О жесткой и простой атмосфере спальных районов и о сложных и приятных переживаниях в центре города.

Я родился…

В Красноярске. Я из семьи военного, поэтому мог родиться вообще где угодно. Я жил в разных регионах и городах, у меня с самого детства много впечатлений о многих уголках нашей страны. Но больше всего времени в раннем детстве я проводил в Сибири и считаю, что я сибиряк. По закалке, по многим признакам.

Сейчас живу…

В Москве. Так сложилось, это мой город, в котором я провожу много времени. Тут я окончил школу, поступил в медицинский институт, в котором весело и дружно учился вместе со своими соратниками. Город, где я работал по своей первой специальности, где я прекрасно проводил время тогда и провожу сейчас. Это мой родной город.

Гулять в Москве…

Если «гулять» в смысле «гульбанить», как мы это делали в школе, сбегая с уроков, то, наверное, это Измайловский парк, вся измайловская округа. Лесопарковая зона — это лыжи, футбол, хоккей или просто беготня по всяким стройкам и закоулкам. Были и вылазки в центр, экскурсии, Коломенское, когда оно еще не было сегодняшним «Коломенским», а было немного заброшенным, но историческим местом. Ну и, конечно, первые дискотеки, клубы.

Гулять я любил всегда, поэтому когда началось клубное движение, мы гульбанили по всем злачным местам, будучи уже взрослыми людьми, прогуливая институт, что греха таить, и даже работу — такое тоже бывало. Иногда во время отпуска мы с друзьями никуда не уезжали — освобождалось огромное количество времени, и мы гуляли по Москве в полном смысле этого слова. Могу с гордостью сказать, что знаю Москву не по карте, а знаю наизусть улицы и переулки — что самое интересное — со старыми и новыми названиями. По номерам домов, где что когда-то находилось и находится сейчас, почему это здание или переулок так называется, как переименовано и прочее. То есть мои прогулки всегда имели и какой-то экскурсионный смысл.

И вот подобрались к прямому смыслу слова «гулять» — прогуливаться. Конечно, больше всего люблю Суворовский бульвар, ныне Никитский, потому что там альма-матер и на этом бульваре проведено огромное количество времени. И у меня по-прежнему много приятных юношеских воспоминаний о Никитских Воротах, улице Герцена, она же Большая Никитская, улице Горького, она же Тверская. Конечно, кого-то я сейчас могу запутать старыми названиями. Наш институт был «разбросан» по всей Москве, приходилось переезжать с занятия на занятие, с теории на практику, поэтому с юности я путешествовал по городу и по делу, и просто так. Москва меняется, была одна, сейчас другая, и наверняка будет меняться — так положено. Но любимым местом для прогулок остается Бульварное кольцо.

Еще люблю Большую и Малую Пироговские — это все улицы детства. Улочки в районе Хитровской площади, Китай-город, Сретенка — милые места. Переулки, которые тянутся от Сретенки до Трубной и Цветного бульвара.

Я безумно люблю взобраться на смотровую площадку на Воробьевых горах и смотреть вниз на город. Конечно, сделал оттуда миллион фотографий: как я нахожусь там, какая Москва тогда и какая сейчас. Нравится вся эта территория перед МГУ, весь район Хамовники — улицы Льва Толстого, Тимура Фрунзе, огромный сквер Девичьего Поля между Плющихой и Зубовским бульваром, над которым наш институт взял шефство. Студентом я там убирал осенью листву (раньше было принято убирать листву), зимой — снег, весной — кучу мусора, да и летом находилось что убрать. Мы ухаживали за сквером как за своим садом, и поэтому он дорог. В каком-то смысле это и есть мой сад. Плющиха, Смоленка, Арбат…  Я помню, как Арбат был проезжей улицей, как там люди сторонились пролетающих троллейбусов и машин, как потом он превратился в пешеходную зону, как в 1990-е там выступали брейк-дансеры, барды, уличные чтецы, рокеры. Арбат менялся, но пройтись по нему всегда мило.

Патриаршие пруды…  Я видел их в разное время: и когда там был каток, и заброшенный пруд, и когда там было всего одно кафе, где собиралась вся тусовочная элита. Сейчас на Патриарших престижное жилье и рестораны и там не очень тянет прогуляться. Но когда-то это место было средоточием лихой энергетики.

Приятно раз в полгода прогуляться по Никольской улице, но, опять же, у меня с ней своя ассоциация. Я помню Никольскую как проезжую часть и свой маршрут от метро до института. Забегаешь в ГУМ, чтобы купить самое вкусное мороженое, а потом у тебя еще есть 5 минут пробежаться вдоль Красной площади, потом к гостинице «Россия» и мимо кинотеатра «Зарядье» до Котельнической набережной, а потом до Таганки, где я работал несколько лет в городской клинической больнице.

