Вот уже полтора года Дарья Беглова и возглавляемая ею новая команда Дома творчества Переделкино возрождает из руин самое намоленное место русской литературы XX века: на месте полуразрушенных вип-саун и банкетных залов с обвалившимся потолком теперь проходят семинары, лекции, мастерские и творческие резиденции.

Давайте начнем со «стройки». Что вы уже реконструировали, а что еще предстоит?

На территории Дома творчества писателей Переделкино у нас три основных объекта. Первый — здание 1955 года, это так называемый старый корпус, где сейчас проходит выставка «Условия материальной независимости». В 1966 году к нему пристроили стеклянный модернистский клуб-столовую. Его мы просто очистили от следов ресторанов, которые там открывались один за другим начиная с 2000-х. Сейчас этот процесс еще продолжается, потому что там плитку смело клали на паркет, книжки смело выбрасывали, в общем, делали много того, чего делать не стоило. А уже в 1980-х годах на территории Дома творчества построили еще одно здание — кирпичную гостиницу, тоже для писателей, но там номера в отличие от старого корпуса уже были с туалетом и ванной. Как и в других корпусах, там ничего не ремонтировалось с момента постройки, поэтому все пришло в довольно плачевное состояние: прогнившие полы, пластиковая мебель…  Мы отремонтировали гостиницу, воссоздали образы советских номеров, предусмотрев, наверное, все, чтобы писатели могли там работать не отвлекаясь.

А самый знаменитый старый корпус — сталинский ампир с колоннами — собираетесь ремонтировать?

Пока мы только присматриваемся к нему. Это тяжелый объект — хотя бы потому, что он требует капитального ремонта. И хотя ни одно здание на территории Дома творчества официально не является памятником истории и культуры, мы, конечно же, будем реставрировать старый корпус по Венецианской хартии (Венецианская хартия по вопросам сохранения и реставрации памятников и достопримечательных мест. — «Москвич Mag») — то есть с сохранением всего, что можно сохранить.

Но неужели нынешние гости Дома творчества будут жить с туалетом в коридоре?

Тут пока решения нет, мы думаем. С одной стороны, очень важно сохранить размеры этих крохотных комнат-пеналов, в которых жили наши знаменитые писатели, с другой — конечно, это не самые комфортные условия, мягко говоря. Возможно, мы устроим там мастерские, которые можно будет арендовать на долгое время, приезжать и работать в Переделкино — такой кабинет за городом. Это один вариант. Другой вариант — вообще «десталинизировать» здание. Но все это пока на стадии обсуждения, и я не думаю, что мы приступим к реконструкции старого корпуса раньше следующего года. Но одно совершенно понятно: один из его коридоров, тот, что на первом этаже, в котором сейчас проходит выставка, останется выставочно-музейным пространством. Это всегда будет местом рассказа об истории Переделкино.

Рядом со старым корпусом появился стеклянный павильон. Это что такое?

Тут такая история. В советские времена в клубе-столовой на первом этаже действительно была столовая, а за ней огромная кухня, где готовили еду не только для Дома творчества, но и для всего Переделкино, для всех писателей — им развозили по участкам завтраки, обеды и ужины. Это совершенно гигантское пространство, таких кухонь в общепите уже не бывает, наверное. А на втором этаже, как рассказывают старожилы, располагались кинотеатр, библиотека, читальный зал и небольшой холл с бильярдом и баром. Позднее весь второй этаж был занят рестораном, кинотеатр разобрали, и там было что-то вроде банкетного зала, а на первом этаже была пустота. Мы перепланировали пространство: там, где была столовая, у нас проходят встречи и конференции, а весной мы выходим на второй большой этап реставрации и на кухне открываем коворкинг. При этом сохраняем и плитку, и какие-то даже детали старого кухонного оборудования. Называться это все будет Кухня: там смогут работать резиденты Переделкино, а может быть, не только они — можно будет приезжать и работать в Переделкино в таком коворкинге. Ну и вот, получается, что столовую мы изгнали из этого помещения, а резидентов и гостей Переделкино все равно надо кормить. Поэтому мы построили павильон — это не капитальный объект, а легкий павильон без фундамента, в котором летом, я надеюсь, или чуть раньше откроется ресторан. В кафе, которое есть сейчас, останется только маленькая кофейня, это будет место больше для чтения и для разговоров, а вся еда и кухня переедут в павильон. Там очень красивая терраса, мы надеемся построить парник, посадить смородину. В общем, будет здорово, чаепития вечерние…

О, так у вас в ресторане будут экологически чистые овощи со своего огорода?

