«Ехал в ад, а оказался где-то в Швейцарии» — таково мое впечатление от прогулки по обновленной Капотне. Большинство там никогда не было, но «все знают», как же «в Капотне плохо». Исторически призаводским районом с населением в 33 500 человек чуть ли не пугают непослушных детей. Картинки с мрачными дымящимися трубами и угнетающими панельками давно обошли интернет.
Но реальное положение вещей оказалось совсем иным. А в 2019–2020 годах район вообще претерпел глобальную реконструкцию. Мне повезло ничего не знать об этом преображении заранее — тем сильнее был мой шок от несоответствия реальности несправедливым предрассудкам. Пример возрожденной Капотни говорит нам о том, что в России любое место можно исправить, если по-настоящему захотеть.
Тот самый завод
Московский нефтеперерабатывающий завод одновременно причина возникновения и Капотни, и ее же бедствий. Хотя одноименное село существовало тут многие столетия, именно это предприятие превратило его в городской район. Ирония судьбы в том, что, создав Капотню, завод обеспечил ей ужасную репутацию своими выбросами. Считается, правда, что весь ущерб достается соседнему Марьино — из-за ветров. Капотня — второе место в Москве после Некрасовки, где цены на квадратный метр достигают минимума по вине экологии. Многие не в состоянии продать квартиру за достаточную сумму, чтобы переехать куда-то еще. Мнения жителей можно разделить надвое: часть винит завод в каждом своем кашле (местами не без оснований) и мечтает, чтобы его закрыли. Вторая группа жителей (по-моему, большинство) убеждена, что это все сказки, а воздух тут чище, чем «у вас на Тверской», как тут часто говорят.
История нефтеперерабатывающего предприятия интересна сама по себе. Завод открылся в 1938 году и на протяжении всего столетия играл ключевую роль в обеспечении Москвы топливом. Его изначальный запуск был связан с ускоренной индустриализацией и увеличением автотранспорта на столичных дорогах. Во время Великой Отечественной завод имел решающее значение в обеспечении тыла и фронта. Пришлось даже строить его бутафорскую копию и заставлять ее дымить, чтобы отвлечь внимание бомбардировщиков от настоящей мишени. Тем не менее работникам приходилось держать регулярную оборону от налетов Люфтваффе. Сначала вражеские самолеты сбрасывали осветительные бомбы на парашютах, затем в ход шли зажигательные бомбы. В борьбу с ними вступала заводская пожарная команда.
После войны предприятие разрасталось и набирало обороты. В 1990-х оно было акционировано, и на сегодняшний день контрольный пакет принадлежит компании «Газпром нефть». Сейчас завод обеспечивает до 40% бензина и 50% дизеля в Москве, а также является основным поставщиком топлива для столичных аэропортов. Московский нефтеперерабатывающий до сих пор остается объектом борьбы жильцов Капотни за свое здоровье. И хотя руководство утверждает, что все меры по защите окружающей среды соблюдены, периодические тестирования порой расходятся с их оптимизмом. Для местного пешехода завод фактически не существует, когда не дымит: его почти не видно за густыми деревьями. А вот для тех, кто живет повыше, индустриальный пейзаж — ежедневная реальность. Старожилы иронизируют, что тут у любого дома есть две стороны: хорошая смотрит только на природу, плохая — исключительно на завод. Некоторые жильцы помоложе находят промышленный вид из окна завораживающим, особенно ночью.
Надоевшие мифы
У жителей Капотни есть накопленный праведный гнев относительно стереотипов об их любимом районе как сточной канавы. Это чувство возмущения прекрасно сформулировала Наталья, инженер и мать троих детей: «Я родилась в Капотне и прожила тут больше 40 лет. У меня до сих пор здесь живет мама, аж с 1946 года. Когда меня спрашивают о нашем районе, обычно ожидают услышать гадости, а вот нет. Капотня — прекрасное во многих отношениях место вопреки непонятно как распространившемуся мифу. Во-первых, благодаря заводу она всегда была богатым районом. До распада СССР у нас были лучшие продукты в магазинах, отличное благоустройство и школы. Во-вторых, тут живут в основном образованные люди. Да, это рабочий поселок, но при нефтеперерабатывающем предприятии. Там работают со сложным оборудованием. Речь идет об очень квалифицированных рабочих, а не об условном слесаре-алкоголике. Так что никакого пьянства и гопоты вопреки расхожему стереотипу у нас никогда не было. Наоборот, детей не боялись отпускать гулять допоздна. Капотня по сути — изолированный остров. Так просто никто отсюда не уйдет и не попадет снаружи незамеченным. А еще мы были очень открытым и доброжелательным городком. Дружили целыми домами и кварталами. Когда мои родители были на работе, за мной присматривал мой двор: все жили в атмосфере доверия.
