О нормальном советском детстве на Сходне, о том, почему ему противно и обидно ездить в Серебряный бор, и о причине снова перестроить «Лужники».

Я родился…

В Дрезне — сейчас это самый маленький город Московской области в Орехово-Зуевском районе. А рос на Сходне. И, кстати говоря, я до сих пор не очень понимаю, почему Сходня перестала быть городом и превратилась в микрорайон Химок. Думаю, со временем ей нужно возвращать статус города. Это настоящая жемчужина Подмосковья, и история места, конечно, значительно богаче, чем история Химок, при всей моей любви к ним.

Сходня моего детства — это родители, бабушка и дедушка; но прежде всего спорт, хоккейная коробка, где я дневал и ночевал. Хоть дворовые посиделки с магнитофонами с ребятами и девчонками были, но при этом мы постоянно во что-то играли: в футбол, хоккей и так далее.

Все, как и в любом нормальном советском детстве: и малину с яблоками воровали, и гудрон жевали, и клады зарывали, и из рогаток палили по стеклам — чего греха таить?

А в сходненский лес, кстати, недавно опять высадили ели, чему я очень рад. Это навевает позитивные мысли.

Начал открывать Москву…

Довольно рано. Я постоянно ездил в Москву с родителями за продуктами. Открывал город через прекрасные универсамы, понятно, что присутствовали и зоопарк, и концерты, и театры…  Я был мальчиком самостоятельным — в четвертом-пятом классе один ездил на электричке, которая шла из Сходни в Москву, на тренировки в Серебряный бор.

Вообще пригородные поезда — это отдельная жизнь. Моя бабушка жила в Дрезне, и я также сам ездил на электричке, шедшей от Курского до Петушков, в Дрезну. Несколько позже я с большим удовольствием прочитал Веничку Ерофеева и его бессмертное произведение.

В студенческие годы…

Несмотря на то что я балагур и весельчак, учился я довольно обособленно и при первой возможности все время уматывал на Сходню. Когда активно закончил со спортом, то ходил там в качалку, тусил. Студенческой Москвы как таковой у меня не было, это связано еще и с отсутствием денег: у меня в группе учились мажоры — я стеснялся. Думал: «Приду к вам, когда будут деньги», но когда они у меня появились, то однокурсники мне были уже не интересны.

Любимые места…

Я очень люблю зеленую ветку от «Речного вокзала» до «Белорусской» — этот район связан с поездками за продуктами с родителями в магазин «Ленинград» и с походами в кинотеатр «Нева» в конце Ленинградского проспекта.

И, конечно, главная достопримечательность Москвы — Гребной канал в Крылатском, который вообще-то лучший в мире. Я очень болезненно реагировал, когда там собирались застроить велокольцо, ведь всячески приветствую развитие физической культуры и спорта в Москве: парки, велодорожки. Какие прекрасные «Лужники»!

Для меня спортивная Москва — это прежде всего Гребной канал в Крылатском, который нельзя трогать вообще! А раньше я бы еще назвал Серебряный бор, но его сейчас застроили какие-то люди — до сих пор не понимаю, кто дал разрешение на это: там, где были гребные базы, та же база «Труд», теперь стоят дома. Я туда не езжу — противно и обидно.

В Москве меня беспокоит…

Я живу в гармонии. Но пробки меня раздражают, хотя они есть в любом городе. Вообще считаю, что сейчас в Москве стало удобно передвигаться без автомобиля, так делают все нормальные люди: нет-нет да и сам машину оставляю у ближайшей станции — припарковался где-то, прыгнул в метро, быстро доехал. Помним, что при Юрии Михайловиче Лужкове — светлая память — метро вообще не строилось. А Собянин сейчас устанавливает рекорды. Так должно быть!

В городе мне не хватает…

Не будем забывать про прекрасный вид спорта под названием «прыжки в воду» — стоит обратить внимание на строительство бассейнов с трамплинами и вышками. Их сейчас явно не хватает. Олимпийский стадион у нас стал футбольным, поэтому в Москве за исключением одного из так называемых ядер «Лужников» — не помню, в каком крыле, южном или северном — нигде нет дорожек.

А еще я бы построил прекрасный стадион для легкой атлетики — его также очевидно не хватает. Манежи есть, но тоже довольно старые. Москомспорта и мэрия прекрасно знают об этих проблемах, думаю, их решат в ближайшие годы. Но, честно говоря, мне странно, что Олимпийский стадион живет без легкоатлетических дорожек.