Ну, овощи не знаю, а всякие травы точно вырастим.

В советское время писатели попадали сюда по вожделенным путевкам, а теперь вы придумали программу творческих резиденций. Расскажите, пожалуйста, что это такое и как работает.

Программу творческих резиденций мы создавали вместе с новой командой Дома творчества — Борисом Куприяновым и Марией Федотовой, но появилась она прежде всего благодаря нашему креативному директору Юле Вронской, у которой уже был опыт работы в Ясной Поляне. У программы есть несколько форм, основная — это индивидуальные резиденции. На них мы приглашаем всех, кто работает со словом — писателей, поэтов, критиков, переводчиков, драматургов, режиссеров. И длится такая резиденция ровно столько, сколько путевка в Дом творчества в советское время — 21 день. Этого, наверное, недостаточно, чтобы написать роман, но вполне хватит, чтобы полноценно посвятить время своей идее. В прошлом году начиная с июня у нас на таких резиденциях побывали 175 человек. Это очень много. Думаю, что мы — одна из крупнейших резиденций Европы. Эмоционально для нас это, конечно, довольно непросто, потому что каждому надо уделить внимание, с каждым ведется работа…

Да вообще общение с писателями — то еще удовольствие, я думаю. Попробуй им не удели внимание…

Нет, ну зачем же так…  (Смеется.) Во всяком случае, все, кто уезжал, говорили, что они здесь нашли вдохновение и уникальную возможность поработать, но главное — нашли себе подобных, друзей, свой круг. И уезжали очень часто со слезами на глазах.

Погодите, каких друзей? Я думал, индивидуальная резиденция — это надо уединиться среди сосен и с утра до ночи писать?

В прошлом году приезжали одновременно по 12−14 человек на 21 день. С одной стороны, это немного похоже на лагерь, конечно. С другой, наша главная цель — создание писательского сообщества. Поэтому мы хотим, чтобы они общались — и во время резиденции, и после нее.

А как эти прекрасные люди к вам попадают?

Они подают творческие заявки. Кроме того, мы просим предоставить рекомендацию, примеры текстов, какое-то количество публикаций, пусть даже онлайн. Все это рассматривает и оценивает рабочая группа, которая у нас уже два раза сменилась. Имена ее членов мы держали в тайне, чтобы никто через знакомых не пытался устроиться. И сама команда Дома творчества никак не могла влиять на этот процесс. Сейчас мы опубликовали составы рабочих групп прошлого года — их можно посмотреть на нашем сайте.

А что считается результатом резиденции? Как вы уже сказали, роман за 21 день не напишешь, разве что рассказ…

Во время индивидуальных резиденций мы встречаемся несколько раз. Один раз — на питчинг-сессии, где все знакомятся и рассказывают, что они задумали сделать. Потом, конечно же, мы встречаемся формально и неформально в течение резиденции, организовываем для резидентов экскурсии, несколько лекций, но в целом люди предоставлены сами себе, потому что они приехали работать. Но в конце обязательно проходит финальный питчинг, когда резиденты зачитывают то, что им удалось написать. Мы просим неэксклюзивные права на публикации — это нужно для того, чтобы мы могли выпустить альманах с работами, которые нам показались интересными. Сейчас мы готовим альманах с работами резидентов 2021 года.

А можете кого-то назвать из участников резиденций прошлого года? Может быть, кто-то вас особенно поразил…

Не думаю, что мне сейчас стоит кого-то выделять. Все они очень разные и очень талантливые. Но на сайте, опять-таки, можно найти все имена.

Просто понимаете, когда я слышу «175 человек», то мне как читателю хочется какие-то имена услышать. Вдруг какие-то молодые гении появились, вы-то их много видите. А то получается, как у Радзинского в пьесе «Турбаза», когда уборщица в Доме творчества говорит: «Ну вот, писатели понаехали, все койки заняли, а читать нечего». Но ничего, подождем альманах. Расскажите, пожалуйста, какие еще программы и резиденции у вас есть?

