С юго-запада Перово начинается промзоной. На обнесенной заборами и прорезанной только линиями железных дорог территории расположены локомотиворемонтный завод, ТЭЦ-11, завод «Компрессор» и еще несколько промышленных предприятий. Раньше здесь заканчивалась Москва. Рельсы и заводы с их дымящими трубами и исполинскими цехами были естественной границей столицы, которая до сих пор еще заметна вдоль Третьего транспортного кольца.

Северная граница района неестественно прямая, как у африканских государств. Ее образовала устремленная на северо-восток стрела шоссе Энтузиастов. Это чуть-чуть разглаженный древний Владимирский тракт. Дорога слез, по которой 300 лет, звеня кандалами, в далекие сибирские рудники шли каторжники. Среди них были и политические заключенные, от Радищева и декабристов до подпольщиков-революционеров, эсеров и большевиков. Это в честь их энтузиазма в 1919 году предложил назвать шоссе нарком просвещения Александр Луначарский.

За столетие до этого Александр Пушкин описывал, как выглядело это «шоссе энтузиастов»: «Представьте себе насыпи с обеих сторон, — ни канавы, ни стока для воды, отчего дорога становится ящиком с грязью, — зато пешеходы идут со всеми удобствами по совершенно сухим дорожкам и смеются над увязшими экипажами». Насыпи были сделаны, чтобы каторжники не могли сбежать, а конвойным было бы легче следить за бредущим внизу по грязи этапом.

Чтобы вживую увидеть, как выглядел Владимирский тракт в старину, нужно перейти на противоположную сторону шоссе Энтузиастов и пройти 300 метров по главной аллее Измайловского парка. Там направо отходит неприметная старая просека, идущая наискось обратно к проезжей части. Это и есть кусок древней дороги слез, которая вовсе не была такой прямой, как современное шоссе.

При Иване III в Московском государстве была создана ямская служба. Ямами называли дорожные станции, расположенные на расстоянии 30–50 верст, где путешественники могли отдохнуть и сменить лошадей. Первая яма на Владимирке находилась примерно там, где сейчас стоит метро «Шоссе Энтузиастов». Здесь тракт пересекал речку Нищенку. До этого места семьи каторжников могли провожать своих близких. Но тут им предстояло попрощаться. Многим — навсегда. Как и вокруг любого массового горя или радости, здесь возникла своя экономика. Конвои осаждала целая армия нищих, которые получали щедрые подачки от убитых горем родственников. А в ожидании следующей партии нищая братия стирала свои лохмотья в неглубокой речке, в которую здесь впадал какой-то безымянный ручей.

В XVIII веке тот ручей перегородили запрудой, и образовался нынешний Владимирский пруд, который в народе называют Огурцом. А сама речка Нищенка считается самым грязным водоемом Москвы и давно протекает в коллекторах. Кажется, единственное место, где ее мутные воды можно увидеть на поверхности, это безымянный проезд, ведущий от станции МЦК «Андроновка» ко 2-й улице Энтузиастов.

Измайловский, Терлецкий и Косино-Ухтомский лесопарки, сжимающие Перово с севера и юга — это остатки древних лесов, которыми когда-то были покрыты эти места. В глухих чащах водилось много дичи, особенно тетеревов. На лесных опушках селились великокняжеские тетеревники, обслуживавшие охоту московских государей. К этим забытым временам отсылают охотничий рожок и белое перо тетерева на гербе района.

Только на востоке граница Перово неровная. Увидеть ее можно лишь на административной карте. Словно криво разорванная купюра, район идеально входит во все пазы со своей второй половинкой — Новогиреево, которое всего 60 лет назад было частью города Перово, деля с ним общую планировку, атмосферу и историю.

Сердце Перово

Границы всякая страна, город или район делит с соседями, а вот сердце у каждого свое. Оно бьется там, где создаются культура и связи между людьми, из которых соткано полотно любого человеческого сообщества.

