Теперь, когда очевидно, что режим самоизоляции населения (или черт знает чего) будет как минимум до конца самого прекрасного в наших широтах месяца, а общая продолжительность сидения в домах составит минимум дней семьдесят, пора расслабиться и получать от своего положения максимум выгоды.

Как врач позволю себе начать с, возможно, циничного в наше время анекдота. Приходит оптимист на кладбище, глядит вокруг с хитрым прищуром на могильные кресты и задумчиво сообщает: «Ну надо же, и здесь сплошные плюсы… » Конечно, оптимистический подход необходим, зачастую он является целебным как для общества, так и для отдельного человека. Но только надо держать в уме, кто именно предлагает «видеть положительное во всем», «не быть паникером» и «избегать негатива». Всегда полезно убедиться, что оптимизм источает не пошляк, которого уже при рождении «чипировали» (а может, еще раньше? Его предков?), и не начальники любого уровня, для которых это является частью поведенческого кодекса и показателем профессиональной пригодности. Исключив эти категории, можно обратить внимание на компетенции и экспертизу, да и на саму личность оптимиста. Здесь можно обнаружить страх и старинные механизмы защиты от него: отрицание, вытеснение и расщепление (это когда «дерьмо происходит со всеми, но только не со мной»).

Тем не менее справедливость требует сосредоточивать свое внимание на положительных аспектах жизни — тьма необходима, чтобы видеть свет. В таком взгляде на происходящее особенно возникает необходимость в тот момент, когда нам важно адаптироваться к изменениям среды. Этим же делом, кстати сказать, сейчас занят и SARS-CoV-2.

Вообще сейчас все выглядит как нападение одного биологического вида на другой. Хотя, конечно, вирус сильно не дотягивает до звания даже одноклеточного организма, да и Homo sapiens служит не добычей, а скорее новой средой обитания, этакой Америкой, для невидимых инфекционных конкистадоров.

Из-за этого многие ощущают потерю некоего баланса в окружающем мире, в природе. Поэтому одним из плюсов можно считать осознание этого равновесия каждым человеком. Ощущение хрупкости мира всегда присуще катастрофам, но в нашем случае любой из живущих сейчас может воспринять это как глубоко личностный опыт. Ревизия ценностей и убеждений, формирование иных поведенческих стратегий и приоритетов вырастит у многих не только в способность ценить то, что было и будет утрачено, но и в чрезвычайно важный навык радоваться тому, что есть сейчас. Любить жизнь. Не жизнь вообще, не чужую, не прошлую или будущую, а именно свою жизнь в этот конкретный момент времени.

Когда видишь, как мгновенно природа заполняет ненадолго образовавшуюся пустоту, как почти прозрачные медузы, едва заметные, резвятся в совершенно прозрачных водах Гранд-Канале, как деловито передвигаются организованные группы умнейших лесных свиней по улицам городков Уэльса, а вокруг парижского театра «Комеди Франсез» чинно прогуливаются семейные пары диких уток, можно погрузиться в трансцендентный покой и представить постапокалиптическую реальность как гармонию природы и архитектуры в наше отсутствие.

Пандемия во многом является вызовом нашему представлению о живой природе как о сырье для человечества. Содержание животных в чудовищных условиях, все эти «мокрые рынки» с их омерзительными лакомствами, пожирание всего, что движется, должно перестать быть приемлемым, лишиться очарования традиций и экзотики.

Впрочем, для кого-то этот вывод наверняка покажется неочевидным. В том, что сейчас происходит, вообще очень много неочевидного, скрытого, непонятного и пугающего. Сам вирус до сих пор остается загадкой: его происхождение, поведение и уязвимости туманны. Способы инфицирования, инкубационный период, симптомы болезни (или их отсутствие), клиническая картина и течение, период выделения вируса у реконвалесцентов, формирование иммунитета, терапия и профилактика — буквально все наше знание об этом пока расплывчато, недостаточно и недоказательно.