Огромная работа проводится в переводческой мастерской, которой руководит Александр Филиппов-Чехов. Вообще переводчики в России — настоящие фанаты своего дела и при этом люди очень малооплачиваемые. Мы предоставляем им недельную резиденцию, они работают с мастером, и каждый раз у мастерской есть тема. В прошлом году это были, среди прочего, английская драма, немецкая проза или французская поэзия. В этом году будет больше восточных языков, в том числе японский.

Еще одна история — тематическая резиденция. Если на индивидуальную резиденцию автор приезжает заниматься своей работой, своей темой и своим текстом, то на тематическую участники приезжают прорабатывать какую-то общую тему. Соответственно, они постоянно находятся в исследовательском процессе, в общении, в дискуссии. В прошлом году темой резиденции, которая была организована совместно с Creative Writing School и прошла под руководством Юрия Сапрыкина и Майи Кучерской, стала травма. Туда, кстати, был самый большой конкурс, 20 человек на место.
И наконец, у нас есть такой формат, как лаборатория. На две недели съезжаются самые разные творческие люди — фотографы, художники, перформеры в том числе. Первую неделю они активно погружаются в атмосферу Переделкино, и мы очень много рассказываем им и про гений места, и про тему лаборатории, а вторую неделю они совместно работают над проектом, и в конце устраивается публичный показ. На первой лаборатории в 2020 году у нас работали 40 человек, и в финале они выдали несколько потрясающих проектов — и перформансы, и выставки, и другие какие-то выступления. Это, конечно, самый динамичный и веселый формат из всех. С другой стороны, у нас есть исследовательская резиденция — совсем другой, серьезный академический жанр: участники живут тут практически два месяца, занимаясь жизнью и творчеством писателей, связанных с Переделкино.

Я ужасно завидую всем этим людям. А возрастной ценз у вас есть?

Только один — 18+. А так в прошлом году самому опытному, скажем так, резиденту, было 74 года.

Здорово. У меня еще есть лет двадцать, чтобы собраться с силами и подать заявку. Мы поговорили о Переделкино для писателей, а есть ли у Дома творчества программы для читателей?

У нас много интересных замыслов, которым пока мешал постоянный ремонт и связанный с ним шум: планируем и чтения, и автограф-сессии, и встречи с писателями. В прошлом году появился классный формат, который, кажется, очень удачно сработал: группа чтения в библиотеке. Наш библиотекарь Денис Крюков приглашал какого-то известного специалиста, и тот предлагал список книг по своей теме. Одновременно мы закупали эту «книжную полку» и пополняли библиотеку. Федор Торстенсен читал лекцию «Библиотека мечты шестидесятника», Рустам Габбасов подбирал полку по советской типографике, а Михаил Котомин рассказывал про маргиналов 1960-х и составил свой список не самых очевидных книг этого периода. Все эти лекции мы скоро выложим на YouTube.

Скажите, а из тех писателей, кто жил здесь в советское время, кто, на ваш взгляд, вызывает сейчас самый больший интерес у гостей Переделкино?

Я бы сказала, что сейчас на взлете поэзия 1960-х. У нас с Ильей (музыкант Илья Рубинштейн — гражданский муж Дарьи Бегловой.— «Москвич Mag») есть маленькая букинистическая лавочка «БУBook» — просто продаем книги рядом с домом, здесь, в Переделкино, и заодно следим за тем, кто пользуется популярностью.

И кого хорошо берут?

Ну, естественно, Пастернака. Конечно, это главный гений места. Как написал Андрей Битов, «весь здешний пейзаж выпит Пастернаком». Ну и всех шестидесятников: Беллу Ахмадулину, Евтушенко, Вознесенского, конечно. Рождественским стали интересоваться после сериала «Таинственная страсть». Экранизация Аксенова, кстати, сработала на популяризацию Переделкино.

Скажите пару слов про ваш букинистический магазин.

Еще до начала всех проектов в Доме творчества мы с Ильей решили воплотить нашу давнюю мечту и открыли свою книжную лавочку — в темном еще парке, где никто не ходил. Это не столько коммерческая история, сколько попытка пристроить прекрасные старые книги.

Я правильно понимаю, что это издания писателей, которые жили в Переделкино?

Да. Нас часто спрашивают, берем ли мы их в библиотеке Дома творчества…

Я хотел спросить, но постеснялся, если честно.
Так вот — нет, мы не берем книги в библиотеке, а ищем и покупаем их сами.