Капотня стала приходить в упадок начиная с начала 1990-х. С тех пор уровень жизни опускался тут все ниже в течение 30 лет, вплоть до недавней реконструкции. Как раз за этот мрачный период и распространились в прессе все эти депрессивные фото, изображающие Капотню районом-апокалипсисом. Но даже в «лихие девяностые» тут было безопасно. В Капотне базировались свои криминальные группировки, контролировавшие бизнес в Москве. Но в свой район они преступность не допускали. Наоборот, могли даже оградить вас от неприятностей, если вы отсюда. Такое вот землячество. А еще Капотня традиционно дружила с Люберцами и враждовала с соседним Дзержинским. Это были традиционные разборки «район на район», пацанские темы. В последние годы демография тут сильно изменилась. Та, советская Капотня потихоньку уходит в прошлое вместе со стариками. Поколения помоложе часто уезжают. Все большую долю жителей занимают приезжие из бывшего СССР из-за дешевизны жилья. Но с теми, кто тут вырос и остался, я до сих пор поддерживаю близкую связь — такая капотнинская спайка у нас уже в крови».
Зеленая полоса
Первое, на что я обратил внимание еще на подъезде к Капотне — это удивительного качества парковая велодорожка, пролегающая вдоль реки. Так я понял, что мои предрассудки о Капотне как о воплощении всех ужасов на земле, возможно, устарели. Трасса имеет два высококачественных покрытия — серое и красное. Красное, пружинистое, предназначено для пешеходов и бегунов. На пути установлены стильные деревянные перголы и места для остановок. Часть пергол, как выяснилось, — скрытая защита от высоченных столбов линии электропередачи. ЛЭП из-за своего масштаба и устрашающих проводов немного напоминают о Чернобыле. А посреди такого апокалиптического пейзажа контрастно пролегает длинный ухоженный велотрек. Весь путь оборудован элегантными фонарями — ездить тут можно и в темное время суток.
Посмотрев на карту в телефоне, я осознал, что тонкая парковая линия соединяет два обновленных парка: 850-летия Москвы в Марьино и, почти законченный, в Капотне. К осовремениванию обоих причастны первопроходцы столичного благоустройства — бюро Wowhaus. По сути, две территории теперь образуют один непрерывный парк с первоклассной планировкой и инфраструктурой. Я без преувеличения считаю, что места массового отдыха такого уровня не так легко найти даже в Западной Европе. Может быть, можно провести аналогии с современной Азией, например с Сингапуром. А вот США и Англию, где в общественные пространства вкладываются мало, мы давно обогнали.
Европа над болотом
Запросив в Google «парк, Капотня» я вижу лишь фотографии полуразвалившихся гаражей и битых бутылок. Это то, что было здесь еще пару лет назад. Реконструированная прибрежная территория протяженностью более километра непредсказуема. Прогулка по ее извилистым, выложенным дорожкам — это движение от одного сюрприза к другому, от очередного цветного пятна к следующему. Встроенная мебель, детские площадки, навесы и беседки сами по себе могут претендовать на статус объекта искусства: экстравагантные формы, яркие цвета и всегда неожиданное расположение.
