Каких-то пару дней назад мы узнали, что по-датски запой означает короткое слово druk, и вот еще один краткий урок уже другого скандинавского языка: по-шведски слово «любовь» переводится еще более забавным для русского уха kärlek.
Узнали мы об этом (как и многом другом) благодаря Netflix, который продолжает активно развивать производство за пределами Америки. Название сериала «Любовь и анархия», который уже имеет высокий (7,5) рейтинг на IMDb, располагает к масштабным обобщениям, делать которые предложено на примере почтенного шведского издательства.
Именно сюда устраивается блондинка Софи (Ида Энгволь) — мать двоих детей и любящая жена, единственной радостью жизни которой уже некоторое время являются минуты в туалете наедине с включенным с телефона порно. Рабочая задача Софи заключается в том, чтобы оптимизировать процессы в медленно прогорающем книгоиздательском бизнесе. Это оказывается не так просто: главный редактор действует по инерции и упорно не хочет замечать новые этические и технические реалии. Кроме того, к Софи проявляет странный интерес юный айтишник Макс (Бьорн Мостен), вызывающий раздражение коллег, поскольку постоянно что-то сверлит. Однажды героиня засидится на работе и решит предаться мастурбации прямо в кабинете, а Макс снимет ее на телефон. Так начнутся отношения, которых, как быстро выяснится, остро не хватало обоим героям.
Как уже было сказано, название «Любовь и анархия» располагает к обобщениям, и тем приятнее, что обаяние происходящего на экране, напротив, строится на мелочах. Это кино о трещинах, которые идут по поверхности уютной и тщательно регламентированной шведской жизни. То есть о том же, о чем рассказывают лучшие образцы шведской литературы и кино последних лет. В качестве примера можно вспомнить, скажем, «Девушку с татуировкой дракона» Стига Ларссона и ее продолжения. Ни одна из экранизаций этих романов так и не перенесла на экран гипнотическое воздействие текста, который затягивал не столько детективной интригой, сколько описанием походов в «Икею» и подсчетом выпитых героями чашек кофе.
Так и здесь: неспешная бытописательность наталкивается на жизненные кризисы, которые, несмотря на внешний комфорт, накатывают на каждого из героев. Главный редактор до последнего старается не замечать, что его клиенты-писатели шлют клиенткам дикпики. Однако когда крупный стриминговый сервис (оценим самоиронию Netflix) в экранизации выпущенного издательством романа меняет финал, пожилой мужчина смело отправляется искать себя в употреблении аяваски. Пиарщица издательства, чуткая к новой этике, с некоторым стеснением находит себя в объятиях писательницы-феминистки. Наконец, парочка главных героев, прежде чем неминуемо слиться в тех же объятиях, развлекается, выдумывая друг другу задания: устроить короткое замыкание, целый день ходить вперед спиной (вряд ли осознанный привет Нолану с его «Доводом») и т. д.
Проще говоря, «Любовь и анархия» говорит о том, что любое настоящее чувство — это прежде всего игра, а уже потом какая-нибудь драма. Игра же обязательно предполагает не только правила, но и возможность их весело нарушать. Не худшее напоминание в эпоху ежедневно выдумываемых ограничений.
Фото: Netflix