В 1732-м Перово было пожаловано Якову Брюсу, знаменитому «колдуну и чернокнижнику с Сухаревой башни». Здесь он в последние годы своей жизни в уединении вычислял удельный вес металлов. Ночью к нему, по слухам, прилетал огненный дракон. А редких своих гостей он мог угостить колдовским фокусом, превратив в жаркий июльский полдень воду своего пруда в каток, по которому можно кататься на коньках.

Через несколько лет потомок шотландских королей Брюс умер, не оставив наследников. А Перово вернулось в казну, став загородной царской усадьбой. Подолгу жила здесь большая любительница охоты и маскарадов дочь Петра Великого Елизавета. В ноябре 1741-го во главе гренадерской роты она совершила переворот, став на 20 лет императрицей и самодержицей всероссийской. Но душа ее и сердце принадлежали сыну простого украинского казака Алексею Розуму. Он покорил ее красотой своего лица и голоса, когда служил певчим в придворной церкви. Елизавета увезла розовощекого украинца в Перовские леса. По легенде здесь в сохранившейся до наших дней церкви Пресвятой Богородицы «Знамение» на улице Лазо, 5, царица и казак тайно обвенчались в 1742 году. Документов об этом браке не сохранилось, но по приказу государыни архитектор Растрелли построил в Перово роскошный дворец, который вместе с церковью, парком и охотничьими угодьями был пожалован фавориту (или тайному мужу) императрицы вместе с графским Российской империи достоинством и новой фамилией Разумовский.

Новоиспеченный граф с юмором относился к своей карьере. В политику старался не вмешиваться. На новых фаворитов своей возлюбленной не обижался. И это было мудро — он сохранил расположение Елизаветы до конца. Его перовское поместье стало одним из крупнейших дворцово-парковых комплексов своего времени. По его аллеям и сегодня гуляют жители района. А в далеком Киеве сохранилась точная копия разобранного 200 лет назад дворца Алексея Разумовского — Мариинского, в котором расположена церемониальная резиденция президента Украины.

Сердце Перово елизаветинских времен было, несмотря на любовь царицы к отдельным простолюдинам, самодержавно-аристократическим. Но по мере того, как царских сатрапов сменили купцы, построившие в этих местах многочисленные фабрики, дух Перово матерел. Трудившиеся на заводах рабочие глядели на проходящих мимо их фабрик и бараков каторжников и копили в своих пролетарских душах гнев, обиду и жажду собственной духовной жизни.

К рубежу ХХ века Перово уже было настоящей рабочей твердыней. Когда в соседней Москве в 1905-м вспыхнуло вооруженное восстание, перовские рабочие тоже создали боевую дружину. Возглавил ее 30-летний машинист, эсер Алексей Ухтомский. Он ухитрился во главе своей дружины овладеть всей Казанской железной дорогой от Москвы до Коломны, отняв оружие у полицейских, перерезав телеграф и разоружая возвращавшиеся из Маньчжурии воинские эшелоны. В Перово ввели правительственные войска.

«По приезде на станцию Перово нашей роте было дано задание: очистить Перово от революционеров, расстреливать лиц, у которых будет найдено оружие, и т. д. Впервые приказ был осуществлен на помощнике начальника станции, который был штыками заколот», — рассказывал через четверть века на допросе в ОГПУ бывший царский каратель.

Рабочие довольно долго и успешно сопротивлялись, но силы были неравны. Алексея Ухтомского расстреляли без суда. Баррикады были разобраны, забастовки подавлены, открыты чайные «Союза русского народа». Наступила тишь да гладь, но ненадолго.

«Товарищ Плющев кипел ненавистью к буржуазии и к той человеческой шелухе, которая в первые месяцы революции металась из стороны в сторону, торгуясь сама с собою, к кому примкнуть. «У революции нет середины», — рубил в таких случаях Плющев», — вспоминал про одного из лидеров перовских рабочих его товарищ. Этот Плющев в 1917-м и возглавил победоносную революцию в Перово. Он мог бы сделать блестящую карьеру в новой стране, но в 1920 году погиб от тифа и ран, полученных на фронтах гражданской. Его товарищи-рабочие с Перовского вагоноремонтного завода в 1927-м скинулись и поставили ему и другим погибшим большевикам памятник возле железнодорожной станции, бывшей в те годы воротами города. «Первым бойцам за пролетарскую диктатуру и нашим организаторам» — гласит надпись.

