Это мой город: архитектор и художник Александр Бродский
4 мин. на чтение
О жизни на чердаке и о том, что пешеходные зоны — это дело вкуса.
Я родился…
Когда я родился, мои родители жили в коммуналке в Старосадском переулке. Это был старинный дом на изломе Старосадского с высокой подпорной стеной и деревьями, прямо напротив Ивановского монастыря. Это место называется «Ивановская горка». Мы жили в комнатке 3х4 метра в коммуналке, нарезанной из пространства огромной старинной квартиры. Когда мы оттуда уехали, мне было 7 лет.
Этот район изменился…
Каким-то чудом этого места не коснулась карающая рука архитектора. Наш дом стоит, где стоял, и вся округа выглядит как в детстве. Это очень странно — весь город изуродован до неузнаваемости, а это место и прилегающий район почти совсем не тронуты. Когда стоишь на Ивановской горке и смотришь по сторонам, глаз ничто не беспокоит, из немногих изменений — отреставрированный монастырь, широкие тротуары и уродские фонари.
Сейчас я живу…
Последние лет тридцать с лишним я живу на чердаке сталинского дома на Студенческой улице. Здесь была мастерская моего отца Саввы Бродского. После коммуналки в Старосадском моя семья два раза меняла адрес: сначала мы переехали на самый край Замоскворечья, на Валовую улицу, где прожили 16 лет, а оттуда — на Кутузовский проспект. Мастерская на Студенческой была построена в 1959–1960 годах, и отец счастливо работал там до 1982 года. После его смерти я продолжал арендовать это помещение, используя его не только как мастерскую, но и как жилье. Здесь я живу до сих пор, и этот чердак прочно привязывает меня к Москве.
Люблю гулять…
Сам я очень редко просто гуляю по городу, но если надо кому-нибудь показать центр — еду на Покровку и брожу по переулочкам: Старосадский, Подколокольный, Колпачный и так далее. Другой чудесный район — Замоскворечье. Я там прожил десять лет школы и шесть лет института, и, наверное, это и есть моя самая любимая часть города.
Не люблю…
Нелюбимых районов много: в основном это бывшие любимые, подвергшиеся жесткому воздействию инвесторов и архитекторов. Все их описывать слишком долго, упомяну лишь некоторые: до сих пор не могу привыкнуть к Старому Арбату — стараюсь обходить его стороной. Статуя Петра одним махом превратила множество любимых мест в нелюбимые: любой переулок, где он высовывается из-за домов, уже не может приносить былую радость. И, конечно, Манежная площадь — ее я тоже стараюсь миновать в своих маршрутах, слишком тяжело видеть, во что ее превратили.
В бары и рестораны…
Я почти совсем не хожу. Есть, пожалуй, два места, где я появляюсь более или менее регулярно: кафе «Наби» на Дорогомиловском рынке и задняя комната в кафе «ПроливProliv» на Никитском бульваре, носящая название «Чайка-Ласточка».
Места, в которые я никак не могу доехать…
Пару месяцев назад я посетил главное из таких мест в моей жизни — Московский ипподром. Очень много лет, проезжая мимо этого здания, я мечтал туда попасть и никогда не мог собраться. Все-таки успел и не был разочарован!
И еще вот такая история: в начале 1970-х, будучи школьником, я часто проезжал на троллейбусе по улице Димитрова (теперь Якиманка). С правой стороны стоял один дом, который мне ужасно нравился. Это был красивый и крепкий доходный дом этажей в шесть, стоящий в ряду более мелких домиков, построенный явно в начале XX века, со сквозной аркой ровно посередине. Мне была удивительно приятна его архитектура, но вот что мне в нем особенно нравилось: слева от арки была вывеска «Букинист», а справа — «Пельмени» (или наоборот). Каждый раз, проезжая мимо, я представлял себе, как однажды сойду с троллейбуса и наслажусь сначала старинными книгами, а потом пельменями (или наоборот).
Так прошло года два, и постепенно более мелкие дома, окружавшие тот дом, исчезли один за другим. Это могло бы насторожить, но я продолжал безмятежно проезжать мимо, мечтая о книгах и пельменях. С полгода дом торчал, как одинокий утес, но вот в один прекрасный день я увидел, что его обнесли забором и никто уже не входит и не выходит из дверей. И тут я понял, что опоздал, и никогда мне уже не зайти ни в книжный, ни в пельменную. Когда я проезжал в следующий раз, дома уже не было. А вскорости метрах в 500 от того места построили гигантский красно-белый «Президент Отель», и я понял, что тот дом мешал восприятию отеля с дальних точек, и возненавидел его (отель) на всю оставшуюся жизнь.
Москвичи отличаются от жителей других столиц…
В настоящее время население Москвы трудно назвать словом «москвичи». Так же обстоит дело и с жителями многих других столиц.
В Москве лучше, чем в Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…
Это очень личное субъективное. Для меня, конечно, многое! Все здесь лучше, чем в Париже, Лондоне, Берлине и Нью-Йорке вместе взятых. Хотя, безусловно, в каждом из этих городов есть куча всего, что гораздо лучше, чем в Москве. Просто Москва — это дом родной, в этом все дело, здесь дышится легче, несмотря на жуткий выхлоп, и можно не говорить на иностранных языках. Ну а сыр вкуснее в Амстердаме.
В Москве за последнее десятилетие изменилось…
Какое-то время назад я прочитал один документ: «Архнадзор» — организация, профессионально следящая за «изменениями», — опубликовал перечень зданий, снесенных в Москве за последние не помню сколько лет. Впечатление было как от «расстрельных списков», ежегодно зачитываемых «Мемориалом». Только внимание на эти списки мало кто обратил. Вот что мне приходит в голову, когда я слышу слова «изменения в городе». И эти изменения кошмарны как за последние десять лет, так и за последние 50 лет. А широкие тротуары и пешеходные зоны — это дело вкуса. Вот как описал изменения мой великий однофамилец: «Из нового — концерты забесплатно, и башня, чтоб почувствовать: ты — вошь… »
В этом году на «Архстоянии»…
Вместе с архитектором Антоном Тимофеевым мы спроектировали объект под названием «ВИЛЛА ПО-2». Он состоит из бетонных плит, из которых делали заборы. Плиты найденные, настоящие. Из них мы соорудили жилой гостевой дом, в котором можно остановиться и провести время.
«Архстояние» для меня прежде всего — это возможность реализовать идеи, нереализуемые ни в одном другом месте, то есть построить что-то, что по разным причинам нигде больше построить невозможно.
Архстояние, Никола-Ленивец, Калужская Область можно посетить в любое время года. Сейчас открыли новые объекты, в числе которых «ВИЛЛА ПО-2» — ее создал хедлайнер этого года Александр Бродский.
Фото: предоставлено пресс-службой фестиваля «Архстояние»
- Подписаться:
-
