Фотограф Игорь Стомахин много лет снимает самую разную Москву — так подробно, что порой кажется, будто это Москва снимает сама себя. Он знаток самых потаенных уголков города, а встретились мы с ним как раз в одном из них — в кафе «Парос» Сусанны Христофоровны Тапалцян на Спартаковской улице.
В ТВК «Тишинка» открылся почти всем своим составом фудхолл, появление которого было анонсировано еще к маю, но сместилось в силу разных, не только коронавирусных причин.
Современная московская гастрономия начиная с девяностых развивалась стремительно и безудержно. В посткарантинную эпоху ее, возможно, ожидают значительные изменения. Так что пока можно вспомнить, как развивались во времени самые важные направления и тренды, которые сделали еду в городе такой, какая она есть сейчас.
Как бы нам ни хотелось вернуться к совсем недавним старым добрым временам, нормальный мир после карантина не будет прежним. Изменения, которые принесла пандемия, — системные, они повлияют на то, как вообще будут жить люди. Еда — важнейшая часть человеческой культуры, и она изменится тоже. Попробуем представить, как.
С 1 октября по 14 мая в Кремль пускают с десяти утра до пяти вечера каждый день, кроме четверга. «Семи часов должно хватить на то, чтобы увидеть все, что можно увидеть», — подумал я и отправился в него на целый день.
О детстве в бескудниковском Пентагоне, начале поварской карьеры в кафе «Детское» в Сокольниках, нелюбви к площади перед Белорусским вокзалом и новом ресторане в «Белке».
Я работаю в ресторане Ruski, который находится наверху небоскреба в «Москва-Сити». Такая фамилия у меня вот почему. Я был Волков, а моя жена — Медведева. Она с детства хотела двойную фамилию — как у Мамина-Сибиряка. Для меня это был самый простой способ сделать ей приятное. Но, по ее версии, мне было просто пофиг.
В бронзовых скульптурах на станции «Бауманская» есть что-то зловещее. То ли дело в размере статуй (рост вроде обычный, но какой-то уменьшенный), то ли в их своеобразной пузатости, то ли в неестественном советском порыве. Они кажутся мифическими предками, не людьми. Каждый раз, когда я попадаю на «Бауманскую», мне не по себе: метафора метро как подземного царства обретает подспудный смысл — здесь правят мертвые, а не живые.
«Рынок на Ленинском», который открылся недалеко от метро «Проспект Вернадского» (Ленинский пр-т, 108), — проект компании Gremm Group. Это она переделала Усачевский и Москворецкий рынки и запустила два Центральных: на Трубной и на Маросейке. У нового места сначала было даже рабочее название «Усачевский рынок на Ленинском». Но победу одержало благоразумие — сейчас хватает и путаницы между Центральными.
В 1990-х и начале 2000-х в Москве существовало несколько чайных клубов, где проводились церемонии и вокруг чая целенаправленно выстраивался близкий к эзотерическому культ. Главным местом был чайный клуб в саду «Эрмитаж» — именно там начинал Виктор Енин, который перевернул чайную культуру в городе, сделав качественный чай доступным всем. После «Эрмитажа» он основал клуб «Чайный этаж 108», а затем — «Чайную высоту», которая работает уже 11 лет и обзавелась филиалами.
Владимир Мухин, наверное, самый успешный российский повар. Шеф White Rabbit, побывавшего в двадцатке лучших ресторанов мира, рассказывает Роману Лошманову об испытании славой, популяризации русской кухни, новом проекте на Большой Никитской и о том, зачем нужна инновационная еда.
У меня мама повар и старший брат повар, поэтому и я решил стать поваром. Учился в том же училище, что и брат, в 165-м, на Ленинском проспекте. Потом пришел в ресторан «Баку-Ливан-Наср» на Тверской.
Открытый строительной компанией ПИК фудмаркет «Балчуг» на месте новиковского GQ Bar (Балчуг, 5) задумывался как премиальный. Заниматься им должны были люди, которые делали StrEAT, один из самых удачных подобных проектов. О том, что получилось, можно сказать просто: фудмаркет как фудмаркет. То, что года три назад казалось чем-то еще не совсем обычным, незаметно превратилось в повседневность.
В этом году в списке The World’s 50 Best Restaurants — два московских ресторана. White Rabbit поднялся с 15-го места на 13-е. Но большой неожиданностью оказалось то, что Twins Garden в рейтинге оказался сразу на 19-м месте.
Преображенский рынок — один из немногих в Москве, где еще сохраняется настоящая рыночная стихия (хорошо контролируемая при этом администрацией). Он упрямо сопротивляется не только попыткам уничтожения, но и в отличие от своих «собратьев» из других районов кардинальным урбанистическим нововведениям.
В разные эпохи — от петровской до советской — Лефортово было местом для экспериментов. Петр I внедрял здесь имперские принципы градостроения, а авангардисты строили жилые дома для советских людей. Роман Лошманов обошел за день самые интересные места района (и попробовал отличные хинкали в местном кафе «Телиани»), регулярно стремившегося в будущее, которое теперь кажется сонным прошлым.
