О происходящем на московских улицах в связи с выборами в Мосгордуму, о разнице между москвичами и минчанами и о пещерном политическом мышлении московских властей.

Я родилась…

У меня биография советского ребенка. Родилась в городе Грозном, где мои родители, инженеры-связисты, работали по распределению после института. Отработав два года, они оттуда уехали, и мои детство и юность прошли в Минске. Там я окончила университет.

Сейчас…

Живу в Москве с 1985 года. Мы с мужем, писателем Владимиром Сотниковым, приехали сюда, потому что он начал учиться в Литинституте, на семинаре Владимира Маканина. А я поступила в аспирантуру Литинститута, после ее окончания стала там преподавать, что и делаю до сих пор. Переезд в Москву был сознательным выбором: нам хотелось здесь жить, и мы осуществили это желание.

Люблю гулять в Москве…

В старом центре. По бульварам особенно. Они прекрасны — были, есть и будут. И насыщены событиями и чувствами, которые в разные годы определяли мою жизнь. А сознание того, что она переплелась здесь с жизнями великих людей, для которых эти улицы значили то же, что и для меня, такое сознание дает особенную оптику. Не потому, конечно, что с великими себя сравниваешь, а потому, что ощущаешь себя частью какого-то очень большого явления, которое и есть Москва.

Мой нелюбимый район…

Угнетают безликие спальные районы. Понимаю, что для кого-то они родные и в каждом подъезде происходило что-то лично дорогое и важное. Но не обязательно ведь, чтобы это лично важное было связано именно с объективной безликостью.

В ресторанах…

Бываю в разных. Многие сетуют на то, что люди перестали приглашать гостей домой. А мне и моим друзьям нравится встречаться в кафе, укорененных в любимых местах Москвы. Их очень много, все разные, все создают разное настроение, будят интерес к жизни. Это же прекрасно.

Место в Москве, в которое все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Скорее есть такие, где я не была так давно, что это, можно сказать, уже не те места, которые я помню. Например, в молодости мы часто гуляли в Ботаническом саду. И все никак не соберусь доехать до него теперь, хотя знаю, что он стал еще прекраснее.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Другие города — это очень неопределенное понятие. Есть другие маленькие города, есть другие мегаполисы. Могу лишь сказать: когда я после Минска приехала в Москву, это было сродни эмиграции, такие разительные отличия обнаружила. Я поняла тогда, что люди в Москве жестче, бесцеремоннее, гораздо менее склонны к добросердечию. Но и гораздо свободнее внутренне, и гораздо точнее в понимании жизни, и гораздо требовательнее к другим именно потому, что многого требуют от себя, не позволяют себе растекаться по жизни бесформенной лужей. Это все, конечно, очень условные определения и относятся они не к каждому отдельному москвичу, но в целом, думаю, это так.

В Москве лучше, чем в мировых столицах: Нью-Йорке, Берлине, Париже, Лондоне…

Может быть, есть какие-то бытовые мелочи вроде более удобного вай-фая или чего-то подобного. В целом Москва стоит в одном ряду с мировыми мегаполисами, и главным образом потому, что здесь кипит и бурлит чрезвычайно насыщенная культурная жизнь — это то, что, к счастью, не потеряно. Но то, в чем Москва сейчас уныло отстает от мировых столиц, связано с абсолютно несовременным, а точнее, просто пещерным политическим мышлением властей, которое не дает городу развиваться так, как он способен в силу его насыщенности талантливыми людьми.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

После избиения мирных людей, которое произошло на московских улицах в связи с выборами в Мосгордуму, ответ напрашивается сам собой. Но и до этого отрицательные изменения видны были всем, у кого под окнами по два раза в год перекладывают бордюры вместо того, чтобы направить средства на сохранение исторических зданий. А положительные изменения в основном цивилизационные. В мире много всего изобретается полезного и интересного, у Москвы большой бюджет, она эти изобретения покупает, и они бросаются в глаза на ее улицах.

Хочу изменить в Москве…

Москва по внутреннему своему состоянию очень современна и очень прогрессивна. Она не должна управляться таким убогим советским способом, каким управляется сейчас, это ее уродует и не дает ей развиваться. Люди должны иметь политическое представительство во власти, в том числе городской, это азбука, без этого не может быть нормальной жизни, сколько ни расставь по улицам украшений, пусть и более достойных, чем пресловутые пластмассовые сакуры.

Мне не хватает в Москве…

Чтобы власть была подконтрольна москвичам.

Если не Москва, то…

Кто-то иронически заметил: не надо путать незнание языка с ностальгией. Я прекрасно чувствую себя в Германии, с которой связана немалая часть моей жизни в прошлом и настоящем. Мне вообще понятны и близки люди Европы с их взрослым отношением к жизни. Думаю, приятие разных образов жизни должно быть естественно для современного человека, которому виртуальная действительность дает глобальное мироощущение. Бояться этого не надо: именно в открытом мире люди учатся ценить и беречь все, что делает их уникальными личностями и дает своеобразие их городам.

Меня можно чаще всего застать кроме дома…

В театре, на выставке, творческих вечерах у друзей.

Обычно я работаю…

Жизнь писателя требует однообразия, иначе он ничего не напишет. Просыпаюсь, пью кофе, сажусь работать — так практически каждый день, в городской квартире или на даче. Определенное количество страниц получается естественным образом, хотя я себе какую-то норму не устанавливаю.

Моя новая книга…

Сразу после выхода очень московской моей трилогии, действие которой связано с поселком художников Сокол, я написала роман «Соблазн частной жизни». Он, впрочем, тоже очень московский, хотя его герои свободно чувствуют себя в открытом мире. История его возникновения очень для меня необычна. Мне однажды написала читательница, которой сейчас впервые попалась моя дилогия, написанная в 1996–1998 годах и состоящая из романов «Слабости сильной женщины» и «Ревнивая печаль». Она и снятый по ним сериал посмотрела — к слову, первый, к которому я когда-то сама написала сценарий, — и сказала мне много добрых слов. А также спросила, не хочу ли я написать продолжение той истории. Я уже собралась ответить, что история та закончена, так как характеры ее героев проявились полностью…  И вдруг поняла, что мне хочется написать сейчас вот именно о них. То есть просто очень хочется! Мне совершенно необходимо написать о том, как воспринимают происходящее в нынешней действительности, как ведут себя в ней эти самые герои, которые мне очень дороги — женщина яркая, с сильным характером, сумевшая себя реализовать в очень непростые времена, и музыкант с мировым именем, человек огромного личностного масштаба. И я этот роман написала и сейчас выбираю, кому его отдать для издания.

Фото: из личного архива Татьяны Сотниковой