Очень интересно наблюдать, как в суперсовременный дизайн встраиваются узнаваемые бытовые традиции. Взять хотя бы участок со встроенными столами. Каждый из них — отдельная жанровая сцена: робкое свидание старшеклассников, старики с нардами, восточная семья на пикнике с дыней и мангалом и, конечно же, традиционное русское застолье «настоящих мужиков» с водкой, пивом и рыбой. Напротив столов — встроенные шезлонги на набережной. С берега открывается романтичная панорама. Даже градирни соседней ТЭЦ-22 не портят картинки. На шезлонгах устроилась пожилая супружеская пара. Старики расслабленно смотрят на воду. Они живут тут 40 лет. «Будем пользоваться теперь всеми благами, чисто из принципа, — говорит Марья Алексеевна. — Спина уже не та, не для пляжа — болит на лежаке, но лучше поздно начинать жить как человек, чем никогда». Ее седой муж, улыбаясь, соглашается.
Главный «аттракцион» парка в Капотне — две экологические тропы на сваях над болотистыми участками длиной 800 и 450 метров. Они будто парят над водой и высокими болотными травами. Ночное освещение тут установлено специально — чтобы не пугать животных. Диких лис тут, например, полным-полно. Я ловлю себя на мысли, что, исходя из репутации Капотни как «газовой камеры», я должен был бы уже задыхаться. А единственный воздух, проникающий в мои легкие, пахнет деревьями и рекой.
Лет десять назад невозможно было себе представить, что в Москве, тем более на окраине, может когда-то возникнуть парк, аналогичный европейским или лучше. Затем появился первый опыт — возрожденный парк Горького. Сначала казалось, что это штучная удача. Потом реинкарнацию пережили Нескучный сад, Воробьевы горы, «Музеон»… Один успешный эксперимент следовал за другим. И вот спустя десятилетие мы живем в городе, где такие районы экономкласса, как Марьино и Капотня, облагораживаются парками уровня Токио или Копенгагена.
Творцы облагороженной Москвы, какой мы знаем ее сегодня — архитекторы бюро Wowhaus Татьяна Старченко и Владимир Беляков. Работа велась совместно с генпроектировщиком НИиПи Градостроительного и системного проектирования.
 |
Татьяна Старченко,руководитель проектной группы Wowhaus |
«Изначально наше представление о Капотне сводилось к обычному набору клише: «один из самых грязных районов Москвы», «самое дешевое жилье», «между МКАД и МНПЗ», «загрязненный участок Москвы-реки». Когда мы в Wowhaus начали заниматься парком вдоль Москвы-реки в Капотне, в портфолио бюро уже был завершенный парк 850-летия Москвы, который также расположен вдоль реки в соседнем районе Марьино. В парке 850-летия Москвы мы разработали несколько прогулочных и спортивных маршрутов, проходящих через весь парк, поэтому нам показалось вполне логичным продолжить эти маршруты вдоль реки и в Капотне. Москва-река может стать экологической осью города, если объединить природные зоны и парки в единое озелененное прогулочное пространство.
Исторически Капотня была рабочим районом. Здесь жили в основном сотрудники нефтеперерабатывающего завода. Сейчас, конечно, в районе все больше приезжих, переезжающих в Москву с семьями. Поскольку Капотня не пользуется популярностью у застройщиков, структура улиц и облик района не сильно изменились за последние десятилетия. Район, несмотря ни на что, довольно зеленый и уютный.
Мы хотели в первую очередь сделать Капотню комфортнее и привлекательнее для местных жителей. Очень важно, чтобы люди где-то могли погулять с детьми, покататься на велосипеде и просто отдохнуть в выходные. Территория вдоль реки в Капотне — одно из самых красивых мест района, обладающее большим потенциалом. Мы постарались создать интересный локальный парк, в котором люди чувствуют себя безопасно, могут общаться и знакомиться. Собственно, так и формируются местные сообщества.
Зонирование парка учитывает все ограничения участка, существующий рельеф и растительность. Самая плоская часть, свободная от растительности, стала общественным ядром парка — бульваром вдоль набережной. Мы сохранили живописную заболоченную территорию, при этом включив ее в сеть пешеходных тропинок. Для этого мы предложили сделать дорожки на сваях, проходящие «над болотом», но не затрагивающие экосистему. Также нам удалось сделать переход от жилых кварталов к парку органичным и незаметным за счет верхних парковых террас, которые становятся плавным продолжением придомовых территорий. Пешеходные и велодорожки парка плавно переходят с одной стороны в парк 850-летия Москвы, а с другой — в ландшафтный заказник.
