Давайте уж говорить откровенно: положение у нас аховое, на грани если и не катастрофы, то серьезного бедствия.

Москву атакует новейший штамм вируса — индийская «дельта», у которой и способность заражать получше, чем у «уханьского» штамма или британской «альфы», и длительность инкубационного периода короче, и тяжелых случаев больше. В городе ежедневно регистрируется по 6 тыс. новых случаев заболевания и порядка сотни смертей, мэр публично признает, что коечный резерв уже близок к исчерпанию, а кампания по массовой вакцинации провалена. Известны случаи даже не вторичного — этим никого не удивишь — а третичного ковида. Надежды на быструю выработку коллективного иммунитета и на превращение COVID-19 в «еще одну разновидность сезонного гриппа» становятся все более иллюзорными.

Особенности национальной вакцинации

По мнению главы экспертного совета Экспертного института социальных исследований Глеба Кузнецова, в том, что страна подошла к очередной волне коронавируса с минимальным процентом привившихся, повинно отнюдь не всеобщее невежество. «Главная ошибка состоит в том, — говорит он, — что мы это превратили в какую-то дискуссию. Слишком много внимания уделялось пропагандистской кампании и слишком мало — вопросам элементарной организации. В тех странах, где вакцинация прошла успешно, ее организация состояла прежде всего из администрирования, а все остальное, включая пропаганду, было на втором месте. Мы же везде развесили рекламу и на том успокоились.

Что надо было сделать? Надо было обозначить приоритетные группы, тех, кто подлежит вакцинации в первую, во вторую и в третью очередь. Рассылать приглашения. Тем, кто не явился, высылать повторные приглашения. Потом в третий раз и так далее. Массовая вакцинация не должна быть решением конкретного человека: хочу — привьюсь, хочу — не привьюсь. В России на прививочные пункты не пришло огромное количество вполне “провакцинных” людей. Знаете, почему? Потому что было ощущение, что это можно сделать в любой момент: 1 января, 30 января, 1 февраля, 1 апреля. А если бы были приоритизация групп и разосланные приглашения, как это делалось в цивилизованных странах, то к нынешней волне мы подошли бы с вакцинированными поголовно врачами, учителями, гражданами 60+ и так далее. Вместо этого сейчас мы спешно гоним на вакцинацию всех, до кого можем дотянуться, включая беременных женщин и ранее переболевших. А те, до кого мы дотянуться не можем — а это абсолютное большинство народу — у нас оказываются в “серой зоне”.

Кроме того, смотрите: нас тут 140 миллионов. Сколько ни открывай прививочных пунктов, все равно на всех не хватит ни самой вакцины, ни умеющего ее вводить персонала, в том числе поэтому так важно выделение приоритетных групп. Что мы имеем вместо этих мер? Когда начальство на предприятиях издает приказ о том, чтобы всем вакцинироваться под страхом увольнения до 1 июля, это выглядит, честно говоря, смешно. Точнее, даже не смешно, а принципиально невыполнимо: мы уже видим очереди в регионах, мы видим, что во многих местах нет вакцины. Заодно мы видим коррупцию при попытках купить прививочный сертификат и кучу других отвратительных явлений, которых можно было бы избежать».

Исторически сложилось так, что ответственность за свое здоровье должен брать на себя либо сам гражданин, либо — в чрезвычайных ситуациях вроде нынешней — государство. При этом вопросы медицины никак не соприкасаются со сферой трудовых отношений за исключением тех случаев, когда при найме требуется предъявить медкнижку или работнику необходимо лечь в больницу или уйти в декрет. Постановления о QR-кодах поставили эту систему с ног на голову: государство по-прежнему никого не заставляет вакцинироваться, а вместо этого грозит работодателям и ресторанам штрафами.

