Этот район Москвы когда-то попал в рейтинг самых опасных мест для туристов по версии американского издания The Huffington Post. По Гольяново путешественникам рекомендовали передвигаться, опустив глаза, беречь сумки и кошельки и ни в коем случае не контактировать с местными жителями. Сами гольяновцы тоже не в восторге от царящей в районе мрачной атмосферы, но не все. Одни вспоминают местную поговорку «Гольяново — страна чудес, сюда попал — и тут исчез», другие уверены, что слухи об удручающей криминогенной обстановке здесь преувеличены. В наши дни район подвергается урбанистической трансформации и с каждым годом все меньше отличается от соседних спальных кварталов. Но это на первый взгляд — у всего есть особенности.

От свечного заводика до свинофермы

Название району дало располагавшееся на востоке от Москвы при Хомутовской дороге село Гольяново, первые упоминания о котором восходят к XVII веку. Название села происходит от рыбы гольян, которая водилась в местных водоемах. Эта рыба изображена и на современных гербе и флаге района. В начале XX века здесь работали прядильные и ткацкие производства, кирпичный завод и свечная фабрика. Местные жители выращивали картошку, овес и рожь, занимались кожевенным ремеслом и вывозили нечистоты из Москвы. С приходом советской власти предприятия национализировали, появился совхоз, специализировавшийся на свиноводстве. Была открыта научно-исследовательская лаборатория пушного звероводства, при которой функционировала ферма по разведению норок, соболей и лис. После того как в 1960 году территория вошла в состав Москвы, от старых жилых и производственных построек не осталось и следа.

«Исторических зданий в Гольяново нет. Все, что было, смели и застроили новостройками при Хрущеве и Брежневе. А там были какие-то двухэтажки», — вспоминает местный житель Дмитрий.

Рядом с Гольяново располагались села Черницыно и Колошино, которые тоже стали частью Москвы в 1960-е, теперь они входят в район Гольяново. Но старожилы хорошо помнят, где проходят прежние границы.

«Я прожил десять лет на Байкальской улице, и мы знали, что Амурская улица — это уже Черницыно. Я застал остатки старого Гольяново у свиноферм, но теперь никто и не вспомнит деревню. Колошино было ближе к Москве, за Черницыно. А еще была Бауманская плодоовощная база на Амурской, 1», — рассказывает старожил Валерий.

Дмитрий рассказал, что в годы его юности, в 1980–1990-е, на этой местности царили довольно лихие нравы: «Водились, конечно, гопники. Они стопили незнакомцев и спрашивали: “Ты с Гольяново или с Черницыно?” Это было важно для данной публики, и нередко происходили разборки между черницынскими и гольяновскими».

О своеобразной обстановке в районе рассказывают и другие его обитатели. Один из них вспоминает, что в годы его юности Измайлово «было с одной стороны [Щелковского шоссе], а Гольяново с другой, и, конечно, измайловцы считались больше такими москвичами-москвичами». «Ну и районами дрались, и все такое», — вспоминает он. Это отчасти определялось и советской внутригородской планировкой — Гольяново, Колошино и Черницыно относились к Куйбышевскому району, а южная сторона Щелковского шоссе была уже Первомайским районом.

«Попадались мертвые проститутки под ногами, полумертвые наркоманы. В общем, это был практически Тарантино, только в Гольяново. Чтобы попасть домой с работы, тебе надо было победить трех гоблинов и бонусом одного орка. Неподалеку был еще и “Черкизон”», — делится воспоминаниями о 1990-х хозяйка гольяновского тату-салона, коренная жительница Наталья. Ее коллега Александр вспоминает совсем свежий случай: «Как-то в одном из отделений банка человек восемь употребляли наркотики. Я туда зашел вечером с девушкой, чтобы сделать перевод, но было очень страшно. Мы быстро свалили». Продолжает тему местный житель Иван: «Отдельный вопрос с наркоманией. Множество “копателей” и асоциальных элементов. В нашем районе удивительная плотность ночлежек, хостелов и гостиниц для приезжих».

Орнелла Мути, «Южинский кружок» и анархисты

За два года до того как The Huffington Post поведал миру об ужасах восточной окраины российской столицы, в 2012-м, правозащитники освободили рабов, больше десяти лет томившихся в подвале гольяновского продуктового магазина на Новосибирской улице, 11. Это были в основном женщины, которых заставляли бесплатно работать и сексуально эксплуатировали. Спустя четыре года история повторилась — из «магазинного» рабства вызволили девушку, у которой по приезде в Москву владелица торговой точки отобрала паспорт. Девушку держали в заточении восемь месяцев и избивали. Тогда же понятие «гольяновские рабы» стало устойчивым выражением.

