О Москве 1980-х, Джамгаровских прудах на «Бабушкинской», закрытости москвичей, конце эпохи шальных денег и своем новом баре Odd.

Я родился…

В молоканском селе Маразы в ста километрах от Баку. Тогда там в основном жили русские. Хотя вообще русскими в Маразах называли тех, кто из России приезжал: молокан туда сослали давно, еще когда захватили Кавказ. Потом родители в 1973 году перебрались в Набережные Челны, а я в 1985-м уехал оттуда в Москву разгонять тоску. Собрались с друзьями втроем учиться на монтажников-атомщиков. Но приехали в самом конце августа, так что нам сказали: какие атомщики, вы что, остались только токари. А мы уже навыделывались дома, что будем учиться в Москве, и возвращаться смысла не было, токари так токари. Поступили в ПТУ №128 на Открытом шоссе, рядом с ТЭЦ.

Первое впечатление от Москвы…

Мы в первый же день прособачили 10 рублей на мороженое. Потому что у нас мороженого не было. Ходили от ларька к ларьку и пробовали все виды: и «Лакомку», и «Бородино», и фруктовое. В тот же день набрели в магазине на чешское пиво. Им надо было кассу делать, вот все товары и привозили в конце месяца. Чешское пиво! Ну а потом начались голодные будни пэтэушников.

Вообще очень хорошие впечатления были: огромный город, нет страха. У нас-то в городе был полный треш. Представьте: все приехали в одно время, вся молодежь одинакового возраста. Еще мода была такая — ватники с поднятыми воротниками, шапочка опущена и еще шарф, одни глаза видны. Самый страшный был вопрос на улице — с какого ты комплекса. Свернуть нельзя, не по-пацански; стоишь вспоминаешь, кого ты знаешь с какого комплекса. У меня друг на первом курсе купил себе кроссовки в Москве, летом приехал на каникулы в Челны, и в первый же день их сняли. А в последний день, когда уезжал, он сам снял кроссовки с какого-то чувака. Оказались его. Круговорот! Суровая школа жизни. В Москву казанские и челнинские приезжали «обувать» людей, потому что там реально ничего не было. Помню, приехал брат одноклассника, увидел человека в кожаной куртке, сразу вскинулся: «Да он не имеет права ее носить! Он ее защитить не сможет! Пойдем хлопнем ему». А я ему говорю: «Тут так не делается, идет человек и идет».

И еще помню, родители мне говорили: «Ну что тебе в Москве?» А я отвечал, что тут театры, музеи, кино. Они мне: «Так у нас тоже все есть». Ну да, есть, только какое-то все ненастоящее. Помню, часто ходили по улицам тогда: за ночь могли обойти Садовое кольцо, в другую ночь — Бульварное. На ВДНХ часто ходили.

Сейчас я живу…

На «Бабушкинской». Мы специально выбрали этот район: спокойный, тихий, зеленый, рядом парк, школа испанская, где учились и дочка, и сын. Раньше это вообще был отдельный город Бабушкин, до этого Лосиноостровск. У нас там много интересных мест, например Джамгаровские пруды. Банкиры Джамгаровы сделали небольшой дачный поселок, и там даже есть детский туберкулезный санаторий, потому что очень много сосен. Правда, в последнее время у нас в районе творится ужас. До нас добрались с реновацией: начинают ломать дома, уничтожили стадион, а на его месте выстроили пятьсот миллионов квадратных метров жилья. Мы за стадион бились-бились, но когда в деле большие бабки, протестовать бесполезно. Плюс этот бордюринг: в Джамгаровском парке вечное перекладывание дорожек. Вообще в этом парке видишь суть России, как в мелком отражается более крупное. Есть центральная аллея, где новые дорожки, цветы, озеленение. А когда отходишь чуть вбок, там трава не растет. Там зарабатывание денег: весной землю привезли, семена посадили, потом все сгребли, убили — и так каждый год.

Еще я жил…

На Аминьевке. Ужасный район, депрессивный. Стройка, промзона. Наша семнадцатиэтажная общага смотрела на какие-то болота. Как в «Шерлоке Холмсе»: «Кто это воет, Бэрримор?»