Сама «невидимость» угрозы порождает чувство беспомощности и беззащитности. Каждый справляется с ним как может, используя тот опыт, которым запасался всю предыдущую жизнь. Но особенно интересно то, как меняется поведение и какие обнаруживаются новые смыслы. Мы вспоминаем и заново учимся полноценно общаться с близкими, воспитывать детей, распоряжаться временем, готовить пищу, ремонтировать вещи, стричь друг друга и проявлять сострадание к незнакомцам. Изоляция и дистанция парадоксально делают некоторых из нас свободнее и независимее. Стали заметны те вещи, без которых мы можем прекрасно жить и чувствовать себя счастливыми.

Посмотрим, насколько сработает отсроченный спрос в нашей российской действительности, но что-то мне подсказывает, что однажды сделав себе вполне сносную стрижку одолженной американской машинкой, приготовив безупречного кролика в белом вине и освоив глобальный онлайн-шопинг, далеко не все вернутся к надоедливым барберам, в скучнейшие рестораны и бестолковые торговые моллы.

Полагаю, что наше общество получит мощную прививку от «инфобизнеса» и «новостей», станет разборчивее в том, что потребляет мозг.

Хотелось бы увидеть, как будет пересмотрено отношение к государству и отношения с государством как с машиной управления и распределения средств налогоплательщиков.

В этом аспекте отдельно стоит здравоохранение. Ни эпидемия ВИЧ-инфекции, ни скачок онкологических заболеваний, ни низкий уровень отечественной медицины не смогли за десятилетия сделать то, что за пару месяцев удалось пандемии: привлечь по-настоящему внимание к работе медиков. Сейчас в среде врачей и их пациентов много справедливого гнева на управленцев и начальников всех уровней. Высокая смертность среди врачей и медсестер, недостаточное обеспечение защитой, оборудованием и медикаментами, отсутствие социальных гарантий и неприличные денежные компенсации должны стать предметом общественного разбирательства. Граждане имеют шанс ясно высказаться, на что они хотят тратить свои деньги: на конфронтацию с западными странами, помощь сирийским коллегам, проклятия в адрес Украины и увеличение довольствия полицейских или на свое здоровье и жизнь. Это лишь возможность, и очень непростая в России, но это безусловный плюс сегодняшнего дня.

Недоверие к правительствам сейчас ощущают во всех странах, но как оно будет реализовано в ближайшем будущем, какие шаги предпримут лидеры, пока не известно, хотя из предыдущего опыта кризисных ситуаций прогноз сделать несложно.

Я не занимаюсь экономикой, но мне невероятно интересно наблюдать за экономическим поведением людей: как они зарабатывают, как тратят, инвестируют и накапливают. Все это дает неиссякаемый источник для понимания человеческой природы. Потеря дохода становится сильнейшим фактором стресса для очень большого количества людей, и здесь можно попытаться увидеть, какие стратегии помогают справиться лучше с отсутствием привычной суммы в своем распоряжении. Те, кто имеет не одну профессию или обладает дополнительными навыками, экстраординарными компетенциями и опытом, кто способен гибко реагировать на сужающийся запрос рынка, обучаться, буквально переобуваться в воздухе в профессиональном аспекте, оказываются в более выгодном положении.

Думаю, что поколения, пережившие в России 1990-е годы, почуют знакомый запах неопределенности и новых возможностей. Все это должно вызывать прилив энергии. Конечно, нужно помнить, что качество решений, которые мы принимаем в состоянии стресса, весьма страдает, но тем не менее именно сейчас решительность и хладнокровие особенно необходимы. Отличие нашего времени от 1990-х в том, что сейчас можно действительно помогать слабым, и помощь эта важна и на уровне государства, и на уровне людей.

Конечно, кто-то счастлив, подобно японским хикикомори, закрыться в своем доме и свести личное общение к видеозвонкам. Но для большинства изоляция период тяжелый, обостряющий все негативные стороны жизни, который потребует осознанного выхода из него, как это бывает у полярников, подводников, космонавтов и заключенных. Люди, прошедшие через это, говорят об «обратном культурном шоке». Полагаю, всем нам предстоит его пережить, когда ограничения будут сняты и жизнь вернется в привычное русло. Но именно это, мне кажется, и есть главный плюс — возможность посмотреть на жизнь по-новому, отказаться от одержимого потребления, умерить эгоизм и обратить наконец-то внимание на других.