Но было бы не совсем справедливым утверждать, что в современной истории района остались только мрачные страницы. В 2016 году, например, ходили слухи о том, что намеревавшаяся получить российское гражданство итальянская кинозвезда Орнелла Мути зарегистрировалась по месту жительства в однокомнатной квартире на Хабаровской улице. Причем в этой квартире якобы уже проживала семья из Азербайджана. О том, как эта история закончилась, история умалчивает, но известно, что кинозвезда заявила о гражданстве и гольяновской прописке: «Мне сказали, что готовы предоставить паспорт, я бы хотела. Здесь я чувствую себя как дома, я впитала часть вашей культуры».

Еще один знаменитый обитатель района — художник-шестидесятник Борис Козлов. Его квартира была центром московского андерграунда, близкого к «Южинскому кружку» Юрия Мамлеева. Вот что об этом рассказывал автору документального исследования «Отец шатунов» Эдуарду Лукоянову участник «Южинского кружка» Игорь Дудинский: «Дом на Южинском (ныне Большой Палашевский переулок. — “Москвич Mag”) сломали в 1968 году. Мамлеев водил уже совсем узкие круги в квартиру на Карбышева, так что эти пять лет до отъезда Мамлеева в 1973-м мы больше шастали по салонам. Художник Борис Козлов купил кооперативную квартиру на окраине Москвы, в Колошино, там был центр богемы. Мамлеев очень любил нашу компанию, но большую часть времени предпочитал проводить у Козлова. Там были очень интеллигентные разговоры, пронзительные люди, настоящие эзотерики, романтики».

В Гольяново отметился еще один художник, близкий к мамлеевцам, Константин Васильев. Он не жил здесь, но, как рассказывают старожилы, выставлялся на Уральской улице в местной галерее. Теперь на ее месте на первом этаже длинной панельной многоэтажки находится магазин стройматериалов, секонд-хенд и множество других торговых точек.

«Из легендарных заведений здесь был огромный пивной ресторан “Саяны” на пересечении Уральской и Амурской улиц, когда-то центр притяжения всего района. Сейчас там “Дикси” и ”Додо-пицца”», — рассказывает местный житель Дмитрий.

С «Саянами», по его словам, связана история анархического движения во времена перестройки. В 1990 году в соседнем Измайлово проходил съезд Конфедерации анархо-синдикалистов. Сбор решили устроить в школе на востоке Измайлово, где тогда работал учителем один из лидеров этой ультралевой организации, ныне депутат Госдумы Андрей Исаев. На съезде произошел раскол, часть делегатов, в основном радикалы, демонстративно покинули съезд и пошли пить пиво в «Саяны». После этих посиделок появилась новая организация — Ассоциация движений анархистов.

Между Балабановым и Кустурицей

Современная топонимика района не связана с тем, что было здесь когда-то, рассказывает Дмитрий: «Сибирские, уральские и дальневосточные улицы названы так, потому что это восток Москвы. Хабаровская, Камчатская, Курганская, Уральская, Байкальская, Сахалинская, Амурская и так далее. На Байкальской недавно по заказу мэрии нарисовали граффити с видами сибирского озера».

Что касается старинных названий, то о Черницыно, например, сегодня напоминают две одноименные остановки общественного транспорта в районе площади Белы Куна. Колошино же стало именоваться через «а» — Калошино. Так называется не только автобусная остановка на Щелковском шоссе, но и огромная промзона на стыке Гольяново и Метрогородка. Этот промышленный узел постепенно сокращается и застраивается новыми ЖК, которые возвышаются не только над пяти- и девятиэтажными домами советского периода, но и над ТЭЦ-23, градирни и трубы которой некогда были основным высотным ориентиром местности.

В свою очередь ТЭЦ-23 считается главным источником вредоносных выбросов и шума в районе. Модернизировать объект давно требуют экоактивисты и местные жители. Теперь с гудящими и дымящими футуристическими силуэтами конкурируют разноцветные человейники, наступающие на Калошино и вдыхающие миазмы энергетического предприятия. В этих краях можно почувствовать себя заблудившимся в депрессивных декорациях персонажем фильма Алексея Балабанова «Груз 200» или героем фильма Юрия Быкова «Завод», который снимали рядом, на территории завода железобетонных изделий в Метрогородке.

Достаточно пройтись от станции метро «Черкизовская» и Восточного вокзала по Щелковскому шоссе или по параллельной Амурской улице в сторону улицы Монтажной, и перед вами откроется кислотная смесь новостроек, строительных кранов, нетронутых участков промзоны, трубопроводов и панельных хрущевок с остатками дворов и атмосферой 1990-х. А если свернуть на 2-й Иртышский проезд, то можно полюбоваться бесконечными рядами гаражей, складов, вышек с прожекторами и мастерских шиномонтажа со штабелями покрышек. Среди этого индустриального хаоса неожиданно обнаруживается евангелистская церковь «Благая весть», которая занимает часть бруталистского здания постройки 1974 года для одного из советских НПО.