Сегодня заштатная станция Перово находится уже на территории соседнего Нижегородского района. Северо-Восточная хорда отрезала юго-западную часть района от внешнего мира и лишила эти места транзитного и логистического смысла. А раньше этот пустырь был сердцем города. Рядом с памятником героям революции в 1927-м построили центр пролетарской культуры — ДК локомотиворемонтного завода. Здесь шли лекции, торжественные собрания, а по субботам перовская молодежь ходила сюда на танцы. В 1960-х здесь выступал перед комсомольцами Юрий Гагарин.

Но сегодня рабочий класс утратил свою гегемонию, а его культура оказалась забыта и заброшена. Сгоревшее в 2006-м здание бывшего ДК в стиле конструктивизма с тех пор стоит пустым и неприкаянным памятником ушедшим временам.

За другие символы пролетарской культуры развернулась борьба. Построенный в 1950-х знаменитыми советскими архитекторами Иваном Жолтовским и Николаем Сукояном в стиле сталинского ампира кинотеатр «Слава» показывал кино рабочим и их детям вплоть до эпохи гласности. Но невидимая рука рынка сделала так, что «Слава» перешла неким коммерсантам, которые превратили ее в развлекательный центр. Развлекали в этом центре так, что городская пресса жаловалась на «растление молодежи».

В здании расположилась приемная депутата Митрофанова, который в 2006-м презентовал в нем свой скандальный порнофильм «Юлия», посвященный отношениям Юлии Тимошенко и Михаила Саакашвили. Хотя политическое послание фильма вроде совпадало с линией официальных СМИ, московские власти решили вернуть себе контроль над этим гнездом порока.

«Минувшей ночью, примерно в половине второго, депутат Алексей Митрофанов с группой неизвестных попытались штурмом взять здание кинотеатра «Слава»», — рассказывал на пресс-конференции в 2006 году тогдашний глава департамента имущества Москвы.

Впрочем, бытовала и противоположная версия. В соответствии с ней московские власти с помощью рейдеров незаконно отбирали «Славу» у ее арендаторов. Те забаррикадировались в кинотеатре и несколько суток героически оборонялись от рейдеров с помощью депутата ГД от ЛДПР Алексея Митрофанова.

Кто бы ни был рейдером в том давнем споре хозяйствующих субъектов, победа осталась за мэрией. Но сопротивление не исчезло, а лишь перешло к партизанским методам. В 2007 году неизвестные подожгли кинотеатр и скрылись — здание сгорело дотла. В таком руинированном виде оно пробыло вплоть до 2017-го, когда наконец у властей дошли руки до реконструкции этого памятника советского зодчества.

Пока шла вся эта борьба за наследие, культурная и духовная жизнь Перово переместилась в совсем другое место.

Музей Перово

В 1987 году на границе Перово и Новогиреево в помещении, в котором планировалось открыть магазин цветов, прошла выставка скульптора Вадима Сидура. За несколько недель ее посетили 15 тыс. человек. С 1989-го здесь работает музей художника.

Вадим Сидур не был диссидентом. Двадцатилетний еврейский юноша, мечтавший стать врачом, попал на фронт в 1943-м. Дороги войны привели его в родной Днепропетровск. «На своей улице уже от угла увидел, что от дома, где я родился и вырос, не осталось ничего. Только печная труба торчала, как новаторский памятник моему детству и юности… » — вспоминал он. На фронте Сидур вступил в партию. А потом…  «Потом я был убит на войне». Мучаясь во фронтовом госпитале, с разорванным лицом, он ясно увидел свое будущее. За следующие 40 лет он создал более 500 скульптур, около тысячи гравюр и рисунков. В своих работах Сидур использовал в качестве материала канализационные трубы, детали автомобильных моторов и прочие отходы человеческой цивилизации. Эти странные фигуры, лежащие в деревянных ящиках-гробах, безмолвно протестуют против войны и насилия, царящего в современном мире.