Ясно. Еще один способ оживить тени великих обитателей Переделкино — это выставки, которые вы здесь проводите. Я видел две: «Направо — белый лес», которая была посвящена памяти поэта Александра Еременко, и ту, что идет сейчас, — «Условия материальной независимости». Они совсем разные, но очень интересные. Удивительно, конечно, как созданные здесь тексты заново осваивают это пространство и этот пейзаж.

Вы знаете, еще до того, как Переделкино стало меняться, в 2018 году, Оксана Юшко, Артур Бондарь и Сергей Быстров показали в парке Дома творчества проект «Деревья помнят все». Они наносили на срубы, на пни фотографии переделкинцев. Некоторые из них до сих пор сохранились. Тут вообще такое место, где искусство имеет свойство само появляться и проявляться.

Вы в этом месте не только работаете, но и живете. Расскажите, пожалуйста, о вашем доме: сохранилось ли там что-то от великих?

Дом, в котором мы живем, был серьезно перестроен в 1990-е, и там практически ничего не сохранилось от более раннего времени. Поскольку документации никакой тоже нет, то приходится опираться на рассказы соседей: дома, которые находятся на территории Дома творчества, насколько я понимаю, переходили из рук в руки фактически каждое лето, и тут очень разные люди жили. В какой-то момент в нашем доме было чуть ли не общежитие Литинститута, когда-то тут жил писатель Юрий Казаков, а еще мы слышали, что здесь братья Вайнеры писали «Эру милосердия» — роман, по которому сняли «Место встречи изменить нельзя». Но точно определить принадлежность дома по мемуарам очень сложно.

А как вам вообще пришла идея поселиться здесь? Я так понимаю, что это произошло еще до начала вашей работы в Доме творчества? Вы все же очень успешный менеджер в области культуры с блестящим резюме: Новая Голландия, Парк Горького, Сколково… И вдруг едете в деревню, как какой-нибудь Левин из «Анны Карениной».

Ну, во-первых, это любовь с первого взгляда. Когда ты приезжаешь в Переделкино, то мгновенно очаровываешься этим местом — и появляется такая связь, которую невозможно потом разорвать. Если она, конечно, появляется. Но я слышала такое от многих, попадающих сюда впервые, — что потом невозможно еще раз не приехать. Переделкино пленяет и обвораживает, становится местом жизни, делом жизни. Для кого-то местом вдохновения, а для кого-то, как в моем случае, местом работы. Это довольно сложно объяснимое притяжение. Но оно существует.

А насколько удобно здесь жить в бытовом смысле? Для семьи, для детей — тут ведь даже магазина нет…

Сейчас все очень удобно. У нас тут, во-первых, есть свои кафе. Во-вторых, есть доставки. И в-третьих, это же огромное счастье — воспитывать маленького ребенка на природе среди вдохновенных писателей и восторженных гостей. Другое дело, что, конечно, народу сейчас стало много, поэтому, наверное, жизнь прямо на территории Дома творчества не самая комфортная.

Удается разделять дом и работу?

Нет, конечно, это все одно целое. Проект сложный, и над ним надо работать постоянно. Поэтому ты живешь на работе, и работа постоянно живет у тебя дома. У нас все время дом открыт, много гостей…

И забора высокого нет, я слышал?

И забора высокого нет. И не будет.

А огород не завели, как Заболоцкий или Пастернак?

К сожалению, у нас на участке такие плотные сосны и другие деревья, что тут ничего не растет огородного. Я пыталась что-то посадить, но ничего не вышло.

А вечером как? Есть куда пойти?

Вы знаете, я за последний год почти никуда не выезжала. Во-первых, у меня маленький ребенок — еще один проект, который в Переделкино родился в прямом смысле слова. Ну и, честно говоря, выезжаешь в Москву, и прямо тоскливо становится. Хочется сразу обратно — в чистоту, в красоту, в спокойствие (смеется).

Действительно, зачем далеко ехать — у вас же бар в конце года открылся в подвале старого корпуса. Расскажите о нем, пожалуйста.