Сердце современного Гольяново и соседствующего с ним Северного Измайлово — окрестности станции метро «Щелковская». Тут кончается вселенная Тарантино и Балабанова и начинается мир Эмира Кустурицы — пестрый, оживленный, кричащий и неуклюжий. Не удивляйтесь, если голуби, плотно сидящие здесь на проводах, тянущихся между столбами и ларьками, отправят вам на плечо птичий «привет», а завсегдатаи пятачка у «Пятерочки» подойдут с просьбой «стрельнуть» пару рублей.

Некоторые местные жители допускают, что неблагоприятная социальная обстановка в районе связана с большим количеством приезжих. Что же касается преступности, то, по последним данным, она падает, хотя гостей Москвы здесь правда много. Так было и в советские годы, когда пассажиры междугородних автобусов, прибывавших на автовокзал на «Щелковской», штурмовали универмаги в поисках колбасы и редких предметов гардероба. В наши дни в Гольяново обитают в основном тихие рабочие из стран Центральной Азии и не только.

«В сетевых гипермаркетах часто можно увидеть уборщиц с Кубы, их община, насколько я знаю, компактно проживает в соседнем поселке Восточный. А на реконструкции одной нашей местной поликлиники я встречал чернокожих беженцев из какой-то африканской страны, судя по всему, бывшей колонии Франции, поскольку между собой эти парни говорили исключительно по-французски», — описывает ситуацию наш знакомый Дмитрий.

«Когда-то у станции “Щелковская” росли деревья, было зелено и уютно. Даже в 1990-е, когда появились ряды палаток, не было так уныло, как сейчас. Кое-какая зелень осталась, но новые деревья рядом с метро уже давно загнулись. Четыре палатки с шаурмой, вечно стоят алкаши, после которых гора бутылок, и это хорошо, если стоят, часто они там уже валяются. У метро “Первомайская” совсем все по-другому», — сетует жительница соседнего Измайлово Александра.

На репутацию окрестностей станции «Щелковская», скорее всего, повлиял просуществовавший здесь почти полвека центральный автовокзал, принимавший и отправлявший в свое время внушительное число междугородних рейсов. В 2017 году здание автовокзала снесли, на его месте построили огромный ТРЦ «Щелковский», на крышу которого — нетривиальное решение — перенесли стоянку междугородних автобусов. О знаменитом автобусном Щелчке теперь напоминает только мозаичное панно на торце торгового центра.

Филиал ада со свежим воздухом

Жилая застройка Гольяново — это в основном панельные дома, которые строились в 1960–2000-е годы. Между ними попадаются и многоэтажные новостройки, как вполне приличные и стильные, так и очень нелепые. Территорию вокруг знаменитого Гольяновского пруда благоустроили, а рядом возвели комплекс, стилизованный под средневековый замок, украшенный безвкусными башенками, цветочками и рюшечками, в котором объединили торговый павильон и ледовый каток. О пруде стоит сказать, что он фактически является частью заключенной в трубу речки Сосенки, которая течет теперь глубоко под Гольяново и Калошино.

Еще один местный водоем — Бабаевский пруд. Он находится на севере района, на границе Гольяново с национальным парком «Лосиный остров». Водоем когда-то появился на месте карьера существовавшего тут глиняного завода, а свое название пруд получил то ли от фамилии бывшего владельца предприятия, то ли в честь председателя Сокольнического райкома РКП(б) большевика Петра Бабаева. На пруду зимой собираются участники клуба моржей. Купаться в водоеме летом не рекомендуется. По слухам, в 1990-е в Бабаевском пруду топили угнанные автомобили.

Сейчас Уральская улица перегорожена заборами со стендами, на которых изображено, что произойдет с районом в ближайшем будущем. Здесь откроется новая станция Арбатско-Покровской линии Московского метрополитена «Гольяново». Это воодушевляет местных жителей, давно уставших от утренней и вечерней давки в автобусах, на которых они добираются до станции «Щелковская» и обратно по пути на работу и домой. Новая станция метро значительно разгрузит уличный трафик и в корне изменит облик района.

«Район в разные годы сильно менялся. Наиболее комфортным, на мой взгляд, он был лет двенадцать-пятнадцать назад, — говорит живущий в Гольяново с 1991 года Иван. — То, что происходит в последние несколько лет, настоящая катастрофа. Уплотнительная застройка, когда люди живут на головах друг у друга и повсеместно впритык строятся 25-этажные небоскребы, которые уничтожают район. При этом без оглядки на улично-дорожную сеть и ее пропускную возможность. Но Гольяново пока остается зеленым, со свежим воздухом, большим количеством разных птиц и животных в лесу. Это, наверное, основной его плюс на данный момент».

Фото: Дима Жаров, Антон Морван