При проектировании мы учитывали неформальные сложившиеся традиции и пожелания местных жителей. Жители Капотни, например, всегда любили устраивать пикники на берегу и жарить шашлыки. Поэтому в концепции Wowhaus появились специальные костровые площадки и столы. Как и ожидалось, они пользуются огромной популярностью.
Конечно, в этом парке применялись более бюджетные решения, чем, скажем, в парке Горького. И материалы подбирались более демократичные, но не менее функциональные. Почти вся мебель в парке бетонная, то есть долговечная и вандалоустойчивая. При этом заложено очень качественное спортивное покрытие. Открытые площадки в парке — многофункциональные пространства. Они могут быть и просто местами отдыха, и местом проведения рынков и фестивалей».
 |
Владимир Беляков,ведущий архитектор Wowhaus |
«Парадокс Капотни заключается в том, что это одновременно и стереотипное место с неблагоприятной экологией, и при всем этом особо охраняемая природная территория. В первый раз мы поехали зимой, это был солнечный день. На территорию полузаброшенного парка мы входили через депрессивные гаражные кооперативы. Над рекой стоял пар. Это традиционное «апокалиптическое» явление здесь оттого, что выше по течению в реку поступает вода из Курьяновских очистных сооружений. Москва-река тут никогда не замерзает. У берега были пришвартованы старые маломерные суда, часть из которых, очевидно, ржавела тут уже не один год. Территория парка была почти безлюдной, изредка нам встречались местные жители, гуляющие с собаками. По протоптанным в снегу тропинкам мы смогли пройти только часть парка. В некоторых местах из-под снега был виден мусор, было понятно, что парк заброшен.
Новый парк-набережная Капотни — это нечто среднее между городской зоной отдыха и загородным лесопарком. Обычно парки в центре Москвы максимально наполнены всевозможным функционалом. Это делается намеренно — земля стоит дорого, нужно использовать каждый квадратный метр. Здесь обратный случай — функции разреженно растягиваются по участку, как это бывает за городом, одна часть парка плавно перетекает в другую. Нам даже удалось сохранить подтопляемую часть парка, ранее исключенную из пешеходного сценария. Теперь это целый экомаршрут с зонами отдыха и видовыми раскрытиями на ландшафт заболоченной территории — уникальное место».
Над рекой
Парк органично переходит в жилой район с помощью восходящих деревянных дорожек на сваях. Иногда дорожки парят так высоко над землей, что прогулка напоминает паркур-площадку. Незаметно для себя пешеход оказывается наверху, посреди жилых кварталов и зеленых скверов. Самое заметное сооружение в округе — старейшая постройка Капотни, храм Рождества Пресвятой Богородицы, возведенный в 1870 году. На месте храма изначально находилась деревянная церковь XVII века. С сооружением связана трагическая история, довольно характерная для своего времени. Храм закрыли в конце 1930-х и превратили в магазин и склад на ближайшие полвека. Последним священником, служившим здесь перед закрытием, был отец Сергий Лосев. 27 ноября 1937 года его арестовали и привезли в Таганскую тюрьму. В вину ему вменялись поборы, антисоветская агитация и, наконец, самое абсурдное — проведение богослужений в церкви (официально открытой), якобы отвлекавших рабочих от исполнения своих обязанностей. Несколько месяцев спустя арестовали его супругу Варвару Лосеву и вынесли ей смертный приговор. Женщину расстреляли на Бутовском полигоне. Самого отца Сергия отправили в лагерь на территории Азербайджана. Заключения священник не пережил. В 2003 году Сергий и Варвара Лосевы были канонизированы как мученики и ныне считаются покровителями Капотни.
Сквер возле церкви — своего рода площадь. По размерам он может претендовать на звание центрального парка местного значения. Посередине него находятся фитнес- и детская площадки с высокой и очень изобретательной горкой, похожей на арт-объект. Неподалеку от сквера располагается водоем. Его называют Лебединым прудом — тут действительно есть лебеди. Самим своим проживанием тут птицы доказывают, что не так уж в районе все смертоносно в плане экологии. Вода очищается специальной системой фильтрации. Лебеди на Капотнинском пруду — полудомашние, а не перелетные. Зимуют они в теплых вольерах с бассейном, а летом в специальных деревянных домиках высиживают птенцов. Некоторых уже отдали в Московский зоопарк.