Любимый район…

Люблю центр — от «Киевской» до Красных Ворот. Особенно нравятся переулочки около Трубной — Последний, Головин, Большой Сухаревский. Там такие крутые подъемы и спуски, что ощущение, будто ты не в Москве. И переходы между переулками через дворы. Мы прошлой осенью устроили серию пеших прогулок, нам друзья сказали: «Пойдемте смотреть Москву, пока все не снесли». Ходили, искали старые домики, в музеи заходили. Дом Шехтеля с волнами, где музей Горького. Или Музей света — его ведь хрен найдешь, если не знаешь! Еще, конечно, нравится дворик, где находится Delicatessen, он у нас питерский какой-то. Был смешной случай: приехали питерские ребята к своим знакомым в Москву. Москвичи стали водить их по разным местам. А потом питерцы говорят: «Теперь мы вам покажем наш любимый бар». Москвичи нам рассказывали: «Ничего не понимаем. Едем в сторону нашего дома. Останавливаемся возле арки, где наш дом. Заходим в арку, только обходим наш дом с другой стороны. А там Delicatessen, про который мы даже не слышали!»

Нелюбимый район…

Для меня самый ужасный район — Таганка. Вообще его не воспринимаю, не знаю, почему. Хотя мы и в театр на Таганке ходили часто, и у знакомых в том районе бар был. Но мне кажется, что там вечный узел, пробки, не пролезть никуда. И бары — кроме того самого — все время какие-то фиговые на Таганке открывались. Бухаловы какие-то, ужас ужасный.

Москвичи отличаются от жителей других городов…

Я сам-то не коренной москвич, но, мне кажется, коренные и те, кто переехал давно, более спокойные, чем те, кто приезжает сейчас. Молодые приезжие — они прямо рвут, зная, что им никто не поможет. Копают руками и ногами, днями и ночами, и из них энергия прет со страшной силой, потому что после маленького уездного городочка просто охреневаешь от того количества энергии, которую на тебя вываливает большой город.

Мы уже привыкли к этому темпу: все бегут, десять встреч на дню. Помню, приехал в Сочи проводить курсы Барменской ассоциации и заодно договорился встретиться с родственниками жены в одном кафе. Опоздал на 15 минут, думаю, ну все. А мобильных телефонов тогда не было. Заказал себе еды, пивка попил, через час смотрю — они идут. Я им обрадовался: «Как же хорошо, что вы сюда на обратном пути снова заглянули!» А они мне отвечают: «В смысле на обратном? Мы же договорились, вот и пришли». Вообще никуда не торопятся!

Мне кажется, все большие города такие энергичные, и люди в них привыкли разговаривать на бегу. На меня, я вижу, часто обижаются ребята-бармены, которые приезжают из регионов: встретились, поболтали пять минут, и я побежал, говорю: «Вечером увидимся!» Потому что когда к ним в город приезжаешь, они все дела бросают и тобой занимаются.

Еще отличие в том, что, несмотря на московскую эту энергию, мы люди довольно закрытые. Хочешь в гости прийти — надо сначала договориться. Мы свое пространство бережем и других уважаем в этом плане. Мама однажды приехала вдруг в два часа ночи: «Привет, я приехала!» А мы ей: «Мама, а позвонить? А если бы мы уехали куда-нибудь?» Не важно, родственники или близкие друзья, в Москве просто так никто не вваливается.

Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Меня так все время по делам бросает в разные места по всему городу, что я по большому счету где хотел, везде и побывал. Вот на ВДНХ сто лет не был, но недавно позвонил один чувак, делает там бар, побывал и там. Давно хотел: слышал, что много там всего улучшили, модернизировали; но я что-то особо ничего не заметил. Я, если честно, на море хочу давно, но не могу попасть.

Любимые рестораны и бары…

Почти не хожу. Рестораны — туда, куда жена приведет. А если вспоминать, где я в Москве в барах был в последний раз, наверное, Mitzva Bar. И Noor еще.

