Нет эпохи, которая не оставила бы серьезного следа на появившемся вопреки наводнениям Балчуге — исторический путь района не перестает удивлять переменами, такими как территория «ГЭС-2» или новые, почти аристократические жилые «поместья» прямо под стенами Кремля.
Сначала были потопы
Название «Балчуг» произошло от татарского слова «глина». Территорию к югу от Кремля регулярно затапливало во время паводков. Исторически в этих местах находились ремесленные слободы, в основном садовые, где жили работники царского сада. Некоторые современные названия вроде Садовнической улицы до сих пор напоминают об их ремесленном прошлом. Здесь же находится одна из старейших церквей города и жемчужина русского узорочья — храм Великомученика Георгия Победоносца в Ендове.
Постепенно ремесленный садовый район превратился в торговый. Согласно описи 1699 года, на Балчуге насчитывалось 45 лавок в мясном ряду, 40 — в солодовом и 28 — в калачном. А при Иване Грозном здесь открылся первый в истории России кабак для опричников. Правда, чуть позже царь Федор это непотребство прикрыл. Увы, торговый квартал на Балчуге регулярно затапливался из-за наводнений.
Помимо потопов району периодически приходилось переживать жестокие пожары 1701, 1730 и 1812 годов, когда все сгорало дотла. Во время французской оккупации здесь орудовали мародеры, особо отличилась банда Никишки Хромого, отчего родилась городская легенда о местных кладах, зарытых бандитами. Если прогуляться вдоль Водоотводного канала, то можно пройти мимо бывших торговых рядов. Сегодня Балчуг представлен невысокими типовыми особнячками, возведенными после пожара 1812-го. В большинстве из них расположены офисы.
Как район стал островом
Водоотводный канал, сооруженный в конце XVIII века, собственно, и превратил район Балчуг в своего рода остров. Обрушение Каменного моста после очередного наводнения стало последней каплей терпения градоначальников, и они предложили Екатерине II наконец что-то с этим сделать. Так родилась идея проложить через Балчуг водоотводный канал. Существовало несколько его проектов, но итоговая версия была выполнена в 1780-х. В XIX веке канал имел сразу две функции: контроль за уровнем воды и судоходство. Этому способствовало его оснащение массивными шлюзами. Но с реформой гидроузла и строительством канала имени Москвы в XX веке судоходное значение канала было утрачено. Сейчас его глубина — всего 2 метра.
Над островом величественно возвышается башенка самой известной гостиницы в округе. Здание, известное сегодня как отель «Балчуг Кемпински», изначально представляло собой небольшой двухэтажный дом, возведенный после пожара 1812 года. В 1911-м дом был перестроен в большой отель, до сих пор являющийся жемчужиной района. В советский период гостиница сменила несколько названий, и дольше всех продержался «Бухарест». Больше половины комнат имеют роскошный вид на Кремль, при этом цены на номера для таких видов вполне умеренные — около 17–20 тыс. в сутки. Когда-то здесь останавливались великие русские художники Васнецов и Куинджи, оставившие потомкам живописные полотна с видами из окон гостиницы.
Дом на набережной
Дом правительства СССР был разработан не столько как обычный жилой дом, сколько как небольшой социалистический город со всеми благами цивилизации. Жильцов полностью избавили от тягот быта. Помимо жилых корпусов в комплекс входили прачечная, медпункт, сберкасса, почта, ясли и детский сад, амбулатория, библиотека, спортивный зал, теннисные корты и магазин-распределитель. Несмотря на большую площадь квартир и наличие в них всех современных удобств, кухни были небольшими — от 4 до 6 кв. м, еду жильцы могли получать в столовой по талонам. Во дворах дома располагались цветники и фонтаны. Для досуга жильцов были организованы клуб имени Алексея Рыкова, кинотеатр «Ударник» на 1500 мест, просуществовавший вплоть до нулевых (ныне — на стадии восстановления), а также театр, известный сейчас как театр Эстрады.
С 1931 года в доме стали получать квартиры представители советской элиты. Среди жильцов Дома на набережной были дети Иосифа Сталина — Светлана Аллилуева и Василий Сталин, а также Лаврентий Берия, Никита Хрущев и поэт Демьян Бедный. За повышенный комфорт жильцы расплачивались ежедневной несвободой: дом становился для них чем-то вроде золотой клетки. Почти каждый их шаг находился под строгим наблюдением охраны, а среди обслуги скрывались сотрудники спецслужб. Но это было ничто в сравнении с последовавшими вскоре репрессиями — в 1937–1938 годах, во время Большого террора, здесь были репрессированы не менее 700 жильцов. Многих расстреливали целыми семьями. В освободившиеся квартиры тут же въезжали новые постояльцы, и некоторые вскоре разделяли участь предшественников. Подобная «ротация кадров» порой происходила несколько раз.