Другая локальная достопримечательность — Дворец культуры «Капотня» 1970-х годов постройки. Помимо знаменитого на всю округу зимнего сада здесь уже 50 лет находятся всевозможные секции и кружки. Из тех, что функционируют сейчас — художественная гимнастика, хореография и кружок русской народной песни «Услада». В советское время сюда привозили те же фильмы, что крутили в центральных кинотеатрах. С интересными концертами тоже не было проблем — например, здесь выступала группа «Машина времени». Кстати, вполне вероятно, что в этих стенах когда-то начинал и солист «Арии» Валерий Кипелов, родившийся и выросший тут. В конце 1990-х, как рассказывают местные, тут регулярно рубились в мини-футбол команды из Капотни и соседнего Дзержинского.
Старые стены, новая земля
Первый квартал Капотни на самом деле не первый, а второй по времени постройки. Поскольку Капотня застраивалась в течение всего XX века, каждый из пяти ее районов — напоминание о своей эпохе. Первый — это начало 1960-х. Он в основном застроен кирпичными пятиэтажками, условными прототипами хрущевок. Так выглядит почти любой советский рабочий поселок, да и вообще едва ли не каждый маленький городок в России. Как правило, угрюмые строения окружает до боли знакомый грустный антураж: ржавые и гнутые скамейки, дорожки с ямами и заросшие высокими сорняками дворы. Лет пять назад, после пятнадцати лет запустения, 1-й квартал Капотни представлял собой такое же беспросветное зрелище. Но тут вмешалось чудо.
Полтора года назад, как скатерть из-под посуды, из-под домов выдернули старую «почву» и заменили новой. Дорожки и входы в подъезды идеально выложены плиткой и ровными бордюрами. Повсюду стоят модные, даже футуристические скамейки плавной формы. Детские площадки по качеству инфраструктуры не хуже, а местами даже намного лучше, чем в пределах Садового кольца.
Глядя на это преображение, я осознал, как же сильно влияет на нашу жизнь пространство между домами. На примере 1-го квартала я понял, что если даже в самой преисподней выложить дорожки качественным мощением, выкосить газон, поставить стильные скамейки и дорогое детское оборудование, то получится рай, сколько бы котлов с серой там изначально ни кипело. А Капотня вопреки городским легендам даже никогда и не была тем адом, который рисовали нам масс-медиа. Несколько лет назад блогер Варламов делал репортаж об облагороженных бывших «хрущевках» Восточной Германии, мол, смотрите, как восточные немцы умеют работать у себя с коммунистическим наследием, надо учиться у них. Первый квартал как раз напоминает мне об этом репортаже — старый рабочий поселок, окруженный современной западноевропейской обстановкой. Лично по мне, я хотел бы, чтобы вся региональная Россия так выглядела.
Советская классика в швейцарской оправе
По соседству располагается квартал длинных двухэтажных строений 1920-х годов, построенных ровными рядами, как коровники. В основном там находятся различные учреждения — офисы и администрация. Благодаря убаюкивающему скрипу высоких деревьев квартал кажется чем-то средним между лагерными бараками и домом отдыха советского образца. Но поскольку пространства между строениями устелили отличной плиткой и поставили первоклассные перголы-беседки, то плохо понимаешь, что за время и место перед тобой: Москва эры СССР, современной России или условный сегодняшний Цюрих.