Это известное место, там был писательский бар, судя по рассказам очевидцев. Ведь никаких документов о Доме творчества не сохранилось. То есть вообще никаких — ни фотографий, ни квитанций, ни расписок, ни планов, ни чертежей — просто ноль. Мы, конечно, ищем пропавший архив, но пока он не найден, и воспоминания передаются из уст в уста. И, судя по воспоминаниям, это было легендарное место, где писатели выпивали и вели бесконечные литературные споры в облаках сигаретного дыма. Помещение было несколько лет закрыто, и там все было в ужасном состоянии: потолок рухнул, штукатурка отслоилась, так как рядом раньше была сауна. Мы все отремонтировали, и наш сосед, ресторатор Игорь Ланцман, открыл там бар-буфет. Это оммаж советскому ретро — с высокими круглыми столиками, огромным натюрмортом над барной стойкой, молочными коктейлями, которые делают в миксере «Воронеж», и прекрасной грузинской кухней.

А как, кстати, у участников ваших резиденций с бархопингом? Много пьют современные писатели?

Вы знаете, на удивление спокойно все прошло. Конечно, я думаю, они выпивали, но никто не был замечен, так скажем. И все прекрасно себя вели.

Переделкино — это не только Дом творчества, но еще и поселок, вокруг живут люди. Насколько то, что вы делаете, ориентировано на переделкинцев?

Мы очень стараемся вести диалог с местным сообществом. Первыми гостями, которые пришли в обновленный Дом творчества, были переделкинцы, и они первые увидели, как мы очистили клуб. Мы приглашаем их первыми на все наши события. В прошлом году, несмотря на карантинные ограничения, мы проводили несколько мероприятий. Например, открывали сквер Пастернака.

А что это за история?

Это проект Елены Пастернак и Авдотьи Смирновой — сквер, который разбили в коттеджном поселке, через дорогу от Дома творчества — Борис Леонидович в шутку называл это место «Неясной поляной». Там посадили деревья, которые упоминаются в переделкинских стихах Пастернака. Красивый проект, и главное, что это история примирения: писатель Сергей Смирнов, дед Авдотьи, принимал участие в травле Пастернака, и вот таким образом две семьи решили эту историю навсегда забыть и закопать.

Скажите, а какие именно места для вас здесь — квинтэссенция Переделкино?

Несмотря на то что в последние годы и десятилетия тут появилось много заборов и каких-то новых домов, неизвестно чьих, в целом Переделкино каким-то чудом все же сохранилось. И самое удивительное — это ощущение времени, хода времени, которое тут ловишь в самых разных местах: и на «дороге лесом к электричке», и у входа в Дом творчества, где старые сосны и пихты склоняются к клубу, и на улице Павленко с дачей Афиногенова и спуском к Святому источнику, и в березовой роще, которая вдохновила Заболоцкого, пусть от нее сейчас осталось всего несколько деревьев. Мы с Павлом Крючковым (сотрудник музея Чуковского и заместитель главного редактора журнала «Новый мир». — «Москвич Mag») весь прошлый год работали над аудиопрогулкой по Переделкино — с текстами, стихами, с голосами тех, кто здесь жил и писал. Я очень надеюсь, что она выйдет весной, и туда, конечно, войдет большинство этих мест. Хотя в Переделкино постоянно находишь и какие-то новые места и уголки. Например, на улице Тарковского, когда идешь к электричке, есть совершенно невероятные старые узловатые дубы. Я их обожаю и каждый раз стараюсь до них догулять.

А почему, на ваш взгляд, Переделкино, задуманное почти 90 лет назад как странный, мягко говоря, социальный эксперимент, когда лучших писателей решили поселить колхозом в одном месте, сохраняет свою притягательность и сейчас — причем и для писателей, и для читателей?

В Переделкино очень много историй, в том числе и тяжелых, трагических. Огромное количество текстов, человеческих драм, уникальных судеб складывается в особый насыщенный воздух, в переделкинский миф, который оказывается очень плодотворным для тех, кто сюда приезжает сейчас. Здесь можно и вдохновляться, и выхватывать новые идеи, и просто находить параллели со своей жизнью, чтобы лучше понять себя. Так что эта мифология — главное богатство Переделкино.

А у вас нет ощущения, что мы живем в эпоху пересменки: одни великие писатели уже умерли, а другие еще не появились?
Мне кажется, что такое ощущение есть у людей, живущих в любом времени. И все же, глядя на тексты, которые здесь пишутся — и нашими резидентами, и писателями-переделкинцами, — я бы так не сказала. Мы живем в очень суетное время, когда все слишком быстро пролетает перед глазами — и новости, и картинки, и посты. Но важное останется навсегда.

Фото: из личного архива Дарьи Бегловой