«Любовь начальства к цифре — это наказание, ниспосланное нам за грехи наши, — усмехается Глеб Кузнецов. — Мы не можем в масштабах страны сделать нормальные туалеты в школах, зато у всех будет QR-код. Эффективность этой меры с точки зрения принуждения к вакцинации весьма сомнительна. Ну нет у меня этого кода, ну я в ресторан не пойду — кому от этого станет хуже? Владельцу этого ресторана и больше никому. Ну да, в Москве есть прослойка среднего класса, которая почти не ест дома, ну и что? Европейцы годик посидели в строгом локдауне и живо научились себе готовить. В конце концов я могу и доставку заказать — прекрасный юноша на велосипеде с QR-кодом привезет мне любимые блюда прямо до двери. Я не понимаю, какая задача решается системой кодов в нынешнем виде. Недаром московские руководители уже начали публично говорить, что систему QR-кодов можно при ухудшении эпидемиологической обстановки распространить и на другие отрасли. Видимо, чтобы сделать потенциальный ущерб почувствительнее. Как мера, способная вызвать всеобщую ненависть к цифровизации и к тем, кто ее навязывает, это все, безусловно, будет работать. Как мера по борьбе с пандемией — вряд ли».

Мифология на кончике иглы

На прошлой неделе мне довелось поспорить о вакцине с тремя совершенно разными людьми. Я поразился тому, насколько одинаковые мысли роились в головах у совершенно непохожих людей: «Да, вирус опасен, но вакцина еще опаснее, потому что не проверена», «Привившиеся тоже болеют, иногда в тяжелой форме и даже умирают», «Европейские страны наши вакцины не регистрируют, а значит, туда явно черт-те что понапихали», «“Спутник” бесполезен против нового штамма». И как самый убойный аргумент присутствовала ссылка на знакомых медработников: в одном случае это была «сеструха деверя, она в ковидном центре работает», в другом — папа-хирург. Разумеется, все эти знакомые в белых халатах категорически советовали ни в коем случае не прививаться.

«Врачи по определению консерваторы, — комментирует этот казус Глеб Кузнецов. — Они не верят в новые средства лечения, а верят в то, чему их учили. Это, кстати, не наша проблема, а мировая. Во Франции, по их социологии, более 60% медработников не доверяют прививкам от ковида. Другое дело, что их мнения никто не спросил. Их привили как приоритетную группу, а что они там говорят в тиши кабинетов своим пациентам — это их частное дело.

Надо понимать, что средний врач не обладает достаточной экспертизой в области вирусологии и вакцинной профилактики и в этом плане почти не отличается от среднего обывателя. Последний раз он об этом что-то читал или слышал в своем институте, так что его статус носителя абсолютной истины, мягко говоря, преувеличен. И соотношение вакцинных скептиков с вакцинными оптимистами среди врачей примерно такое же, как и во всем остальном народе. Обычная мать троих детей знает о прививках куда больше, потому что сталкивается с ними чаще, чем доктор медицинских наук, гастроэнтеролог. Мы же не Бразилия, у нас нет календаря прививок для взрослых, поэтому вакцинами занимается и что-то про них знает очень узкий класс врачей-педиатров. Так что опять же мы упираемся в общую для страны проблему, а именно — в нашу способность заболтать любую тему, позволив всем, в том числе докторам, занять ту или иную позицию и с пеной у рта ее отстаивать. И это очень сильно мешает не только вакцинации, но и внедрению любых инноваций в медицине».

Истории про побочные эффекты «Спутника» довелось слышать самые разные, от того, что уколовшийся через пару дней заболеет коронавирусом в тяжелой форме, до тромбоза и остановки сердца. «Откуда мы знаем, что AstraZeneca имеет риск тромбоза для женщин средних лет? — напоминает Глеб Кузнецов. — Потому что европейского среднего медработника, как раз ту самую женщину средних лет, буквально закололи AZ, а потом Johnson & Johnson, несмотря на стоны и вопли, на протестные действия медицинских сообществ и скрежет зубовный. И народ начал от нее усиленно бегать. Тогда объявили, что тем группам, в которых AstraZeneca вызывает наибольшее количество побочных реакций, колоть ее больше не будут, а будут колоть другими вакцинами, и все успокоилось и пошли на прививочку. Но европейцы же учатся на своих ошибках. Сейчас, когда выяснилось, что Pfizer вызывает миокардит у молодых мужчин — привет Кристиану Эриксену, которого вынесли на носилках с футбольного поля, — они просто стали все отрицать. Pfizer даже издал специальный пресс-релиз, я читал и смеялся: что “во-первых, наша вакцина не вызывает никакого миокардита, а во-вторых, риск миокардита, вызванного нашей вакциной, значительно ниже, чем риск осложнений от ковида”. И все пошли колоться, и никто никого не спрашивал».