Самые красивые дома Капотни были построены тут в 1950-х, во 2-м квартале, на месте снесенных бараков — классические cталинские корпуса. После реконструкции они обрели идеальную комбинацию: лучшая советская архитектура в сочетании с придомовой территорией швейцарского качества. При всей своей красоте и обильном декоре постройки эпохи «отца народов» редко были окружены хорошим благоустройством. Это же относится к большинству зданий СССР. Советский дизайн придомовых территорий был, как правило, экономичным, официозным и бессмысленным. Я не вижу в этом вины архитекторов того времени. Тогда редко считали нужным вкладываться в общественные пространства ради обычных людей. В лучшем случае это была привилегия дворцов, усадеб и, уже в советской России, правительственных объектов. А начиная со времен Брежнева ландшафтный дизайн, мощение и площадки вокруг домов были на уровне «нате и отвалите» — воплощением халтуры, разработанной непонятно для кого. Так продолжалось и первые 20 лет уже в постсоветской России и Москве.
Другое дело сейчас. Примерно десять лет назад в Москве произошла революция благоустройства. Из третьестепенной темы оно превратилось в едва ли не самую приоритетную. Изначально мы ориентировались на западноевропейские образцы. Но в итоге государственное финансирование дало гораздо больше возможности развернуться по этой части, чем в других странах. Больше десяти лет ресурсы и колоссальные площади облагораживаемых пространств не имели аналогов в мире. Чуть позже некоторые наработки стали применяться уже в Петербурге, Казани, Твери, Севастополе и других городах. В итоге мы пошли куда дальше и переевропили даже Европу.
Перерождение брежневок и многодетная деревня
Команде, работавшей над преображением жилых кварталов Капотни, удалось почти невозможное. Перекрасив дома правильным образом, они сделали угрюмые брежневские многоэтажки незаметными, даже по-своему веселыми. Обшарпанные районы дешевого жилья — настоящий бич не только российских, но и мировых городов, например Парижа. Избавиться от таких домов нельзя, а нам (особенно в России) еще с ними жить и жить. К счастью, вспомнили, как маскировали корабли и здания во время Первой и Второй мировых войн. Для этой задачи часто прибегали к услугам художников-абстракционистов. Мало понятные простому народу, их навыки неожиданно находили массовое применение. А метод был следующим: дом или судно асимметрично раскрашивали в рваном ритме, никак не совпадающем с его обликом. Таким образом объект визуально распадался на непонятные части и «исчезал» в глазах летчиков или подводников. С совковыми многоэтажками Капотни 1970-х и 1980-х поступили примерно так же, хоть и в более простой форме. Их закрасили случайными полосами разных оттенков синего и голубого. В итоге они сливаются с небом, а каждый отдельный балкон или окно перестает обращать на себя внимание. В конце концов, любой подобный дом — это всего лишь коробка. А коробки можно превратить в искусство или как минимум вписать их в окружающий пейзаж.
По соседству с обновленными панельками находится удивительный малоэтажный квартал, построенный в нулевых. Здесь выдают квартиры многодетным семьям, пока дети не достигнут совершеннолетия. Выглядит этот район как кусок европейского социального жилья. В Лондоне такими коттеджами выстроены целые улицы, и выглядят они угнетающе. В Капотне же подобный квартал выглядит счастливой деревней, утопающей в деревьях. В отличие от западных аналогов тут безопасно и повсюду идеальная чистота. Жители иронизируют: «Вот ты рожаешь, а тебя за это в Капотню ссылают». Думаю, что после нынешних преобразований в районе эта шутка про «сослали в Капотню» скоро потеряет всякий смысл.
Уехав домой, я уже много дней безустанно рассказываю об увиденном знакомым: «В Капотне то, в Капотне это… » Иногда я сам не понимаю, чего это я так перевозбудился. Неужели у нас в Москве так мало облагороженных мест? Потом понял, почему. Дело в том, что Капотня — это не столько Москва, сколько остальная Россия. Почти любой город страны выглядит и живет, как Капотня до реконструкции. Типичные недостатки подобного района — это не локальные проблемы, а отечественные. Если ткнуть пальцем в любой крупный населенный пункт на карте России, что мы обнаружим? Мы увидим заводы, грязные рабочие пятиэтажки, потускневшие брежневские панельки и ржавые лавки. В таком антураже большинство россиян проживают всю свою жизнь. Почти никто сейчас не в силах вообразить, что все это может выглядеть иначе, потому что перед глазами нет правильного примера. Так вот, Капотня и есть тот самый пример. Теперь знаем, что делать и как.
Фото: Игорь Мухин