В декабре МВД обнародовало шокирующие подробности деяний недавно задержанного серийного убийцы проституток Алексея Варакина. С попавшими к нему в руки девушками он расправлялся самым зверским образом. Сейчас такие новости шокируют, но буквально на нашей памяти, каких-то пару десятилетий назад, новость об убийстве очередной проститутки даже не в маленьком отельчике на окраине Москвы, а в одной из центральных гостиниц никого не шокировала и печаталась на одной из последних полос мелким шрифтом. «Москвич Mag» вспоминает, как пришла в упадок московская индустрия гостеприимства и что творилось в гостиницах в 1990-е.

Большая московская разруха началась не с 1991 года, а гораздо раньше — после того как закончилась Олимпиада. Казалось, что, готовясь к главному спортивному событию в истории страны, город перенапрягся и надорвался, а когда отпустил в небеса резинового Мишу на шариках, то устало присел где-то у пыльной обочины, махнув на все рукой. Объекты бетонного благоустройства крошились и ветшали, в фонтаны перестали подавать воду, аварийные здания не ремонтировались. И, разумеется, эти процессы не могли не коснуться гостиниц, которые к 1980 году прирастили свой общий номерной фонд в несколько раз — чего стоят одни только «Космос» (1777 номеров) и «Измайлово» (5000 номеров), а ведь это были далеко не единственные комплексы, построенные специально под Олимпиаду.

Ну а когда все закончилось, то оказалось, что больше иностранец в Москву в таких количествах не приедет, и тогда на качество и обслуживание махнули рукой. Даже святая святых — «Интурист» на улице Горького, ныне Тверской, к концу десятилетия превратился в обитель безудержной фарцовки и генеральный штаб всей столичной валютной проституции. Зачастивших к нам на излете перестройки западных рок- и поп-звезд несказанно радовали тараканы, сыпавшиеся к ним в постель с потолка. Ну а когда все границы рухнули и шлюзы открылись, то оказалось, что советская гостиничная индустрия все это время существовала в своем особенном мире, никак не стыкующимся с тем, что на Западе понималось под словом «сервис». И даже «Космос», который считался флагманом и лицом: ключ-карты, возможность безналичной оплаты, первый в стране боулинг и свой крытый бассейн — с трудом натянул себе три звезды и в этом статусе пребывает до сих пор.

Словом, в новые времена московские гостинцы пришли не в лучшем состоянии, а уж когда в эту нишу зашли иностранцы и открыли «Radisson Славянскую» и «Балчуг-Кемпински», то былая слава поблекла окончательно. Но гигантские призраки былого величия пока оставались на своих местах, все еще сдавали номера, в них теплилась какая-то жизнь, причем во многом уже не имевшая отношения к гостиничному бизнесу.

26 апреля 1999 года на 20-м этаже «Интуриста» прогремел взрыв. Бомба была до того мощной, что четыре секции фасада просто разорвало в клочья, на двух этажах были выбиты стекла, в нескольких местах снесло перекрытия, а подхваченную взрывной волной одну из внутренних дверей швырнуло аж на противоположную сторону Тверской. Пострадали 11 человек, включая десятимесячного ребенка, но, по счастью, обошлось без смертельных исходов. И хоть исполнители давно уже найдены и получили свои сроки, историки криминала и журналисты до сих пор спорят, кто именно был мишенью бомбистов — ударившийся в те годы в предпринимательство Иосиф Кобзон, чья фирма «Московит» арендовала половину злополучного 20-го этажа под офис, или же его сосед Анзор Аксентьев (Кикалишвили), чья контора «Анзори XXI век» сидела на оставшейся половине.

Подрыв «Интуриста», безусловно исключительный по своей наглости, был в каком-то смысле типичной историей для московских гостиниц в 1990-е. Специализированных бизнес-центров в столице еще толком не было, но делать дела хотели все, а тут номера пустовали. В общем, поседевшие советские отельеры и новые русские нашли друг друга. Открыть офис в гостинице считалось престижным, особенно среди выходцев из рядов воров в законе. Благо внизу имелся когда-то известный всей Москве ресторан, куда в их молодые годы с улицы не пускали, зато теперь они могли проводить там хоть весь день и решать вопросы, вальяжно облокотившись на засаленный плюш. Некоторых там же и убивали.