Но самое космическое место в Москве, я считаю, Новодевичьи пруды, парк возле Новодевичьего монастыря, сам монастырь. Днем или ночью, в суете или специально прогуливаясь, я чувствую себя там особенно хорошо. Будь то морозная зима или летняя прогулка — это всегда доброе восприятие города. Это и есть та самая Москва, которая никогда не изменится.

Нелюбимый район…

Конечно, я стараюсь не оказываться в спальных районах поздно ночью в одиночестве, и дело не в том, что это небезопасно, а в том, что это может быть как-то уныло. Я не знаю, чем там заняться. Пролетая мимо этих районов за рулем или будучи пассажиром, ты просто смотришь: прекрасно, все в огнях, все чисто, город спит…  Огромные жилые массивы — это места именно проживания, а вот гулять, наслаждаться видами, переживать что-то заново как-то не удается, потому что там своя атмосфера — очень жесткая и простая. Я чувствую энергетику новостроечных кварталов, но сложные и приятные переживания в центре города, как ни крути.

В ресторанах…

Бываю, иногда это забавная авантюра. Я пытаюсь открывать для себя какие-то новые места, опираясь на советы своих друзей. Не рекламы, не рекомендации праздных тусовщиков, а именно советы друзей. Где-то мне нравится, где-то нет, собственного ресторанного рейтинга у меня нет. Не скажу, что я гурман, но мне иногда очень сложно угодить. Сложные и невероятные меню, полные удивлений — это не для меня. Мне нравится простая, добротная, предсказуемая и понятная еда. И даже если меня начинают удивлять в ресторанах какими-то невероятными экспериментам, я готов на них пойти, но только из любопытства. А если я просто пришел поесть, то мне надо что-то очень простое. Например, стейк. Стейк medium rare, филе миньон. Я знаю мясной ресторан, где он всегда хорошо получается. Я не провожу время в ресторанах, я там ем и ухожу. И в основном это одни и те же немногочисленные места, в которых я знаю все, где знают меня и куда очень приятно прийти, как домой, и сказать: «Мне как обычно». Вот это мне важно. Я не знаю, сколько у этих ресторанов звездочек, и мне все равно, что про них говорят другие. Я просто получаю удовольствие от этой атмосферы.

Часто я отдаю предпочтение тому ресторану, который работает круглые сутки, потому что я человек ночной. Если называть, хорошо, могу назвать. Если мясной ресторан, то «Гудман», и вот сейчас появился ресторан «Мясо и рыба». Далековато от моего дома, но иногда я предпринимаю вылазки туда. А если городская суета, прям на ходу, то это «Кофемания»: я врываюсь, съедаю что-то и убегаю.

Место в Москве, куда все время собираюсь, но никак не могу доехать…

Одно время я пропадал в фитнес-клубе, и меня можно было найти либо на работе, либо в фитнес-зале. Меня тренер буквально выгонял, требуя, чтобы я восстановил силы, чтобы делал перерывы между тренировками. А я не выгонялся. А сейчас я частенько думаю, что надо бы все-таки доехать до фитнес-клуба. Но вот как-то по времени не складывается. Самое смешное, что я проезжаю его каждый день, а то и по несколько раз.

Клуб моих друзей Crocus Fitness находится в районе Павшинской поймы, где вся эта империя «Крокус». Он гигантский,  роскошный, с огромной территорией — это целый фитнес-город. И у меня есть такая цель — добраться туда, потому что там классно.

Главное отличие москвичей от жителей других городов…

Москвичи сразу видны в каждом городе нашей страны. По всему. Вот меня вычислить вообще ничего стоит, куда бы я ни приехал на гастроли. Не потому, что я громкий или шумный, нет, я просто делаю все быстро. В два, в три, в четыре раза быстрее, чем все. Без потери качества. Я передвигаюсь быстрее, я практичнее, я эргономичнее во всем. Я по московской привычке выхожу из гостиницы сразу готовый ко всем маршрутам, сразу все беру с собой, как хороший путешественник, и все успеваю по цепочке одно за другим, а то и одновременно.

В других городах все спокойнее, все в разумной досягаемости, куда-то надо ехать 10 минут, потом можно вернуться в отель, куда-то можно ехать 20 минут, вернуться в отель, куда-то вообще дойти пешком. То есть какой смысл выходить из отеля со всей своей аппаратурой и c костюмом для концерта, если можно всегда вернуться в отель и переодеться? В Москве не так. Ты сразу, с самого утра, определяешь весь свой план, выезжаешь из дома, как в дальнее путешествие, и в этих пробках пытаешься успеть переделать максимум дел. Поэтому ты быстрый, привык все учитывать и пока все задачи не выполнишь, ты не останавливаешься.  Такой perpetuum mobile 24/7. И это москвичей явно отличает от жителей других городов.