И все же привившиеся действительно болеют. «Мне ставили “Спутник”, — рассказывает сотрудница музея Юлия Рогова. — Первый укол был в январе, второй — 19 февраля, а заразилась в мае. Перед этим я ездила читать лекцию, народу было довольно много, все стояли очень близко, к тому же половина была без масок, вот кто-то на меня и надышал. Но! Болезнь протекала очень легко, не было даже температуры, все ограничилось симптомами легкой простуды. Если бы не потеря запахов на пятый день, мне бы и в голову не пришло сделать тест на ковид. Через неделю обоняние восстановилось и вообще все прошло очень быстро. Других таких историй я не знаю, у нас на работе привилось как раз примерно процентов шестьдесят и никто не заболел, это я такая единственная. Потом спрашивала в поликлинике у участкового врача, были ли еще такие же случаи. Он сказал, что не было, зато медсестра, разумеется, по большому секрету, сказала, что полно и что куча народу лежит в реанимациях, но я ей не особо поверила».

Но в конце концов никто, включая Pfizer, и не обещал менее чем за год создать абсолютную панацею. «Еще тем летом, когда было неясно, насколько хорошие вакцины удастся сделать, FDA США заявляло, что будет регистрировать вакцины с защитной эффективностью не менее 50%, — поясняет Елена Клещенко, главный редактор портала PCR.News. — А теперь мы говорим “мало” про 67% эффективности против штамма “дельта”.

Что касается конкретно “Спутника”, то с осторожным оптимизмом мы можем предположить, что эффективность против нового штамма у него не хуже, чем у AstraZeneca с ее 92%, у них похожие платформы. Вот Денис Проценко писал у себя в фейсбуке, что из 1456 пациентов, состоящих в ГКБ на лечении, вакцинированных всего двое. Всего с 30 декабря прошлого года к ним поступило 136 вакцинированных пациентов, но лишь 69 из них получили оба компонента. Всего за этот период поступил 23 281 пациент. У вакцинированных среднее время от введения до госпитализации составило 5,6 дня. Очень важно понимать вот этот момент про “оба компонента”: после одного укола нельзя считать себя абсолютно защищенным. Если бы можно было, зачем бы делали второй, удваивая расходы? Нет, защита не появляется магическим образом в момент регистрации на “Госуслугах”, для развития иммунного ответа нужны недели. В среднем защита возникает лишь через неделю после второй дозы. Если вы привились только сейчас, пользуйтесь средствами защиты, как если бы вы не прививались, придется подождать.

По “Спутнику” у меня есть личный опыт: я вакцинировалась зимой, весной контактировала с заболевшими родственниками и не заразилась. А вот на прошлой неделе получила положительный тест, и, скорее всего, это индийская версия вируса, у коллег была она. И никаких ужасов: высокая температура подержалась один день, еще два дня поднималась к вечеру. Муж и дочь, тоже привитые, не заболели совсем. При этом титр антител у меня был выше, чем у мужа, так что он определяет далеко не все».

Иммунитет после болезни или вакцинации неоднороден, в нем есть несколько составляющих. «То, что все проверяют с помощью тестов, титр антител в крови — это гуморальный ответ, или антительный, — говорит Елена Клещенко. — Высокое содержание антител, как правило, дает надежную защиту против повторного заболевания, оно означает, что организм быстро расправится с вирусом. Титр антител со временем, обычно через месяцы, начинает снижаться, но это не значит, что все пропало, даже если он будет ниже порогового значения. Есть клетки памяти, которые могут заново запустить производство антител после новой встречи с вирусом. Кроме гуморального есть Т-клеточный иммунитет: Т-лимфоциты очищают организм от вируса своими способами. Гуморальный и клеточный иммунитет связаны между собой, но это разные сущности, можно иметь низкий титр антител и все же быть защищенным. Во всяком случае от тяжелого заболевания.