В Москве за 15 лет изменилось…

Люди научились деньги считать, да и вообще шальных денег стало меньше. У нас в баре Real McCoy бывали случаи, когда чувак приходил и сходу требовал два ящика шампанского, всех угощал. Теперь все устаканено и размеренно. Еще люди стали более требовательны. Был у нас ресторан Pancho Villa — не мексиканский, а такой, как русские представляют себе Мексику: эге-гей, текила, соль в глаз. А сейчас люди уже везде покатались и хотят настоящую Мексику, Испанию, Италию. Еще одно изменение в нашей сфере: раньше бармены были в основном пэтэушники, сейчас — с высшим образованием, много читают, знают языки.

А сам город стал удобнее, тут ничего не скажешь. В автобусах зарядки, вай-фай есть. Когда люди из других городов приезжают, охреневают: широкие тротуары, велодорожки. Но вот с другой стороны: все Садовое кольцо, по идее, должно было стать привлекательным для кафе, аптек, магазинов и другого бизнеса, а встать машине с товаром и разгрузиться негде. Им некуда деваться, они на тротуары заезжают. И плитка из-за этого разваливается, потому что она не для машин предназначена, а для пешеходов.

Хочу изменить в Москве…

Мне бы хотелось, чтобы в благоустройстве и градостроительстве было больше логики. Раньше у нас был один район, Бабушкинский, сейчас два — Бабушкинский и Лосиноостровский. В одном — 22 тысячи человек, в другом — 28 тысяч. Построили дома на месте стадиона — и увеличили население сразу на 8 тысяч. Выезд один, через мост у платформы Северянин. А там еще «Золотой Вавилон» впихнули. Вечная пробка: утром в центр не проедешь, вечером обратно.

Еще я сильно переживаю и ратую за малый бизнес. За молодых ребят, которые хотят быть настоящими гражданами своей страны, открывают свое дело, а не мечтают в «Газпроме» сидеть. Нужны комфортные условия для малого бизнеса, это жизненно необходимо. Что можно сделать? Например, в Праге четко регламентировано: если у тебя общепит или химчистка, город предоставляет специальные арендные условия. Только ты обязан держать именно химчистку или общепит. У Москвы в собственности много свободных помещений, почему не сделать так же? У меня своя маленькая пиццерия Supernova, работают три человека: пекарь, кассир и чувак в зале помогает. Но я понимаю, что с учетом аренды, налогов, коммуналки и затрат на продукты мы бы все это не вытянули, если бы не было еще и бара.

В Москве лучше, чем в Париже, Нью-Йорке, Берлине, Лондоне…

Парков у нас реально много. В центре они в шаговой доступности, можно от парка к парку переходить на прогулке. Общественный транспорт лучше, доступный вай-фай опять же. Культурная жизнь у нас тоже на мировом уровне. Много кинопремьер идет день в день, а не так, как раньше: весь мир посмотрел, ну а вы через месяц посмотрите.

Я открыл свой бар, чтобы…

Бар называется Odd: странный, непарный, чеканутый. Есть и расшифровка: Old Drunken Dudes — «Старые пьяные чуваки». В Delicatessen публика молодеет, потому что ребята молодые работают, и много моих старых знакомых просто перестали к нам ходить. Поэтому я придумал гнездышко, где старички могут бухнуть, покуражиться или просто посидеть. Работаем со среды по субботу, в разные дни разная программа. Среда день больше для барменов, для сообщества: не лекции, хорошее здоровое общение. По четвергам буду продолжать традицию «Грязных четвергов». Пятница, понятно, день бар-хоппинга, все гоняют из бара в бар, карусель. А суббота — сладкий сон, посидеть, хорошую медленную музыку послушать. Бурбон, пиво и коктейли, которые смешиваются в смесительном стакане: «Негрони», «Манхэттен», «Сазерак», гимлеты. Я своим барменам сказал: «Ребята, полгода вы тут шейкеров не увидите». Потом, может, позволю: они себе бара без шейкеров не представляют. У меня-то уже суставчики болят после тридцати лет махания, а для них это кайф.

Фото: Александр Старушко