И я не удивляюсь, когда москвичи приезжают в другие города, сталкиваются с нормальным на самом деле ритмом жизни — когда люди не спешат, не суетятся, не перебивают друг друга, не говорят сто слов в минуту — и начинают раздражаться: почему так медленно, почему так долго, ну что вы стоите, ну вот уже зеленый светофор, рви с места быстрее…  А местные думают: «Что вы такие все сумасшедшие? Куда бежите?» И, наоборот, жители других городов, появляясь в Москве, теряются, потому что ритм бешеный, они не могут в него включиться. Но потом адаптируются.

А чисто внешне мы отличаемся спортивностью. Выезжаешь в Санкт-Петербург — все в туфельках, в ботиночках, девушки в сапожках и в пальто, кашне и шарфики, береточки, шляпы у джентльменов — ближе к классике, поспокойнее, подостойнее и опять-таки неспешнее. И вот бежит артист из Москвы по Невскому: кроссовки, ветровка, шапка, надетая по самые глаза, шарф, который заправлен в куртку, чтобы не разматывался на ветру, в руках не портфель, не папка, а рюкзак, и в нем все, что тебе нужно на целый день. Ты бежишь, срезая все углы, а не прогуливаешься, потому что экономишь каждую секунду. Ты привозишь с собой этот ритм, ты более спортивный, у тебя все время марафон. От этого зависят твои действия, да и твой имидж тоже. Я могу нарядиться, но все равно я хулиган, мне нужно прийти на концерт или провести шоу, и при этом я должен быть мобильным, поэтому я легко совмещаю кеды с костюмом. Благо это позволяют сегодняшние тренды. Хотя когда это не было трендом, я все равно так делал. И, наверное, такая практичность отличает москвича от жителя любого другого города.

В Москве лучше, чем в мировых столицах…

Все ругают наши дороги, но я вам скажу: когда ты в Калифорнии берешь автомобиль в аренду и застреваешь на каком-нибудь хайвее в глухой пробке, невольно начинаешь нервничать. Пробка еле ползет, все расслабленные, разморились на солнышке или обалдели от своих кондиционеров. Они на тебя смотрят как на человека, который слишком волнуется: релакс, чувак, мы едем не спеша, пропустил поворот, ну проезжай еще десять миль, развернешься и проедешь в обратную сторону, потом правильно повернешь. Вот смотришь на эти развязки и думаешь: «Слушайте, у нас как-то дороги поосновательнее». А попробуйте постоять в пробках в том же Париже или Лондоне. Конечно, они не такие долгие, как у нас, не такие массовые, но тоже серьезные. И у нас в городе развязки часто поостроумнее сделаны, потехнологичнее, хоть и не идеально, конечно. Это я говорю как автомобилист со стажем.

Берлин — прекрасный город. Но там очень и очень скучно, что в Восточном, что в Западном, если ты не знаешь злачные места, не тусуешься в лофтах, не имеешь кучу друзей. Без всего этого поездка в Берлин — это просто унылая прогулка по пустому городу или по сувенирным его местам. В Москве развлечься куда проще.

Нью-Йорк — прекрасный город, где можно гулять часами, пройтись пешком вместо того, чтобы взять такси или спуститься в метро. Правда, там толпы на тротуарах и бесконечные сигнальные гудки: спецтранспорт, пожарные машины, скорые, полицейские, такси, которые нервничают в пробке, — вся эта нью-йоркская суета. Но если вызнаешь маршруты, можешь все это обойти и оказаться там, где тебе нужно.

Еще в Нью-Йорке очень любят захламлять переулки огромным количеством мусорных контейнеров. Они могут стоять день, два, три и, мягко говоря, распространять стойкий крепкий запах. Ты понимаешь, что где-то рядом есть заведение, которое производит кучу отходов. Они пытаются следить за чистотой, но не всегда это удается, и ты просто слышишь присутствие другой странной жизни. Не очень уютно. У нас все-таки за этим пытаются следить. Повторяю, я никого не оправдываю и никого ни в чем не упрекаю, но эта разница для меня заметна.