19 декабря 1994 года напротив входа в «Советскую» притормозил видавший виды ВАЗ-2109. Внутри сидели трое киллеров с заранее снятыми с предохранителей пистолетами ТТ, а поджидали они двух топов компании «Нефсам», чей офис располагался как раз в гостинице, и прибывшего к ним на переговоры коммерсанта из Одессы. Как только «объекты» покинули здание и сели в свою «Волгу», киллеры немедленно подбежали к машине и открыли огонь в упор. Одессит и один из руководителей «Нефсама» скончались на месте, второго врачи чудом вытащили с того света. Забавный факт — один из киллеров носил фамилию Собянин, правда, в криминальных кругах его знали под прозвищем Эдик-Ушан.

Но самым известным эпизодом стал расстрел братьев-дагестанцев Марлена и Диамана Шавлоевых у летнего кафе гостиницы «Савой». Популярная тогда газета «Щит и меч» со слов свидетеля описывала убийство так: «Из тяжелых дверей столичной гостиницы “Савой” вальяжно вышли респектабельного вида мужчины. Плотные торсы облегали модные импортные костюмы. Ни дать ни взять иностранцы. Своих в них выдавала неумеренность в дорогих украшениях: на каждом было навешано до фунта золотых изделий. Они неспешно направились к столику уличного бара, где за рюмкой виски под красную икру коротал время еще один “иностранец”. Неожиданно туда же устремилась группа внезапно появившихся рослых мужчин, вооруженных пистолетами. Прогремели выстрелы. Кровь испачкала импортную ткань».

Журналисты как бы между делом упоминали, что вызванная выстрелами паника довольно скоро прекратилась, и московская толпа двинулась по своим делам, равнодушно огибая лежавшие в лужах крови трупы. К таким зрелищам все уже успели привыкнуть.

К середине 1990-х московские гостиницы превратились в своего рода штабы преступных группировок. Ингуши и осетины предпочитали тяжеловесный сталинианс «Украины», чеченцы облюбовали «Radisson Славянскую», измайловская ОПГ собиралась у себя дома, в Измайлово (в народе — «АБВГДейка»), «солнцевские» — в «Салюте», ну а «Савой» стал местом встречи мошенников и «кидал» из Дагестана, и Шавлоевы были в нем завсегдатаями.

Несколько проживавших в «Савое» залетных иностранцев в тот же день упаковали чемоданы. Один из них заявил корреспонденту «Коммерсанта», что «не желает оставаться здесь ни минуты, так как у него теперь есть серьезные основания опасаться за свою жизнь».

А вот цитата из книги Федора Раззакова «Бандиты эпохи Ельцина, или Россия кровью умытая»: «15 марта [1992 года] в районе гостиницы “Останкинская” разгорелся жаркий бой между “славянами” и чеченцами. Строчили автоматы, гортанно кричали бойцы. В результате победа осталась за москвичами, двое чеченцев были тяжело ранены».

«Останкинской» как-то вообще не везло, незадолго до того ее ресторанный зал был разгромлен выступавшими в союзе с люберецкой ОПГ качками из Павловского Посада с целью «отжать» гостиницу у одноименных «останкинских».

Помимо «братков» рестораны и бары московских гостиниц были буквально обсижены проститутками и еще только начинавшими осваиваться в этом мире эскортницами. Все живое и одетое в более или менее открытое и обтягивающее почти наверняка «снималось». Причем явившийся в такое место поискать себе подругу на ночь или на неделю совершенно не мог быть уверен, подсядет ли за его столик профессиональная «интердевочка», зарабатывающая себе прибавку к стипендии студентка престижного вуза или же это будет «подстава». Уединившись в номере с последним вариантом, любитель продажного секса наутро обнаруживал себя в окружении мрачных ребят в коже с коротко стриженными затылками, которые предъявляли ему паспорт девицы, а ей оказывалось всего-то 16 лет. Вовлечение несовершеннолетней в сексуальные действия было крайне неприятной статьей УК, а потому отступные исчислялись в тысячах долларов.

