Когда около месяца назад после пандемии открыли кинотеатры, зрители не спешили в прохладу залов. «Дождемся “Довода”», — говорили они, имея в виду, что если и идти в кино сейчас, то на фильм-событие, на фильм автора, которому есть что сказать, который уважает зрителя и хочет предложить ему подумать, а не только развлечься. Соответственно, вся киноиндустрия, рискующая сотнями миллионов в ситуации, когда одни рынки открываются, другие, наоборот, закрываются снова и никто не знает, что будет дальше, смотрит на Нолана с надеждой.

Кажется, Нолан писал сценарий в 2014-м — «Довод» начинается со сцены в киевской опере, а это значит, что в картине будут плохие русские (и они вскоре появляются в лице англичанина Кеннета Браны со «смешным» акцентом), а дописывал в 2018-м — главный герой, безымянный почти до самого финала чернокожий спецназовец (Джон Дэвид Вашингтон), сближается с русским олигархом Андреем Сатором (Брана с явным наслаждением играет роль, уже отрепетированную им в «Джеке Райане») под предлогом достать для него плутоний. Конечно, когда русский человек слышит «плутоний», он тут же перестает бычить, приглашает за свой стол и достает кредитку. Выходит наш положительный герой на отрицательного через его жену, англичанку Кэтрин (Элизабет Дебики — редкая блондинка во вселенной Нолана, населенной умными тонкими брюнетками Энн Хэтэуэй и Марион Котийяр, не раз у него снимавшимися). От остроумного старца в исполнении Майкла Кейна (Нолан называет актера своим счастливым талисманом, но дает ему здесь всего один, правда яркий, эпизод и возможность пошутить о британском снобизме — кому, как не Кейну, это делать) наш чернокожий Джеймс Бонд узнает, что отношения у супругов так себе — она завела себе испанского друга, а муж сделал его инвалидом.

Не успеваешь вспомнить про себя, что «все зло от женщин», как Андрей уже рассказывает про свою суровую советскую юность в сибирском городке Стальск-12, где и было положено начало его состоянию. Чтобы казаться еще страшнее, Брана ходит исключительно в сопровождении вышибалы в исполнении Юрия Колокольникова, который, надо отдать ему должное, в отсутствие реплик корчит на заднем плане довольно выразительные рожи (вот что значит русская театральная школа!).

Кажется, перед нами очередной шпионский триллер с подмигиванием Джеймсу Бонду, на которого «Довод» (в кинотеатрах с 3 сентября) действительно похож — из-за постоянно педалируемой темы распада СССР ощущение, что смотришь вольный ремейк «Золотого глаза». Нолан слегка насмехается над Бондом и дискуссиями о том, чтобы сделать его чернокожим (зачем, как будто спрашивает режиссер — проще сделать нового Бонда). Но Нолан снимает не просто фильмы, он снимает концепции. В данном случае он предлагает поразмышлять о путешествиях во времени, которые здесь называются инверсией, в процессе которой герои двигаются задом наперед и меняют ход прошлого. По Нолану, недобитые русские медведи хотят вернуть цивилизацию в прошлое, и приходится туда отправляться, чтобы чуть его подправить и сделать лучше. Для выразителя западной цивилизации Нолана, пропагандирующего ценности свободы личности по всему миру через массовое искусство, русский человек с деньгами, выросший в несвободном обществе — абсолютное зло. Сатор даже сравнивает себя с тигром, которым западная публика восхищенно любуется, но не понимает, насколько это опасное животное. Разница между русским бандитом 2020 года и 1995-го в том, что теперь это не окопавшийся в сибирской глубинке карикатурный злодей, а мимикрировавший под цивилизованного человека все тот же преступник с яхтой у берегов Вьетнама и сейфом в аэропорту Осло. По Нолану, русский злодей, угроза цивилизации теперь повсюду, женат на западной женщине, сидит дома у своей жертвы.

В прошлое отправлялся и Терминатор еще в 1980-х, и Росомаха в «Людях Икс», но в «Доводе» отношение ко времени чуть другое. Мы не знаем, кто отправляет в прошлое героя — может быть, его новый друг Нил (Роберт Паттинсон явно наслаждается возможностью не играть главную роль и произнести ту самую цитату из «Касабланки» про начало новой дружбы), может быть, он сам, может, подросший сын Кэтрин, из-за которого она не может уйти от ненавистного мужа-сатрапа (хотя вряд ли — сын здесь появляется только на периферии сюжета, о нем больше говорят). Кажется, что Нолан то ли не может, то ли не хочет все объяснять и доформулировать мысль до конца. С одной стороны, от такой позиции попахивает шарлатанством в духе М. Найта Шьямалана, с другой — может, Нолан и хочет, чтобы его фильмы оставались неразгаданными, настроенческими намеками, которые зрители потом интерпретируют до бесконечности и изнеможения в спорах.

Многое здесь кажется небрежным. В самом начале герою Вашингтона говорят, что само слово «довод» откроет перед ним двери, за которыми прячется то истина, то опасность. В этом смысле «Довод» начинает походить на «Матрицу» с ее выбором между двумя таблетками. Но Нолан быстро бросает эту идею. В другой сцене Кэтрин замечает главному герою, что он себя чувствует не в своей тарелке в дорогом костюме, но эта попытка поговорить о социальном неравенстве тоже больше не повторяется и ни к чему не приводит. Вместо этого режиссер как будто кидает в один котел все, что любит или конъюнктурно использует: Уолта Уитмена, угрозу глобального потепления и экологической катастрофы, разговоры об Оппенгеймере и «Проекте Манхэттен», зрелищный угон самолета и золотые слитки на асфальте, набросанные идеи, которые остаются без продолжения, поэтому повисают в воздухе и дают ощущение халтуры.

Иногда это нежелание разъяснить все до конца ужасно бесит. Кажется, что смотришь черновик по-настоящему хорошего фильма, но знаешь, что его нет в природе. Но когда в финале герой Вашингтона наконец произносит свое имя, понимаешь, что, наверное, Нолан хочет сказать: «Я художник, я так вижу». И уходишь с мыслью, что, возможно, фильмы Нолана так рациональны (хотя какая уж тут рациональность, когда ответов на вопросы не дождешься) и холодны, потому что мы живем в холодное расчетливое время, а кино — его отражение. Может, Нолан хочет, чтобы его кино оставалось недосказанным — ведь жизнь тоже непредсказуема, и он просто добавил в эту непредсказуемость еще немного хаоса, чтобы было о чем думать и занять себя перед тем, как откроется очередная дверь, за которой истина или опасность — никогда не знаешь.

Фото: Каро-Премьер