попала «вчерашняя» мода. Начиная с более зрелого правления Петра образцом для подражания становится европейское барокко.

Церковь Казанской Божией Матери в Узком

На протяжении двух веков храм в честь Казанской иконы Божией Матери был центром духовной жизни усадьбы Узкое, владельцами которой в разные годы были русские князья Голицыны, Гагарины, Стрешневы, Оболенские, Нееловы и Толстые. По преданию, с этой колокольни император Наполеон наблюдал за отступающей французской армией в 1812-м.

31 июля 1900 года в Узком умер религиозный философ Владимир Соловьев. До погребения гроб с его телом хранился в этой церкви. Последним владельцем усадьбы Узкое был Петр Трубецкой, получивший ее в наследство в 1890 году.

В 1930-м храм был закрыт, его здание использовалось как хранилище ценных книг, изъятых в разные годы из научного и культурного оборота. Среди них были архивы и книги репрессированных писателей, памятники церковной и богослужебной литературы, библиотеки и архивы, вывезенные в качестве трофеев из Германии в конце войны.

Сухарева башня

Это единственная ныне несуществующая постройка в этом списке. Тем не менее она слишком важна, чтобы ее не упомянуть. Возведенная в 1700-м, Сухарева башня была одной из ярчайших московских достопримечательностей. К сожалению, в 1934 году ее снесли для прокладки дороги. Советская власть в те годы не церемонилась с русским наследием.

Лермонтов писал о ней так: «На крутой горе, усыпанной низкими домиками, среди коих изредка лишь проглядывает широкая белая стена какого-нибудь боярского дома, возвышается четвероугольная, сизая, фантастическая громада — Сухарева башня. Она гордо взирает на окрестности, будто знает, что имя Петра начертано на ее мшистом челе! Ее мрачная физиономия, ее гигантские размеры, ее решительные формы, все хранит отпечаток другого века».

Церковная реформа

В период с 1700 по 1721 год Петр I ограничил политическую власть церкви и сократил ее роль в принятии государственных решений. Церковная реформа вызвала значительное сопротивление со стороны духовенства и привела к расколу Русской православной церкви на реформистскую петровскую и старообрядческую ветви. Однако эти реформы также способствовали модернизации церкви и ее приспособлению к изменяющимся общественным и политическим условиям.

Церковь Иоанна Воина на Якиманке

Низины между нынешней улицей Большая Якиманка и Москвой-рекой, в которых жили стрельцы, поляки и простые крестьяне, регулярно затапливались весной. В 1709 году Петр I, изучив ущерб от наводнения, обратил внимание на разрушение Иоанновской церкви, которая тогда находилась ближе к реке, и приказал построить новую церковь в более безопасном месте — в память о Полтавской битве; по преданию, новая церковь была построена по чертежу самого царя.

С 1906 года и до своей кончины в мае 1922 года настоятелем храма был протоиерей Христофор Надеждин. В 1922-м он был обвинен в «противодействии изъятию церковных ценностей» и расстрелян в числе других лиц московского духовенства по приговору Московского революционного трибунала. Переводчик Никита Кривошеин вспоминает: «Осенью 1952 года я оказался в Москве студентом и благодаря покойной Нине Константиновне Бруни (дочери Константина Бальмонта) нашел дорогу в храм Иоанна Воина на Якиманке. <… > Там — не помню, как вышло — я изумленно слушал богохульственную панихиду “Со святыми упокой…  Господи, душу раба твоего Иосифа… ”. Месяц спустя, в Великую пятницу утром, сообщили о прекращении дела врачей-отравителей».

Церковь Бориса и Глеба в Зюзино

После смерти Глеба Ивановича Морозова, влиятельного боярина при Алексее Михайловиче, и печальной кончины боярыни Морозовой Зюзино перешло в царскую казну, а затем за заслуги перед отечеством было пожаловано князю Борису Ивановичу Прозоровскому, сподвижнику Петра I. Именно при нем в 1704-м была построена каменная церковь Бориса и Глеба.

В 1938-м храм был закрыт. Во время Великой Отечественной войны его убранство сильно пострадало: деревянные детали интерьеров использовались местными жителями в качестве топлива. В конце 1950-х началась его первая реставрация, после которой в 1966 году в храме разместили завод, изготовлявший искусственные алмазы для промышленности. В 1979-м началась новая реставрация, после чего в храме разместился архив Министерства инструментальной и станкостроительной промышленности СССР.

Церковь Архангела Гавриила (Меншикова башня)

Деревянная церковь во имя Архангела Гавриила на Поганых прудах впервые упоминается в переписи 1551 года. Но уже каменное здание было возведено в 1707-м артелью каменщиков из Костромы и Ярославля под руководством архитектора Ивана Зарудного. В народе церковь прозвали Меншиковой башней, «сестрой колокольни Ивана Великого». Башня стала самым высоким зданием в Москве.

14 июня 1723 года во время отпевания священника Василия Андреева в шпиль ударила молния, начался пожар, который продолжался несколько часов и уничтожил деревянные перекрытия верхнего яруса. Колокола рухнули и пробили своды церкви, придавив находившихся в ней людей. Люди посчитали пожар божьей карой за чрезмерную гордыню и самонадеянность Меншикова. Жители Москвы недолюбливали князя за то, что при своей «худородности» (по мнению большинства исследователей, отец Александра Даниловича был конюхом) он жил слишком роскошно. Москвичи постоянно напоминали ему о пирогах, которыми, по преданию, он торговал в молодости.

Закат нарышкинского стиля

Официальной датой начала строительства Петербурга считается 16 мая 1703 года, когда Петр I заложил первый камень будущей крепости на острове Заячий (позднее переименованном в Хронстадт). В этом месте была возведена крепость Петра и Павла, которая стала основой будущего города.

В 1701 году Петр I издал указ о запрете на каменное строительство в России (само собой, везде, кроме Петербурга) за исключением некоторых государственных и военных зданий. Причина запрета заключалась в том, что каменное строительство требовало высокой квалификации и специализированных знаний, которых в России было недостаточно. Все специалисты по камню должны были сосредоточиться на возведении Северной столицы. Этот запрет стимулировал развитие деревянного строительства и деревообработки в России.

После смерти Петра I в 1725 году запрет на каменное строительство был отменен, и использование камня стало снова распространенным в архитектуре России. Русская архитектура, казалось бы, вернулась в свое прежнее русло. На самом деле за время запрета она успела измениться до неузнаваемости и полностью встать на европейские рельсы. К этому моменту из русского зодчества в крупных городах окончательно ушло все русское. Традиции нарышкинского стиля еще почти век незаметно продолжались в глубинке. Но в Москве все успело закончиться на стадии «каменного запрета».

Нарышкинский стиль так навсегда и остался удивительным примером гармонии между русской самобытностью и осознанием себя как части Европы. С тех пор уже больше 300 лет мы никак не можем найти равновесие в этом сложном вопросе.

Фото: shutterstock.com, ru.wikipedia.org