Заселяться в известную московскую гостиницу одинокой женщине без мужчины-сопровождающего было попросту опасно. Так, только что избравшейся в Госдуму актрисе Елене Драпеко, решившей по старой привычке еще советских делегатов снять номер в «России», пришлось бежать оттуда вместе с дочерью — их обеих чуть ли не каждый вечер пытались «снять» «братки». Контролировали московских гостиничных проституток как раз герои сериала «Слово пацана», к тому времени уже успевшие перерасти уровень «войн за асфальт» — группировки «Хади Такташ» и «Жилка». С девочками эти ребята обращались откровенно по-скотски, люто избивая их за малейшую провинность, а строптивиц, пытавшихся перейти в разряд «индивидуалок», то есть работать без посредничества сутенеров, убивали самыми зверскими способами. Бедолагам еще везло, если их ожидала какая-нибудь «передозировка снотворным», а то могли, перевязав руки и ноги шпагатом, попросту кинуть в воду с ближайшей набережной. Тела «наказанных» таким способом проституток милиция вылавливала из Москвы-реки регулярно. Некоторые из них были несовершеннолетними.

Самая необычная судьба постигла тоже построенный к Олимпиаде «Севастополь» на Большой Юшуньской. После вывода советских войск из Афганистана следом потянулся караван из просоветских местных жителей, которым под властью Северного альянса или его конкурентов из «Талибана» (признан террористической организацией в РФ. — «Москвич Mag») не светило ничего, кроме скорой и жуткой смерти. Традиция сложилась сама собой: приезжие афганцы либо селились в самом «Севастополе», либо снимали квартиры в окрестных домах.

Со временем нижние этажи гостиницы стали превращаться в гигантский вещевой рынок, где торговали этнической одеждой и безделушками, в основном сделанными в Индии или Турции, кальянами, ароматическими палочками — всем, что впоследствии поступало на прилавки магазинов для «духовно продвинутых» вроде «Пути к себе» или Центра Рерихов. А еще поддельными духами всех известных мировых брендов, дешевым трикотажем и прочим барахлом. На 13-м этаже одного из корпусов гостиницы даже действовала афганская школа, по совместительству медресе.

Один из обрусевших афганцев позже вспоминал: «Москва. Девяностые. Станция метро “Севастопольская”. Выхожу и иду к “гостинице” “Севастополь”. Гостиница в кавычках, потому что все комнаты нескольких корпусов здания отданы под офисы и торговые площадки. Это место называется “Афганский бизнес-центр”. Как вы догадались, здесь много афганцев. СЛИШКОМ. МНОГО. АФГАНЦЕВ. Настолько много, что когда смотришь на карту мира, не можешь точно сказать, где находится Афганистан, около станции метро “Севастопольская” или все-таки между Ираном и Пакистаном, черт возьми. Страшные серые здания, сбоку которых расположены уродливые, опасные железные лестницы, откуда выглядывали то ли афганцы, то ли афганские индусы, держа сигарету в руках и смотря пустым взглядом в никуда. Вечно орущие худые грузчики, у которых нет тележек, они все таскали на спинах и на руках. Люди с желтыми зубами, которые ходят и не стесняются улыбаться. Серость погоды Москвы тоже придавала всему этому крипи-эффект».

Похожим этническим центром стал построенный на Ленинских горах «Орленок», изначально предназначенный для юных делегатов от зарубежных аналогов нашей пионерии. К 2000-м он превратился в главное место силы московских корейцев и, конечно же, в штаб-квартиру корейской мафии. Правда, в данном случае не было худа без добра — в гостинице долго существовал лучший и самый дешевый в Москве ресторан корейской кухни, где можно было плотно пообедать всего за 400 деноминированных рублей.

