О Москве, которая эмоционально по-деревенски теплее, чем Нью-Йорк, но при этом напряженнее: тут молодежь на улицах не играет на гитаре.

Я родился…

Мои предки — со всех концов земли. Я в чистом виде советский проект — микс сословий и национальностей. Но я могу считать себя по-настоящему коренным москвичом, так как одна из семей, из которых я получился, жила здесь со времен царя Гороха. При этом родился я в городе Томске. Мои родители уехали туда работать в Томский областной театр драмы. Папа, Феликс Григорьян, возглавлял его, был там главным режиссером, а мама работала актрисой.

Гулять по Москве…

Я не очень люблю, я по ней практически не гуляю. Перемещаюсь между точками.

Мой любимый район в Москве…

Довольно приятно в Замоскворечье. Вообще я по большей части живу за городом, но в Москве у меня есть квартира в Басманном районе. Вот эти места вокруг Бауманской и ее окрестностей еще сохранили для меня остатки старого московского ощущения, мне там нравится.

Мой нелюбимый район в Москве…

Не люблю новые районы, хотя с возрастом стал и к ним относиться спокойнее. Одно время я жил несколько лет в панельном доме в Беляево — это не самые приятные воспоминания.

В ресторанах…

Больше всего я люблю есть дома вместе с семьей — у нас каждый вечер ужин. Но поскольку репетирую я в центре, то днем постоянно ем в каких-то ресторанах. Один мой товарищ как-то сказал, что предпочитает есть в сетевых заведениях, потому что там стабильное качество. Я выбираю из того, что есть «на районе». Не согласен с концепцией неоправданного пафоса, поэтому обычно выбираю какой-то средний ценовой сегмент. Бывает, грешу — захожу в какой-нибудь фастфуд, но в такой еде всегда много углеводов, поэтому стараюсь это делать редко. Часто обедаю в ресторане «У Корша», так как он находится в здании Театра Наций и там действительно очень вкусно.

Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Никогда не дохожу на мероприятия музея «Гараж» в парке Горького! Всегда на все собираюсь, там дико круто. Но всегда обламывает парковка и необходимость долго идти по замерзшему парку, если это зима.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Честно говоря, я не очень хорошо представляю, кто такие москвичи. Наверное, тут нужен взгляд со стороны — это понятнее человеку, который приехал в этот город уже в сознательном возрасте. Вот Валерий Печейкин, например, про это всегда очень смешно пишет. Я очень люблю возвращаться в Москву, даже из самых крутых точек на земле. Помню, как почувствовал это впервые. Я долго путешествовал, и последней точкой был волшебный Нью-Йорк. И вот прилетаю я в Москву после этой магии, еду из аэропорта и понимаю, что широко-широко улыбаюсь — так мне радостно было вернуться и так мне все надоело в других местах.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

То, что это твоя родина, сынок. Я здесь живу. Лучшее в этом городе — это то, что я связан с ним кровными узами. Так получается, к счастью или к сожалению. Это и родные и самые близкие люди, и могилы тех, кого, увы, уже рядом нет. Это родной русский язык, на котором я говорю, и культура, которая с этим языком связана. Здесь моя публика и моя основная творческая амбиция. Я русский режиссер.

Ну и в Москве эмоционально гораздо по-деревенски теплее, чем, например, в Нью-Йорке, но, конечно, гораздо, гораздо холоднее, чем в Берлине.

В Москве изменилось за последнее десятилетие…

Мне нравится, что автомобилисты притормаживают перед зеброй — культура поведения за рулем изменилась. И нравится, что пешеходы останавливаются на красный сигнал светофора. Москва — город грубый и вульгарный, но люди в последнее время стали гораздо вежливее. Поэтому когда я слышу откровенную грубость или хамство — уже удивляюсь. А вот насчет того, что мне не нравится…

Как-то летом я вышел из Театра Наций, повернул на Большую Дмитровку и пошел пешком. И вот иду я и думаю: вроде бы все хорошо — плитка, фонари, скамейки, лето, люди нарядные идут и прекрасное ар-декошное здание архива Института марксизма-ленинизма передо мной. С большими барельефами Ленина, Маркса и Энгельса и такой широкой удобной лестницей. Смотрю я на эти ступеньки — и как-то жутко мне стало, потому что на этих ступеньках должна сидеть молодежь, курить косяки и играть на гитаре, а ее там нет. То есть они там должны быть, но их там нет. В этом городе ты не увидишь на такой прекрасной лестнице толпу молодежи, которая сидит, курит косяки и играет на гитаре, а если она вдруг и появится, то ее моментально скрутят и куда-то утащат. Москва не расслабленная, в ней нет духа свободы. В совокупности с этой новой аккуратностью и чистотой все это потихоньку начинает напоминать Ашхабад. И чем чище становится, и чем больше лампочек вкручивают, тем больше напоминает.

Хочу изменить в Москве…

Хочу укольчик Берлина для этого города. Мне не хватает расслабона, мне не хватает ощущения свободы, Москве нужна такая инъекция. Да и, собственно, все к этому готовы.

В Новый год я собираюсь…

Мне очень повезло в этой жизни, особенно с работой. В Новый год я буду работать, и работа это очень радостная. Мне предложили сделать иммерсивный спектакль в особняке Лемана в Гранатном переулке — в ночь с 31 декабря на 1 января на Патриарших прудах состоится премьера моего pop-up спектакля «Гофман. Мистерия» по мотивам сказок Гофмана. Я обожаю этого писателя — я всю жизнь с ним ношусь, он с детства зачитан до дыр. Но мне ни разу не представилась возможность реализовать свою любовь к нему в театре. И меня это очень вдохновляет. Сделать такую вещь на одну ночь, в роскошном пространстве особняка, с очень веселой компанией единомышленников — это какое-то невероятное приключение и вызов для меня как для режиссера.

Фото: из личного архива Филиппа Григорьяна