«Красный Октябрь» и «Стрелка»
Кондитерская фабрика «Эйнем», основанная в 1849 году немецким предпринимателем, выделялась на фоне конкурентов особым вниманием к дизайну упаковок и этикеток. Этот ход позволил поставлять продукцию «Эйнем» даже к царскому столу. После Октябрьской революции «Товарищество Эйнем» было переименовано в «Красный Октябрь», и до конца советской власти фабрика оставалась едва ли не ведущим кондитерским предприятием в стране. Производство начали сворачивать в начале нулевых, и в 2007-м «Красный Октябрь» закрылся. Это событие положило начало длительной джентрификации заводского района.
Преображение бывшей фабрики началось с курьезного случая: прогулочный пешеходный мост через реку от Храма Христа Спасителя оказался… мостом в никуда. Строительство моста было уже наполовину завершено, когда выяснилось, что пешеходу, в общем-то, нечего делать на противоположном берегу. Так появилась первая ласточка джентрификации «Красного Октября» — выставочный комплекс «Арт-Стрелка», организованный на набережной художником Дубосарским. Центр современного искусства просуществовал всего несколько лет, но после закрытия не сгинул, а переродился в институт «Стрелка» — философское ядро новой урбанистики и первое в городе образовательное учреждение с собственным питейным заведением. Принципы «Стрелки» во многом легли в основу того, что сегодня условно называется собянинской Москвой, а производное от него бюро «КБ Стрелка» буквально положило начало революционным кампаниям 2017–2018 годов «Моя улица» и «Мой двор», изменившим столицу до неузнаваемости.
Одна моя подруга как-то сказала: «Если хочешь найти за день вакансию в творческой сфере, то пойди с утра в бар “Стрелка”, и к вечеру у тебя будет работа». Слова пиар-менеджера Ирины только подтверждают эту мысль: «“Стрелку” всегда знали как место для тусовок и нетворкинга — в баре можно было легко завести нужные знакомства. Сюда обычно приходило много экспатов, архитекторов и вообще интересных людей. За последние несколько лет состав публики здесь поменялся — отчасти из-за того, что многие уехали. Но перемены произошли бы так или иначе. Прежние посетители стали старше, остепенились и выросли из тусовок. Вообще в Москве не так много примеров клубов или баров, просуществовавших настолько долго, что публика сменилась бы естественным путем. Изменился и профессиональный состав посетителей. Первоначальный костяк — люди от 25 до 35 лет, в основном те, кого было принято называть хипстерами, а также представители условного креативного класса. Сейчас эта публика разбавлена другими типажами. Нам еще предстоит эту публику прощупать и понять».
Что касается исходной креативной публики «Стрелки» и других расположенных рядом кафе, то я часто пересекался с ней в еще одном месте — фитнес-клубе/пыточной MSK Crossfit. Здесь утонченные представители креативного класса превращались в потные красные тела. Местный тренер Виктория, миниатюрная девушка с манерами офицера гестапо, лепила из дизайнеров и архитекторов атлетов методом коллективного наказания: один из группы допускает ошибку в упражнении — вся группа делает его заново. Даже регулярный сладкий капучино из местных кофеен не испортил моих олимпийских достижений после такой муштры.
Напротив фитнес-клуба находится еще одна мало кому известная достопримечательность бывшей фабричной территории — небольшой уютный отель в одном из заводских корпусов. Для комнат с отличным видом на реку цены тут не кусаются — 4 тыс. за сутки. Единственный небольшой минус гостиницы — устаревшие интерьеры номеров в духе нулевых с вездесущими переусложненными натяжными потолками.
Рай в «Раю»
Неподалеку от «Красного Октября» на Балчуге во время нефтяного бума 2006–2007 годов находилось сразу два популярных клуба — «Рай» (позже — Icon) и Gipsy. «Рай» был, пожалуй, визитной карточкой эпохи. У него имелись все атрибуты клубного гедонизма: театральность, километровые очереди, акробаты, бронирование ложи за 10 тыс. долларов, множество позолоченных поверхностей и мировые звезды танцевальной музыки. Весь этот разгул ночной жизни организовал человек, изначально мало что понимавший в клубном гламуре. Михаил Данилов вышел из мира позднесоветской фарцы, а о вечеринках знал в лучшем случае по дискотекам на окраинах.
