В Государственной Третьяковской галерее на Крымском Валу открылась выставка «Васнецовы. Связь поколений. Из XIX в XXI век». Более десяти музеев, двести с лишним произведений, а также дополненная реальность с виртуальным «оживлением» полотен. Выставка вышла больше, чем стандартным набором картин разной степени известности.

В названии ошибки нет. И правда «Васнецовы». Хотя сперва предполагалась юбилейная монографическая выставка одного Виктора Михайловича, в результате в Третьяковке решили показать всех трех художников династии — не только старшего Виктора, сказочника от живописи, но и его брата Аполлинария, реконструктора средневековой Руси. Внук Андрей Васнецов ушел из жизни в 2009 году, он представляет суровый стиль в живописи.

Сильных противоречий в таком объединении я не нашла. Почему бы и нет? Правда, не покидает ощущение, что побывала на трех разных выставках. Публика, конечно, пойдет в первую очередь на автора «Аленушки». И не будет разочарована. И «Аленушка», и «Три богатыря», и «Витязь на распутье» — присутствует весь известный с детства список. Хрестоматийные шедевры от новой развески всегда выгодно приобретают.

Я, например, впервые рассмотрела вблизи монументальное панно 1880 года «После побоища Игоря Святославича с половцами». К нему обычно подводят экскурсантов ради красных сапог на ногах павшего, они «поворачиваются» вслед за зрителем. В постоянной экспозиции Васнецова в Лаврушинском переулке эта картина висит довольно высоко. А здесь можно заметить невиданные ранее детали одежды воинов и удивиться вниманию художника к ботаническому разнообразию цветущего поля битвы. Ушедшая в миф история под кистью Виктора Васнецова приобретала свою вещественность и прирастала образами.

Под высоким потолком мастерской в доме-музее Виктора Васнецова обычно прячется и написанная в 1917-м «Баба-Яга», тут она «прилетела» на выставку и приземлилась удачно для зрителей. Идеальная страшилка для маленьких детей и лучшее погружение в волшебную русскую сказку, в дремучий, полный васильков и василисков, лес. У Виктора Васнецова этот фольклорный мир ожил и приобрел свой цвет. Правда, есть специалисты, которые в красном сарафане видят отсылку к революции — я впервые такую версию прочитала на этой выставке. Этакая «Свобода на баррикадах»? Кстати, именно Яга служит проводником в мир христианских образов Владимирского собора. Буквально. Своей метлой (если следовать логике развески) она указывает нам путь в раздел, посвященный росписям Виктора Васнецова во Владимирском соборе Киева (1885–1893).

Увидеть оригинальные росписи в интерьерах Владимирского собора отныне утраченная возможность, но в Москве мы можем изучить титанический труд Виктора Васнецова, рассматривая в максимальном приближении картоны-эскизы — еще до завершения работ в соборе их купил у художника Павел Третьяков. Современники критиковали Васнецова за излишнюю, как им тогда казалось, свободную интерпретацию библейских образов. Нет в них канонического покоя, все в полете, движении, неожиданном потоке красок. Но сегодня в этом модерне есть невероятная современность. Суровый Пантократор уже привстал со своего трона и вот-вот выйдет к нам, за рамки трехмерности, а Богоматерь протягивает младенца каждому из нас.

На контрасте чувствуется разница в масштабах дарования старшего Виктора и младшего Аполлинария. Впрочем, это не мешало братьям дружить и помогать друг другу. «Тогда ненависти и зависти было меньше, — отмечает куратор Ольга Атрощенко. — Любить легче, чем ненавидеть».

Тщательно нарисованные Аполлинарием Васнецовым архитектурные пейзажи древней Москвы помещены в подобие внутреннего дворика, в центре экспозиции. Выгородки удачно стилизованы под выбеленные крепостные стены, что очень подходит средневековым городским видам. Впрочем, в этих стенах Аполлинарию тесно. Мы можем наблюдать его в развитии не только как художника-этнографа, но и как романтика. Его влекут горы, старинные парки и одинокие надгробия.

Андрею Васнецову, внуку Виктора, повезло больше. Автор монохромных портретов и пейзажей в суровом стиле занимает полноценные два этажа одного зала на втором уровне Новой Третьяковки.

После Виктора и Аполлинария невольно ищу признаки родства и нахожу их, но не в живописи. В отношении к семье. В ней опора, любовь и вдохновение. После трагической смерти сына Федора в 1996 году, тоже талантливого художника, Андрей Васнецов надолго оставляет живопись. А в 2007-м пишет единственный автопортрет с объяснением на обратной стороне холста: «Я мазнул, и оно само намазалось. Не очень похож, ну и ладно». Портрета Федора на выставке нет, поэтому в поисках юных лиц, чтобы закольцевать просмотр, поднимаюсь и иду в начало выставки, где живописные портреты детей. Вспоминаю большой московский дом-терем, спроектированный Виктором Васнецовым. Мебель, по авторским эскизам вырезанную талантливым братом Аркадием. Мне бы хотелось видеть на выставке и эти столярные работы, мелочи быта, переписку с братьями из Вятки и фотографии. Но тогда и выставка получилась бы безразмерной. А сейчас есть в ней воздух. Рекомендую ее всем, так сказать, категориям, от условных шестидесятников до младенцев. Тем более удивительно, что на буклетах и рекламных баннерах отмечена нижняя граница возраста 12+. Надеюсь, это просто бдительная рекомендация. Наших детей Бабой Ягой не запугать.

Фото наверху: фрагменты работ В. М. Васнецова «Аленушка», А. М. Васнецова «Московский Кремль. Соборы», А. В. Васнецова «Вешают белье» , пресс-служба ГТГ