Мы действительно видим, что идет колоссальное развитие любительской физической культуры, но про спорт высших достижений забывать нельзя, как и про те проблемы, что я уже перечислил. Мы и так выступаем на Олимпийских играх без флага и без гимна! Всего десять человек на всю легкую атлетику…  Поэтому Москва должна быть флагманом в этом вопросе, и ей нужен хороший легкоатлетический современный стадион. Вариант, где это можно сделать, только один — опять перестраивать «Лужники». Но, черт побери, это дорого! Хотя что для нас дорого? Чем черт не шутит. Как мне сказали строители, «поступит распоряжение — обратно переделаем».

Сейчас живу…

Я живу на два региона. Собственно говоря, я себя позиционирую и как жителя Московской области, где прописан, и как жителя Москвы, где у меня есть квартира. Но там сейчас ремонт, поэтому я временно не очень в Москве.

Люблю гулять…

В Лужниках! Мне нравятся Сокольники, да и вообще любые парки. И уж когда совсем припрет, люблю поклониться могилам на Ваганьковском кладбище, там замечательные спортсмены и деятели культуры: Миронов, Даль, Тарасов, Тихонов, Чернышев, Высоцкий…  Можно бесконечно продолжать.

Если не Москва, то…

Я так не ставлю вопрос. Москва — это моя жизнь, работа. Я, в общем-то, москвич, несмотря на то что житель Сходни и уроженец Дрезны. Я очень люблю Москву — это действительно лучший город Земли.

Но если, допустим, отдохнуть — мне нравится Австралия, давно там не был. Не знаю, правда, когда мы с пандемией поедем туда в следующий раз, но Австралия меня впечатлила, как и Канада. А вот Соединенные Штаты — в меньшей степени. Европу люблю. И вообще я человек мира. Мы счастливые люди: никто никуда не ездит, а мы на биатлон собираемся.

Москвичи…

Сейчас грани стираются. Москва — современный мегаполис. Мне кажется, что если говорить про слово «москвич», то это вторая половина XX столетия.

Я увлеченно сейчас слежу за событиями, которые происходят вокруг персоны моего старшего товарища, настоящего москвича, «неглупого и чуткого», как по Маяковскому — Александра Анатольевича Ширвиндта, который в известном фильме произносил то же самое. Он отказался быть президентом театра, режиссером стал блистательный Сергей Газаров, но что продолжит представлять собой дальше театр Сатиры, мне сказать сложно. Я как поклонник Сатиры очень переживаю.

Кстати, насчет театра, у меня есть одна большая проблема — в Москве я работаю по вечерам, поэтому мне не всегда удается попасть на спектакли. Давно не был. Несмотря на пандемию, времени ни на что не хватает. И вы застали меня на отдыхе — я в кои-то веки вырвался на пять дней на море, в Кемер. Отдых я люблю спокойный: в Турции есть отели, которые хоть и огромные и известные, но сохранили при себе уютные пирсы, где мало людей. Я ныряю в воду, занимаюсь спортом, хожу в зал, где встречаю известных людей, например Васю Вакуленко (рэпера Басту), с которым мы с удовольствием поболтали.

Сравнивая Москву с крупными европейскими городами…

У нас в центр города, несмотря на дороговизну платных парковок, до сих пор бесплатный въезд в отличие от тех городов, где я бываю: тот же Лондон и Осло. У нас не так развито велосипедное движение, но при этом Москва — по-настоящему европейская столица. Нам грех жаловаться.

Желаю москвичам…

Добрее быть. И желаю всем нам защищать женщин в общественном транспорте от сволочей, которые пытаются к нашим прекрасным дамам приставать.

Планы…

Очень люблю фразу Анатолия Папанова из фильма «Холодное лето пятьдесят третьего… »: «Так хочется пожить по-человечески и поработать».

В планах — готовиться к зиме, к биатлонному сезону, комментировать соревнования, участвовать в движухе, поехать на Олимпиаду и прокомментировать победы российских спортсменов, многие из которых представляют Москву и Подмосковье. Для меня это по-прежнему является большим стимулом для жизни и работы.

Главная задача — оставаться живыми и здоровыми. Ситуация с ковидом по-прежнему чрезвычайно напряженная, поэтому хочу пожелать и себе, и всем здоровья. Это воистину сейчас самое главное: в пандемию сложно что-то планировать — все мы под богом ходим.

Фото: Евгений Тумашов