После экономического кризиса в 2011 году «Рай» закрылся, переродившись в куда более демократичный Icon, а по соседству стали открываться заведения поскромнее. Репутация подешевевшего тусовочного кластера, сложившаяся вокруг окрестностей «Красного Октября», стала привлекать не просто более демократичную публику, но и откровенно маргинальных персонажей. Возле клубов участились драки и ограбления. Здание бывшего «Рая» все больше ветшало, пока его вовсе не снесли.
«ГЭС-2»
В каждом крупном городе есть несколько точек, становящихся международными блокбастерами. В Каире это пирамиды, в Париже — Лувр, в Москве — Кремль. Но теперь появилось еще одно место, идеально подходящее для драки Тома Круза с десятью противниками — Дом культуры «ГЭС-2» в здании бывшей гидроэлектростанции. Это, безусловно, столичная достопримечательность, городская икона Москвы — масштабное, мгновенно узнаваемое место. По эффектности пространства «ГЭС-2» не только не уступает Центру Помпиду или лондонской Tate Modern, но и, возможно, их превосходит. Светлый и как будто бескрайний интерьер Дома культуры вызывает во мне здоровую гордость за свой город.
Первоначальное промышленное сооружение было построено в 1907 году. Автором проекта в неорусском стиле был Василий Башкиров, работавший до этого над фасадом Третьяковской галереи. В течение советского периода здание дополнялось новыми элементами и постепенно теряло аутентичный облик. К 2007 году ГЭС было решено закрыть: оборудование давно устарело, а полученное электричество стало слишком дорогим. С 2014 года здание перешло фонду современного искусства V-A-C, принадлежащему Леониду Михельсону, в итоге ГЭС решили превратить в культурный центр. Ландшафт района поменялся радикально: был выстроен спуск к воде и разбита уникальная березовая роща на искусственном холме. Ее предназначение не только в том, чтобы быть зеленым аттракционом и площадкой для инсталляций, но и улучшать экологию двора соседнего жилого дома. Прежде всего это защита от шума и пыли.
Комплекс проектировался до геополитической размолвки между Россией и Западом, поэтому сейчас ощущается серьезная нехватка выставок западных проектов. Вся надежда теперь на Азию и Индию.
Болотная площадь: от отрубленных голов к дорогому жилью
Болотная площадь когда-то называлась просто Болотом, и это были затапливаемые пустыри к югу от Кремля. Место, помимо всего прочего, имело военное назначение: здесь произошло одно из решающих сражений с польскими интервентами в Смутное время. В мирные годы площадка служила местом для торговли, зрелищ (кулачных боев) и публичных казней. Например, здесь был казнен протопоп Аввакум, а также развешаны останки Степана Разина.
C XVIII века и до Великой Отечественной войны тут находился знаменитый на весь город Болотный рынок. После войны площадь превратилась в довольно скучный сквер, известный москвичам и туристам разве что пугающей группой скульптур «Дети — жертвы пороков взрослых» работы Михаила Шемякина. Подлинную известность в наше время площадь приобрела во время демонстраций 2011 года, собравших десятки тысяч человек. Это был последний масштабный митинг такого рода в современной истории России. В народе протесты так и назывались — «Болотное восстание».
Новейшая история Болотной связана с постройкой двух роскошных кварталов, напоминающих дореволюционную Москву — Mandarin Residence Oriental и «Золотой остров». Цены на квартиры — от 10 млн долларов и выше. Относительно небольшая (по меркам Москвы) этажность построек еще больше роднит эти кварталы с дворянскими усадьбами. Если особо не всматриваться, то кажется, что эти дома стояли здесь как минимум 120 лет, хотя оба комплекса совершенно новые. В городе сегодня не так много по-настоящему качественной архитектуры, стилизованной под старину. Помимо безразмерных квартир и пентхаусов оба комплекса предоставляют достаточно новый тип жилья — мезонет, то есть двухуровневые квартиры с собственным садом и двумя входами.
Несмотря на роскошную отделку, новые дома на Болотной вызывают у меня смешанные чувства. С одной стороны, их обликом трудно не восхититься, с другой — это закрытая территория для избранных, царство господ. Восхищаться таким шиком из-за забора трудно. Оба квартала кажутся даже не другим городом, а скорее чужой планетой.
Фото: Дима Жаров