Еще одним способом для московских гостиниц выжить и хоть как-то вписаться в новые реалии стал игорный бизнес. Застрельщиками выступили «Савой», «Международная» и «Ленинградская» — в этих гостиницах еще с советских времен действовали специальные валютные казино, которым разрешалось обслуживать только иностранцев. Первое открылось как раз в «Савое»: сперва в простом номере на втором этаже, где помещались только три игорных стола, затем администрация выделила помещение попросторнее. Иностранным там было все — игровое оборудование, менеджмент, крупье с барменами и даже охрана, в которую нанимали отставных полицейских из Нидерландов.

Ну а когда советские времена закончились, дело пошло веселее. Собственными казино обзавелись почти все московские гостиницы — «Метрополь», «Космос», «Украина» и далее по списку, а там, где место было недостаточно фешенебельным для покера и рулетки, ставился зал игровых автоматов, только уже не с «Охотником» и «Морским боем», а с блэкджеком и «однорукими бандитами».

Рядом с игорным бизнесом всегда обреталась его близкая подруга — организованная преступность. Московские казино делили долго и кроваво, и контролируемые куски в них буквально нарезались слоями. Часто получалось так, что в одном и том же заведении одна группировка владела игорными столами, а другая кормилась с автоматов. Подобная чересполосица порождала постоянные конфликты интересов как между самими ОПГ, так и между ними и дирекцией гостиниц. Результатом стала прокатившаяся по Москве волна заказных убийств отельеров.

Самой известной ее жертвой стал Евгений Цимбалистов — директор «России», застреленный в начале января 1998 года. В посвященной его гибели заметке «Коммерсанта» описывается плачевное состояние главного отеля советской Москвы: «Денег не хватает не то что на евроремонт, но даже на борьбу с полчищами тараканов, буквально оккупировавших гостиницу. Словом, “Россия” с трудом тянет на три звезды. Между тем это один из крупнейших европейских отелей, притом расположенный в самом центре Москвы. Но найти инвестора для гостиницы так и не удалось».

Разумеется, казино было одной из многочисленных ниточек, за которые Цимбалистов хватался, чтобы хоть как-то поддерживать гостиницу на плаву. Однако денег все равно не хватало, и он начал повышать арендную плату, что категорически не понравилось ни арендаторам, ни их «крышам». А поскольку деньги крутились огромные и люди вокруг них ходили серьезные, то судьба неудобного «братве» директора была предрешена.

В 2002 году на территории Института травматологии точно так же был убит директор «Пекина» Константин Георгиев. По слухам, незадолго до смерти он нашел какой-то приличный способ привести гостиницу в порядок, не привлекая средства из касс криминальных группировок, а арендаторов намеревался выгнать вон. Сделать этого ему не дали.

Еще одной и довольно лакомой частью московских гостиниц были их конференц-залы. В принципе, использовать их напропалую начали еще с конца 1980-х, скажем, для проведения собраний и съездов плодившихся как грибы новых политических партий. В 1990-х залы стали сдавать и вовсе кому попало, были бы деньги. Так что, заселившись в московскую гостиницу в те времена, можно было с равной степенью вероятности нарваться и на съезд новых левых или партии Лимонова, и на всероссийский слет казаков, и на семинар очередной тоталитарной секты вроде «Белого братства» Марии Дэви Христос или сайентологов. Постояльцам такое соседство не доставляло ни малейшего удовольствия, но их никто и не спрашивал.

В общем, неудивительно, что уже к середине 2000-х в мэрии пришли к выводу, что многие из этих авгиевых конюшен проще ликвидировать, чем спасать и искать для них инвесторов. Первым под нож пошел «Интурист», который еще Лужков за глаза называл гнилым зубом Тверской. Следующей стала ампирная «Москва», потом снесли «Россию», а недавно и «Орленок» стерли с лица Воробьевых гор ради будущего небоскреба Яндекса. Как говорится, была эпоха, да вся вышла.

Фото: Александр Яковлев, Владимир Веленгурин, Роман Денисов, Сергей Мамонтов, Борис Кавашкин/ТАСС, Екатерина Чеснокова, Владимир Федоренко, Галина Кмит/«РИА Новости»,  социальные сети