Если бы я был Сталиным, я бы запретил спектакль «Чудесный грузин». Как бы я поступил с постановочной командой? Поступил бы по-сталински. Единственный человек, кто заслуживает пощады — Ольга Бузова. Сейчас я расскажу, почему.

Итак, 11 июня в моей жизни произошло сразу два события. Я впервые увидел Ольгу Бузову и впервые посетил МХАТ имени Горького. Я никогда не думал, что оба эти события произойдут, да еще в один день. Но приглашение Бузовой в спектакль «Чудесный грузин» я тоже предсказать не мог. Поэтому накануне я решил — надо идти. Тем более, друг подарил мне билет: бельэтаж, шестой ряд. Не пропадать же билету? И я пошел.

Вот я у МХАТа. Вместе со мной в театр входит драматург Андрей Назаров — в белых брюках и темном пиджаке. Заходим в театр вместе. Замечаю над гардеробом икону Богоматери. Сдаю пальто, теперь я за него спокоен. Начинаю гулять по театру в надежде увидеть кого-то из звезд. Обычно перед светской премьерой журналист запасается словами вроде «божоле» или «гиалуронка», чтобы описать публику. Но здесь эти слова применить не к кому. Я иду дальше и выше — к бельэтажу. Вижу, что селфи-пойнт находится именно здесь — у длинного цифрового панно, где идет реклама спектакля. Алый фон, на котором возникает сам Сталин. Он подмигивает. Титр: «“Чудесный грузин”, в роли Бэллы Шанталь — Ольга Бузова».

Первый звонок. Публика начинает рассаживаться. Передо мной отец с мальчиком, которому лет восемь. (Возрастной ценз спектакля — 12+.) Слева мать с сыном-подростком, позади молодая пара — парень и девушка. Все очень сдержанные, даже культурные. Звучат голосовые объявления. Первое сообщает, что в «спектакле содержатся сцены табакокурения». Второе просит носить маски: «Маски — древний символ драмы. МХАТ — традиционный театр». Третье сообщает: «Художественный руководитель МХАТа имени Горького — Эдуард Бояков». На авансцене перед занавесом появляется Бояков. Он произносит короткую речь. О том, что нам, зрителям премьеры, предстоит увидеть спектакль на сложную тему, пьеса написана современными авторами, она о Сталине, упоминает кастинг и то, что спектакль музыкальный. В конце речи Бояков подчеркивает, что при Сталине Россия была сильней всего, ни один самодержец ни до, ни после не достигал таких успехов. Но при этом «мы помним, что было с церковью». Бояков уходит. Занавес поднимается.

Кумачовые лозунги, гипсовый Ленин, который оказывается живым. Вскоре Ильич из памятника превратится в живого человека: он вместе с Крупской будет появляться то из-за кулисы, то из-под сцены, то пролетать над ней. Ленин с Крупской — персонажи комические и литературные: все время говорят что-то умное. Сталин же будет участником сцен контрабанды, поножовщины, смертей, слез, отчаяния, любви. Сталин и Надежда Аллилуева — живые люди. Через несколько минут после начала они уже занимаются сексом.

Из бельэтажа сцена выглядит так. Звучит лезгинка, затем актер Георгий Иобадзе, играющий Сталина, снимает рубашку. Я слышу женский возглас: «Эх, бинокля нет!» Иобадзе прыгает на свою партнершу, изображающую Надежду Аллилуеву. Она сжимается, спускается с дивана и сворачивается на полу. Затем оба возвращаются на диван и сидят, откинувшись на спинку. И только тут я понимаю, что эта спинка — важная часть мизансцены. Из партера благодаря спинке дивана все это выглядело как «сцена секса», а с бельэтажа — как контемпорари дэнс. Ну, современное искусство. Впрочем, это единственная сцена секса в спектакле. Дальше — политика.