Власти обвинили Сидура в пацифизме и формализме. Исключили из партии. Его работы не выставляли в СССР. Его искусство получило новую жизнь в Перово через несколько лет после того, как самого Сидура не стало. По иронии судьбы первая скульптура художника, установленная на родине, оказалась первой скульптурой в истории новой России.

Памятник оставшимся без погребения — три скорбные фигуры без лиц с зияющей пустотой внутри — установлен в начале 1992 года в парке на Зеленом проспекте в 300 метрах от метро «Перово». Установили его воины-«афганцы», вернувшиеся с войны и обнаружившие, что странный художник, умерший несколько лет назад, сумел выразить их боль по навсегда оставшимся в афганских пустынях товарищам.

Ярослав Алешин, бывший руководитель музея Сидура

В 2015-м руководителем музея Сидура стал Ярослав Алешин. Он решил, что просто хранить старые произведения искусства не интересно. «Для самого Сидура было очень важно, чтобы работы «жили», попадали в новый контекст, а не просто пылились в выставочном зале, — говорит Ярослав, который уже несколько лет работает в другом месте. — Нам хотелось, чтобы работы художника и культурная среда, сложившаяся вокруг музея, превратились в конструкцию, открытую для людей, далеких от современного искусства». Так музей стал порталом между универсальным контекстом истории искусства и живой ситуацией конкретного московского района.

В помещении музея стали собираться местные жители, которым было интересно узнать что-то новое про искусство или про родной район. Одним из них стал архитектор Тигран Арутюнян, который на базе музея сделал исследовательский проект «Перово архитектурное».

Тигран Арутюнян, архитектор

Вообще Тигран специалист по армянской архитектуре. Но за несколько лет жизни в Перово он понял, что за будничным и незаметным пейзажем здесь скрывается многослойная и напряженная история, полная смыслов, борьбы идей и интересных событий. Тигран стал собирать истории и рассказывать о них в серии лекций в музее Сидура. Потом вместе с Ярославом они стали организовывать прогулки по необычным перовским местам.

«К нам стали приходить местные жители. Иногда они рассказывали такие вещи, которых нельзя найти ни в одном архиве», — говорит Тигран.

Мы идем с Тиграном и Ярославом гулять по маршрутам, которые они открыли вместе с другими жителями. И действительно, выясняется, что здесь полно пространств, зданий и историй, достойных музеефикации.

Вот Красный дом на Новогиреевской, 7. Здесь в 1930-х советская власть дала группе художников участок земли. Они сами должны были спроектировать и построить себе дом и мастерские. Неформальным лидером общины был знаменитый график и искусствовед Владимир Фаворский. Его произведения до сих пор хранятся в этом странном краснокирпичном теремке, который стоит посреди лесистого двора, окруженный типовыми многоэтажками. «Этот дом был как окно в Европу. Никогда не было разговоров о деньгах, о чинах. Жили нормальной жизнью. Деда расстреляли, папу арестовали, а я мог радоваться судьбе», — вспоминал житель этого дома художник Дмитрий Жилинский.

«Здесь, в Новогиреево, во время войны был штаб голубиной почты, — рассказывает Ярослав. — Голуби часто оказывались более надежным средством коммуникации, чем телеграф и радио, которое слушали немцы».

С тех пор в Перово и Новогиреево сохраняется традиция голубеводства. Голубятен и правда очень много. Одни из них обычные, похожие на гаражи с металлической сеткой наверху. Другие построены как сказочные замки и любовно расписаны лубочными граффити.

