У киностудии Disney такой архив мультфильмов, что их игровые ремейки выходят по несколько в год (только недавно был «Дамбо», летом выйдет не игровой, конечно, но компьютерный «Король-лев», а осенью — «Малефисента 2»).

Коммерческий успех недавних версий «Золушки», «Книги джунглей» и «Красавицы и чудовища» говорит о том, что аудитории от шести до бесконечности никогда не надоест смотреть старые сказки. Но запуск новой версии «Аладдина» — прогулка по минному полю, которая началась еще на стадии утверждения режиссера и актеров.

Гай Ричи — вроде бы совсем не очевидный режиссер для экранизации «Аладдина» (в кинотеатрах с 23 мая). По сути Ричи — повзрослевший английский болельщик-хулиган, у которого до сих пор лучше всего получались пацанские криминальные истории («Карты, деньги, два ствола» и оба «Шерлока Холмса», которых Ричи тоже снял как криминальную комедию про мужскую дружбу детектива с доктором). Как только он пытается снимать кино про чувства («Унесенные») или блокбастер со спецэффектами («Меч короля Артура» стал одним из самых громких провалов позапрошлого года), видно, что постановщик плавает в материале. А тут вообще мюзикл.

С другой стороны, «Аладдин» — кино про вора. А кто лучше может снять кино про вора, как не Ричи? Достаточно еще вспомнить, что «Аладдин» — кино про дружбу вора с джинном, и решение пригласить Ричи сразу кажется логичным. Кстати, комические сцены приятельских перебранок Аладдина и мага из лампы получились у режиссера лучше всего.

Ричи также поступил умно, утвердив на заглавную роль не голливудскую звезду, а египтянина (правда, из Канады) Мену Массуда, который до сих пор играл в основном второстепенные роли, а теперь имеет шансы стать звездой и претендовать на роли, пока достающиеся Ризу Ахмеду. Принцессу Жасмин играет Наоми Скотт, 26-летняя актриса из Лондона с индийскими корнями. Такую пару легко представляешь на рынке Аграбы, а что касается звезд, на этом фронте отдувается один Уилл Смит, который почти весь фильм покрашен в голубой цвет, что не может не вызвать желания некорректно пошутить про цвет кожи. В диснеевском «Аладдине» 1992 года джинна озвучивал Робин Уильямс. Уилл Смит же играет его так, будто, готовясь к роли, изучал пластику и карьеру Филиппа Киркорова.

Про Смита нужно сказать отдельно. В искаженном голливудском мире запросы звезд доходят до такого абсурда, что иногда из-за них меняют линии известных сюжетов. С джинном произошло именно это — то ли ради своей звезды, то ли ради стройности истории (например, именно с джинна, рассказывающего сказку детям, начинается фильм) Ричи увеличил роль раба лампы по сравнению с мультфильмом 1992 года и даже придумал ему комико-романтический интерес. Получив личную жизнь и личность вообще, джинн совсем расходится и делает то, что обычно называется «украсть фильм у главного героя». Не то чтобы кто-то, включая Мену Массуда, который вполне справляется со своей работой, был бы этим недоволен.

В фильмах с прокатным рейтингом 6+ сложно искать достоинства и недостатки, потому что они, как правило, приглажены для восприятия шестилетним ребенком. В них мало бывает новаторского или смелого, но Ричи расставил акценты так, что покойный Уолт Дисней, будучи представителем своей эпохи (то есть отъявленным сексистом) и не пускавший женщин в профессию мультипликатора, перевернулся бы в гробу.

«Аладдин» всегда был сказкой с посылом, актуальным во все времена — человек может выпрыгнуть из своего социального сословия, а уличный вор — жениться на принцессе, только если случится чудо. Но у Ричи акценты расставлены по-другому. Теперь Жасмин XXI века сама планирует нарушить многовековую традицию и, унаследовав отцу, стать султаном. Визирь Джафар (Марван Кензари) только ближе к финалу рассматривает Жасмин в качестве трофейной жены, которая упрочит его положение главы Аграбы — до тех пор он видит в ней не невесту, а помеху и соперника за власть. И сам Аладдин, заполучив принцессу, становится не султаном, а мужем султанши (или, скорее, как пишут на феминистских сайтах, султанки), кем-то вроде принца-консорта.

Этот момент, кстати, Ричи обозначил, но в итоге как будто испугался переписывать сценарий дальше и полностью скомкал, хотя до этого весь фильм ровно выдерживал уровень и ничем не испортил знакомый сюжет. Видимо, новое перераспределение гендерных ролей по-прежнему плохо уживается с классической сказочной структурой. Аладдин добился своей цели — но не совсем. С другой стороны, у Ричи хорошо получилось показать любовь как обмен услугами — Жасмин сделала Аладдина богатым и важным, а он показал заложнице собственного происхождения мир с помощью ковра-самолета. И хотя миллионы людей, судя по диснеевским сборам, до сих пор хотят верить в сказки (нет сомнения, что «Аладдин» станет коммерческим хитом), один из главных мотивов фильма — «Люди видят то, что им хочется» — проговаривается Ричи с сожалением. Во всяком случае он попытался что-то сказать, а учитывая непробиваемость консервативной диснеевской формулы, это уже немало.

Фото: WDSSPR