Во-вторых, иммунная защита может быть разной. Стерилизующий иммунитет, при котором вирус не размножается в организме, а уничтожается сразу после попадания в респираторные пути, — мечта разработчиков вакцин, но такое бывает редко. Обычно говорят об иммунитете, который защищает против симптомов заболевания. Разница в том, что вирус может проникнуть в организм, но вскоре он будет уничтожен и болезни не вызовет. Это немного хуже, так как человек может быть в это время заразным. Наконец, еще один важный показатель — насколько вакцина защищает от тяжелого протекания, госпитализации и смерти. Если этот показатель 100%, можно смириться с тем, что кто-то из вакцинированных поболеет несмертельной простудой».

Зато подтвердился давно ходивший слух о том, что перепрививаться лучше разными вакцинами. «“Спутник” содержит рекомбинантные аденовирусы, — напоминает Елена Клещенко. — Человеческий организм может выработать антитела к аденовирусному вектору-носителю коронавирусного гена. Появление таких антител наблюдали в клинических испытаниях. Потому для первой и второй доз и берутся два разных аденовируса, серотипы 26 и 5, а не один и тот же. Предполагается, что при повторном введении того же аденовирусного вектора иммунный ответ организма может снижать эффективность вакцины. Но опять же вопрос, через какое время будет повторное введение, много ли сохранится антител против аденовируса, может, они и не успеют помешать? Тут нужны дополнительные исследования». Так что если вы прививались больше трех месяцев назад, а сейчас появилось желание ревакцинироваться, стоит записаться в очередь за «Ковиваком», поскольку эффективность второй после «Спутника» вакцины «ЭпиВакКорона» на сегодняшний момент, мягко говоря, не доказана.

А есть ли в этом смысл?

В споре вокруг пользы от прививок и принуждения к ним скрещиваются два интереса — частный и государственный. Частный, то есть наш с вами, заключается в том, чтобы не умереть от коронавируса, не заболеть тяжело и надолго и не получить на свою голову целый ворох последствий. И в этом отношении польза от прививок очевидна — вакцины, в том числе российские, действительно работают, а «чипированные», даже если заболевают,  то в самой легкой форме, по крайней мере в большинстве случаев. Но государственный интерес формулируется несколько иначе. Та агитация, которая на нас обрушивается ежедневно, основана на идее «возвращения к нормальной жизни», которое якобы невозможно без всеобщей вакцинации. И тут возникают некоторые вопросы.

В качестве наиболее радикально-положительных примеров нам снова предлагают опыт Китая, чьей статистике нельзя доверять просто в силу ряда особенностей государственного устройства этой страны, Сан-Марино, где населения меньше, чем в подмосковном поселке, Израиля и Великобритании. «Посмотрите, там все привились и уже снимают ограничения», — читаем мы по сто раз на дню. Да, привились, да, снимают, вот только пандемия от этого никуда не делась. Практически во всех странах, успешно отчитавшихся о прививочной кампании, заболеваемость сперва снизилась до минимальных значений, а потом снова начала расти. Правда — и это стоит отметить — уже с радикально меньшим количеством смертей.

Для примера возьмем Англию. 1 июня BBC опубликовала триумфальный материал «В Британии впервые с начала пандемии ни одной смерти от COVID-19», где порадовала читателей следующей статистикой: удалось выйти на уровень 2,5–3 тыс. новых заражений в сутки, новых смертей нет, полную прививку от ковида уже получили 25,7 млн человек, то есть половина взрослого населения, 75% получили как минимум один компонент. А 16 июля в Guardian выходит заметка «Почему большинство людей, которые сейчас умирают от COVID в Англии, были вакцинированы?», в которой приводятся уже куда менее оптимистичные данные: 29% из 42 человек, умерших после заражения штаммом «дельта», имели обе прививки. Опубликованная в Google актуальная британская статистика внушает все меньше поводов для оптимизма: 22 644 новых случая и 23 смерти ежедневно, и эти цифры понемногу, но продолжают расти. Кстати, по показателю новых заражений на 1000 человек поголовно провакцинированная Британия уже обгоняет Россию. Похожая картина наблюдается и в Израиле: постепенный, но довольно резвый рост числа заболевших, разве что смертность пока держится на нулевом уровне.