Голуби помогли стране победить нацистскую Германию. А тысячи пленных немцев помогали восстанавливать разрушенную Советскую Россию. В Перово немецкие инженеры и рабочие построили целый городок из 60 домов. «Немецкие кварталы» типичны для многих подмосковных городов и районов столицы. Их остатки еще можно увидеть в Текстильщиках, Люблино и Курьяново. Но здесь, в Перово, был самый красивый «немецкий городок». Сохранившиеся от него дома на пересечении Зеленого проспекта и 1-й Владимирской вполне подошли бы для атмосферной открытки какого-нибудь Трира или Цвайбрюккена.

Но вот «пятидесятые годы скрылись за поворотом. Отшумели шестидесятые, семидесятые пролетели, восьмидесятые проросли». А архитектурные странности в Перово не закончились. Тигран Арутюнян показывает на здание, в котором сейчас располагаются сразу две управы — Перово и Новогиреево: «Это здание строил известный в 1970-х архитектор Александр Цивьян, который первоначально за основу своего проекта взял проект синагоги «Хурва» Луиса Кана (Hurva Synagogue). Ведь синагога — это собрание. Ну и здание исполкома тоже в некотором роде собрание. Ирония в том, что это были годы, когда СССР не признавал Государство Израиль, а советские евреи массово стремились репатриироваться. Поэтому, наверное, на презентациях Цивьян про источник своего вдохновения не распространялся. Но когда я спустя десятилетия нашел его и взял интервью, он рассказал об этом».

Депутатом Верховного Совета СССР от Перово в 1970–1980-х был первый секретарь Московского горкома партии Виктор Гришин. В 1985-м он был главным конкурентом Михаила Горбачева за место нового советского лидера. Горбачев победил, и мы уже никогда не узнаем, какой была бы советская история, стань генсеком Гришин. Но что-то можно себе представить, глядя на Перово, в 1970-х бывшее экспериментальным районом, на котором отрабатывались новые идеи и проекты.

«Гришин покровительствовал Перово, — рассказывает Тигран. — Он «продавливал» неортодоксальные архитектурные проекты, которые без его помощи вряд ли были бы утверждены. Он, например, добился строительства в районе второй станции метро — по советским стандартам этого обычно не делали. Именно здесь впервые стали строить гаражи для инвалидов — специально разработали такой проект. Благодаря Гришину в Перово появился уникальный комплекс Дворца творчества детей и молодежи».

«Это здание можно считать провозвестником будущей постмодернистской архитектуры, — говорит Ярослав. — Вот эта башенка, которая отсылает к Московскому Кремлю и русской шатровой архитектуре. Вообще эта смесь историзма с подчеркнутой современностью форм — в нашей стране все это появилось чуть ли не впервые именно здесь».

Самого Гришина сняли со всех постов и отправили на пенсию почти сразу после избрания Горбачева. На его место вскоре назначили молодого честолюбивого номенклатурщика Бориса Ельцина. Именно эти двое политиков определили будущий вектор развития страны. Гришина в годы перестройки часто называли коррупционером. «Гришин, конечно, человек невысокого интеллекта, без какого-то нравственного чувства, порядочности — этого у него не было. Была напыщенность, было очень сильно развито угодничество. Он знал в любой час, что нужно сделать, чтобы угодить руководству. С большим самомнением…  Многих он развратил», — писал про своего предшественника Ельцин. Но умер бывший хозяин Москвы весной 1992-го в помещении районного собеса, в который пришел оформлять свою крохотную пенсию. Никаких особенных денег, особняков и ценностей он не оставил в отличие от борца с привилегиями Ельцина.

Я хожу по улицам этого в принципе обычного спального района. Но теперь на каждом углу вижу за типовыми постройками историю страны, куски которой застыли здесь, как мушки в янтаре. Если собрать и разглядеть их, то мы, возможно, нащупаем что-то, что объединяет нас помимо переполненных вагонов метро, в которых мы ездим из центра в свои спальники. Нечто подобное и пытается сделать в Перово Тигран Арутюнян, собирая у старых архитекторов их строительные анекдоты. А еще больше, объединяя вокруг этих историй жителей, которые не хотят видеть в своем районе только многоэтажные пеналы для складирования тел.

Фото: Владимир Зуев, Алексей Сахнин