Казалось бы, на проспекте Академика Сахарова и его продолжении — улице Маши Порываевой делать совершенно нечего.

Здесь нет витальности, характерной для московских магистралей, особенно в центр. Офисные здания, полное отсутствие людей на улицах, проносящиеся машины, практически никакой торговли или ресторанов. Задуманная еще в 1920-е годы и обозначенная в сталинском генплане 1935-го магистраль должна была разгрузить узкую Мясницкую (она же улица Кирова), связать центр города — Лубянскую площадь — и главный транспортный хаб того времени — площадь трех вокзалов. Новокировский проспект (это название было лишь проектным) в полном соответствии с представлениями того времени должен был пройти по живому, сметая все на своем пути. При этом в отличие от своего собрата — Нового Арбата, почти одномоментно застроенного в 1960-е, Новокировский проспект строился мучительно. Сначала были построены здания внутри квартала, вокруг своеобразного двора. Уже потом были проложены выходы к Бульварному и Садовому кольцу, отрезок до Лубянской площади так и не был реализован, а отрезок за Садовым застроили в 1980-е.

Здесь что ни здание, то яркое, иногда провокативное архитектурное высказывание, которые здесь появляются уже почти на протяжении ста лет. Здесь почти нет фоновых, рядовых зданий, каждое — важное сообщение о своем времени, и на это действительно стоит посмотреть.

В районе Красных Ворот в 1920-е и начале 1930-х формировался новый «красный» центр города, благодаря чему здесь высокая концентрация ярких зданий эпохи авангарда. Здание-паровоз Наркомата путей сообщения (ныне РЖД) Ивана Фомина, Госторг Бориса Великовского («Солнцами окон сияет Госторг» — это Маяковский писал про него), павильон-ракушка (или тоннель) метро «Красные Ворота» рационалиста Николая Ладовского. На углу Садового кольца и будущего проспекта выросло здание Наркомата земледелия (ныне — Минсельхоз) по проекту Алексея Щусева. На будущем проспекте появилась первая в мире крупная постройка Ле Корбюзье, современно выглядящая до сих пор.

1960–1980-е годы — это и здание-куб вычислительного центра Госплана по проекту Леонида Павлова, сторона которого равна 42 метрам — одной миллионной части длины окружности Земли. И недонебоскребы Министерства электронной промышленности (ныне «Лукойл») Феликса Новикова и комплекса банков Дмитрия Будрина. В 1970-е стареющие советские руководители опасались высотного строительства в центре, предпочитая ему грузные здания. Поэтому изначально планировавшиеся как высотные, при проектировании здания теряли этажность.

В начале 2000-х был построен бизнес-центр «Волна» по проекту Никиты Бирюкова и бюро АБВ, вполне себе контекстуальный и достаточно нейтральный. И гораздо более агрессивный «Домников-плаза» от Алексея Воронцова, разрастающийся и вширь, и ввысь.

В 2018 году на углу Садового кольца и проспекта начали строить здание «Московский силуэт». Это один из самых многострадальных местных участков. Например, в постсоветское время здесь проектировали то большой универмаг, то городской военкомат (и то и другое вполне созвучное сегодняшнему времени). Здание апартаментов (де-факто жилье, но де-юре нет) строится по проекту нидерландского бюро MVRDV. В Москве не так много зданий от архитекторов первой величины, тем более от тех, кто сейчас в тренде, так что это точно здание-событие. Это очень скульптурная вещь, характерная для MVRDV — со сложной пластикой, с консольными (нависающими) этажами, с фасадом, то отступающим от улицы, то возвращающимся к ней. Этакое здание-тетрис, по мнению архитекторов, собранное из силуэтов разнообразных московских зданий. Красный цвет и отдельные элементы — дань стоящему напротив зданию Наркомзема Щусева.

2020-е начались для проспекта проектом Сергея Скуратова, делающего очень качественную штучную авторскую архитектуру. Он предложил построить около здания Ле Корбюзье сверхтонкий небоскреб, так называемую pencil tower, площадь ее этажа — всего 322 метра. Такие небоскребы сегодня появляются в Нью-Йорке, там, где цена недвижимости так высока, что можно сделать очень дорогую (и в строительстве, и в эксплуатации) вещь, и она окупится все равно. Скуратов предложил несколько вариантов высотности (от 125 до 200 метров) с одной и той же площадью этажа, но на разный вкус: ретроградам пониже и с фасадами «поматериальней», прогрессивным повыше и стекляннее. Для строительства первой в Москве pencil tower предполагается снести два здания конца XIX века, не имеющих охранного статуса. В описании проекта про них сказано, что «их кособокая архитектурная бедность никогда не предполагала выхода даже в узкий московский переулок, не говоря уже про широкую столичную магистраль с мощными градостроительными амбициями». Именно предполагаемый снос вызвал особенный резонанс, все остальное постсоветское строительство велось на давно свободных участках. Pencil tower — это, как ни странно, и реверанс в сторону Ле Корбюзье — благодаря ей откроется вид на здание Центросоюза, загроможденный сейчас старыми зданиями, также откроется и так называемый пятый фасад, то есть вид сверху. Вокруг башни будет создано общественное пространство — амфитеатр, которых точно недостает в этом районе.

Не знаю, будет ли построен скуратовский небоскреб или на этом участке появится что-то менее провокативное, но более низкое и при этом громоздкое, но проект уже точно вписан в историю проспекта Сахарова. Это проект-жест, обостряющий вопросы: что ценнее — два рядовых дома конца XIX века или вид на шедевр Ле Корбюзье? На что ориентироваться при проектировании — на сам проспект, сплошь состоящий из ярких жестов, или на стоящие на Мясницкой усадьбы? Это здание абсолютно точно попадает в ряд зданий-манифестов своего времени. Эстетичный, но, возможно, не очень этичный, одновременно технологичный и элегантный, без всяких эвфемизмов сообщающий, что земля и недвижимость в центре — это очень дорого, поэтому кто-то будет жить сверху, а кто-то — развлекаться внизу.

Фото: shutterstock.com