В свое время про сезонный грипп ходила поговорка «будешь лечиться — будешь болеть две недели, а если не будешь, то 14 дней». Применительно к ковиду можно сформулировать так: «Хочешь — сиди в локдауне, хочешь — вакцинируйся, а новая волна все равно придет». Несмотря на заявления о почти свершившейся победе над проклятым вирусом, мы все еще знаем о нем слишком мало. С чем мы сейчас имеем дело — плодами успешной вакцинации или затуханием перед началом очередной волны? И может ли случиться так, что «дельта» или ее уже народившийся потомок «дельта плюс» рано или поздно «пробьет» все имеющиеся вакцины? Со стороны научного сообщества мы уже слышим какие-то ответы, проблема лишь в том, что все говорят разное и выстроить на этой основе какую-то единую стратегию и для государств, и для обывателей попросту невозможно. И никто не знает, какой сюрприз вирус подкинет завтра.

«Сейчас многие успешные в деле вакцинации правительства пребывают в некоторой растерянности и не знают, что говорить людям, — комментирует эту ситуацию Глеб Кузнецов, — которым ранее обещали, что вот привьемся на 60%, и ковид навсегда закончится. Ан нет, мы видим рост, а значит, опять возникает перспектива перегрузки системы здравоохранения, поскольку ни в одной стране мира она не рассчитана на избыток врачей и пациентов по сравнению с некими теоретически рассчитанными цифрами нагрузки.

С чем связаны изменения в показателях смертности, тоже вопрос. Так, еще осенью—зимой, во вторую волну, в Европе очень сильно упало количество смертей по сравнению с весной 2020 года. На вакцину это никак не спишешь. Количество тяжелых случаев, может, и будет снижаться, но людям-то обещали совсем другое: окончание пандемии, туризм, бары, хождение без масок и прочее веселье. А тут Германия внезапно объявляет о своей готовности внести Британию в “красную зону”, и Меркель говорит, что англичан в Европу не пустят, потому что “они там все чумные”. Вот вам Португалия — страна с десятимиллионным населением, в день регистрируется около 2 тыс. новых случаев, и Германия уже прервала с ней авиасообщение, хотя и там, и там в районе 50% вакцинированных. А значит, всеобщей вакцинацией задача победы над коронавирусом не решается, по крайней мере если ее формулировать как “выйти на нулевой уровень новых заражений”. Возможно, придется изменить саму формулировку задачи».

В принципе, такова и точка зрения «осторожной» части ковид-диссидентов, не отрицающих существование самого вируса, но при этом не верящих в действенность и адекватность принимаемых против него мер. «Давайте посмотрим на опыт тех стран, где системы здравоохранения нет как таковой, вроде Бразилии или той же Индии, — говорит Глеб Кузнецов. — Там ковид проходит как верховой лесной пожар, потом волна пандемии за полтора-два месяца заканчивается, и все становится хорошо, по крайней мере на время. А в странах, где есть современные системы здравоохранения, они уже полтора года как работают в режиме перегрузки, при этом обычные, “нековидные” пациенты очень страдают из-за ухудшения доступа к привычной терапии и исследованиям. Так, может, и эта задача тоже неверно сформулирована?»

Но пока вакцины — единственное, что сегодня обещает нам хоть какую-то защиту. Я привился еще в октябре, в ходе третьей фазы испытаний «Спутника». С тех пор я нагло игнорировал ограничения везде, где только можно, посещал спектакли и концерты — и даже не чихнул. Так что вакцины действительно работают. Но вот вопрос о том, сможем ли мы победить с их помощью пандемию, пока повисает в воздухе. И если ответ на него окажется отрицательным, то правительствам всех стран придется на свой страх и риск выбирать между вариантами «махнуть на все рукой и будь что будет» и жутким постковидным миром, уже нарисованным мрачными утопистами. Последний вариант — с пустыми городами, в которых 90% работают на удаленке, с закрытыми стеклянными куполами столиками в заведениях и полным уходом в онлайн всей индустрии развлечений — выглядит привлекательным лишь для законченных интровертов. Все остальные в таком дивном новом мире попросту сойдут с ума, и количество самоубийств в нем превысит число смертей от вируса.