Вот наконец приезжает генерал-губернатор, а вместе с ним и Ольга Бузова. Она в голубом. Зал шевелится, но очень деликатно: никто не показывает, что пришел на спектакль из-за инстаграм-блогерши. Бузова поет под фонограмму. Первая сцена с ее пением так и замыслена: Бэлла Шанталь поет хорошо. В последующих сценах ее бросит жандармский ротмистр Зейдлиц, разобьет ей сердце, отчего ее пение испортится. И Бузова будет петь вживую.

А сейчас скажу самое страшное: Бузова очень хороша. Она на своем месте. И она смешная. Смешная, когда один из персонажей говорит о ней: «Это у вас для гостей увеселение?» И зал смеется. Когда метрдотель говорит о номере в гостинице: «У номера лучший вид и пение доносится не так сильно». Когда сама Бузова, обращаясь к пианисту, просит начать песню заново: «Ты что, не слышишь? Я не попала в ноту!» В интервью журналистам Бояков говорил, что Бузова будет играть «саму себя». Так и оказалось. И, что важно, Бузова это понимает и поэтому «играет на органике» — нелепую певичку, «саму себя».

Я сам вижу в участии Бузовой новость, но не проблему. Ну не играла бы она в этом спектакле — вам было бы легче? Как говорится, если не Бузова, то кто? Кстати, на этот вопрос есть ответ. Накануне Иосиф Пригожин «извинился» перед подписчиками за то, что его жена — певица Валерия — не смогла сыграть роль Шанталь. Так роль и оказалась у Ольги Бузовой. Вам кажется, Валерия была бы лучше? Мне кажется, нет. Валерия была бы еще смешней и нелепей, потому что боится быть смешной. А вот Бузова хорошо понимает, что над ней будут смеяться. И смеется сама.

Здесь можно было бы, как говорится, перевернуть эту страницу и пойти дальше. Но у персонажа Бузовой в спектакле есть очень важная ролевая задача. Она хочет спасти Сталина от ареста. Именно Бэлла Шанталь, подслушав разговор любовника, идет ночью на кладбище — туда, где прячется Сталин. Она находит его, чтобы сообщить об опасности. Здесь артист Иобадзе во второй раз появляется с голым торсом. Благодарит Бузову, но отвечает, что не может уйти, не попрощавшись с возлюбленной. И исчезает. Увы, в следующей сцене возлюбленная все равно погибнет…  И вот Сталин стоит у ее тела, а вокруг солдаты, нацелившие штыки. Это драматургический финал героя. Но не финал спектакля.

К этому моменту спектакль шел уже два с половиной часа. И я, словно в школе, пытался ответить на вопрос, о чем вообще этот спектакль. Что мне хотят сказать авторы?

Я вспоминал афишу перед театром и подмигивающего Сталина на ней. Вообще подмигивание — старый постмодернистский прием. Хотя Бояков отрекся от постмодернизма, назвав его плесенью, но искусство подмигивания ему хорошо известно. И присутствие самого Боякова в постановке Ренаты Сотириади очень заметно. Вряд ли сама Сотириади настояла на соединении Бузовой и Сталина. Политики и поп-культуры, страшного и смешного. Кстати, жанр постановки — трагифарс. Жанр, в котором существует не только спектакль, но жизнь его зрителей.

Если это спектакль про нас сегодняшних, то о чем он? С одной стороны, это спектакль «к выборам». Сталин — «эффективный менеджер», который умел в сложных ситуациях принимать правильные решения. Таким он показан и в другой работе драматурга Андрея Назарова — соавтора сценария фильма «Зоя». В недавнем обзоре фильма Евгений Баженов (BadComedian) обращает внимание на следующие слова Сталина: «Если мы сейчас не пойдем на крайние меры, нам этого не простят. Нам все равно этого не простят. Ничего не забудут и ничего не простят». А если «все равно», то можно действовать без оглядки на мнения. Короче говоря, действуйте, дорогой товарищ Сталин!

Кроме того, сама фабула спектакля говорит, что даже смешная и глуповатая певичка Бэлла в ключевой момент может оказаться полезной — спасти героя. Вдруг выясняется, что она коммунистка-подпольщица! Почему? Как? А вот так! Эта идентичность возникает в героине Бузовой легко и просто, как новое сториз. Итак, она приходит ночью на кладбище к Сталину, сообщает о преследовании. И тогда — в ключевой момент спектакля — Сталин говорит Бузовой: «Только вы одна и воспринимаете меня всерьез». Итак, я, кажется, понял, что хотят сказать авторы. Мы — актеры, певцы, художники — кажемся смешными и даже глупыми, но когда придет время, именно мы будем спасать власть и страну. Мы единственные, кто «воспринимает вас всерьез». Не забывайте об этом, вожди.

Однако у спектакля появляется и другой смысл — «мерцающий», как бы непроявленный. Но не заметить его нельзя. Итак, в финальной сцене есть Сталин, окруженный штыками солдат. Как вдруг выезжает ударная установка, появляется рок-группа, а на заднике сцены возникают кадры исторической хроники. Вот толпа напирает на жандармов, а вот уже новые люди в ковидных масках сталкиваются с полицией.

Теперь ясно, что весь спектакль про нас сегодняшних. Это мы рабочие, которые требуют денег и улучшения условий труда. И власть совсем не против: генерал-губернатор с удивлением узнает, что работа длится по 16 часов в день, что рабочих бьют палками, что они отдыхают за свой счет, а не за счет…  Ротшильдов. Так вот, кто виноват. Жадные капиталисты! «Копейка рубль бережет», — говорит один из них. Воспользовавшись общественной смутой, герой начинает действовать. Перед нами харизматичный молодой мужчина, провокатор, бандит, манипулятор, даже экстремист. Все это время он умело пользовался ошибками двух сторон, сталкивая их. А вот он, забравшись на бочку, произносит протестный монолог. «Когда опускаешь голову, тебя бьют по спине». И призывает: «Поднимем голову, товарищи!» Это молодой революционер, а не мудрый старик. Это человек, чья задача — добиться власти, а не удержать ее. Хм…

И здесь я представляю, что на мне китель, фуражка. Я подкручиваю усы. Передо мной постановочная группа «Чудесного грузина». Все ждут, что я скажу. А я спрашиваю: «Товарищи, а про кого этот спектакль? Кто этот молодой харизматичный герой, который борется с капиталистами? Кто свергнет царя? Вы про кого это сделали?» Молчание. Никто не произносит проклятое имя. Встает Эдуард Бояков, что-то говорит про художественную задачу, про сложный образ, сложное время и молодого человека…  Я вынужден его прервать. Затянувшись трубкой, выдыхаю дым и говорю: «Товарищ Бузова. Вы смешная. Вы свободны». Бузова уходит. «Знаете, — говорю я остальным, — в свое время товарищ Булгаков сделал ту же ошибку — написал пьесу “Батум” про молодого вождя. И я ее запретил. Потому что, ну…  Как бы это сказать…  “Пэрэхвалил”. И вы, товарищи, перестарались. Хотели про меня, а получилось про кого-то другого. Что я с вами сделаю? Ну… »

К счастью, я не Сталин. И свой текст хочу закончить не приговором, а рассказом о финале спектакля. А финал у «Чудесного грузина» такой. Постаревший Сталин, уже в кителе, стоит на авансцене. Он просит членов партии освободить его от должности генерального секретаря. Здесь в зале включается свет и становится ясно, что Сталин задает этот вопрос зрителям. Вы за или против? После этого в зале происходит то, что в России случается всякий раз при столкновении народа с политикой. Выглядит это так. Большая часть зала смущена и не знает, как голосовать. Поэтому большинство просто молчит. Меньшинство смеется. Мужчина в партере кричит: «Расстрелять!» Большинство вскакивает с мест и спешит к выходу. Меньшинство, которое смеялось, остается сидеть.

Занавес.