Мне нравится, что в Париже много двухколесного транспорта — не только велосипедов. Круглый год мотороллеры, мотоциклы. Париж отличается от нас тем, что мотоциклисты любого сорта чувствуют себя комфортно на дороге, потому что к ним относятся абсолютно уважительно и их присутствие всегда учитывается, и они уважают других людей на автомобилях. И это здорово! Я в Москве ездил на мотороллере не один год, но потом понял, что это очень энергозатратно психологически. Тебе все время приходится пробираться между машинами — это упрек всем нашим коллегам по транспорту, по дороге. Все время приходится оправдываться, что ты более мобильный и быстрый, мол, извините что вы стоите в пробках, а я вот уже проскочил.

Еще одно отличие: у нас все круглосуточно. Попробуйте в Лиссабоне найти еду после 22.00, ну хорошо, после 23.00. Ничего у вас не выйдет. Если у вас в отеле нет рум-сервиса, вы останетесь голодным до самого утра. Попробуйте ночью в Париже сунуться куда-то. В лучшем случае на Елисейских Полях, потому что это все-таки центр, вы найдете какую-нибудь крутую итальянскую пиццерию, которая одна на весь город работает часов до трех.

Я, как ночной человек, приветствую, что Москва живет 24/7. И это важно для мировой столицы. Так что с едой в нашем городе однозначно лучше и днем, и ночью. У нас вообще лучше кухня! Во всех злачных московских местах, где я люблю бывать, мне прям вкуснее. Да те же стейки, что там говорить. Только один раз мой любимый стейк, который я ем в Москве, сравнился с другим, который я нашел на далеком калифорнийском ранчо. Потом выяснилось, что это лучшие стейки в Калифорнии. А я пробовал и сказал: «Ок, это, пожалуй, так же неплохо, как стейк в Москве». На меня посмотрели странно, но я сказал это искренне.

В Москве за последнее десятилетие изменилось…

Я люблю наш город, несмотря на некоторые странные изменения, которые ему приходится претерпевать. Точечная застройка, снос особняков, превращение старинных зданий в бизнес-центры, благоустройство улиц, которое не всегда является благоустройством. Это все происходит, плохо это или хорошо.

Я совсем не понимаю эти гирлянды из папье-маше, эти безумные арки с бумажными цветами, с какими-то лампочками, которые стоят посреди улицы, не вписываясь в интерьер города. Странное украшательство.

К чему это гигантское количество стеклобетонных деловых центров, в которых то ли никто не работает, то ли никто не хочет находиться? Мне трудно судить, но у меня нет знакомых, у которых офисы в этих зданиях. Мне нравится, когда старинные фабрики и заводы превращают в гигантские лофты из красного кирпича, они обживаются и богатыми бизнесменами, и банками, и ресторанами, и кафе с хипстерами, которые чинят самокаты, издают публикации, зависают на верандах. Это какая-то жизнь, маленький город в городе. Это «Красная Роза», «Депо», «Флакон» — назовем их «культурные центры». А вот обилие торговых центров мне не понятно. Сама идея ТЦ неплохая — когда все в одном месте, но их такое количество, они такие одинаковые и очень часто в них так мало народу…

За десятилетие поменялись дороги, развязки. И город растет. Чисто административно он уже превратился в страну Москву. Наверное, этого требует время, популяция, ритм, урбанизация, демография. Но я вас очень прошу: не забывайте про старый город! Его нужно беречь, охранять, получать от него удовольствие и не разгонять прекрасную атмосферу центра города, потому что это и есть Москва. Не делать из него культа — пускай весь центр будет живым, жилым и пригодным для присутствия там абсолютно всех. И чтобы все его любили, уважали и ценили.

Изменить в Москве…

Я ничего не хочу. Хочу, чтобы ее как можно меньше меняли, чтобы она как можно больше была сама собой.

Если не Москва, то…

А я не имею ответа на этот вопрос. Вот я чувствую город Красноярск своим родным городом, я помню и знаю этот город хорошо до сих пор. Старую его добрую, красивую часть, в которой я родился и рос. Мне он так же дорог, потому что это воспоминания детства. А вот сказать, что я бы променял Москву на что-то — нет, не стал бы. Мне нравится Санкт-Петербург своими зданиями, проспектами, мостами, я люблю там бывать, гулять, но все равно мой город — Москва. А путешествовать? О, я могу где угодно путешествовать, у меня масса любимых городов, но самый любимый — Москва. Так что только Москва.

Чаще всего меня можно застать кроме работы и дома…

На дорогах. В пробке или бегущим по улице, или летящим на своем суперсамокате. Но вы меня не застанете, я через минуту буду уже в другом конце города, я же быстрый, я же московский житель. Меня вообще где-то застать очень сложно.

Многие часы провожу в Высшей школе кино и телевидения «Останкино», где преподаю, либо в московском ночном клубе выступаю, либо меня вообще в Москве нет, потому что я на гастролях, либо я дома — вот как сейчас, во время карантина, на удаленке, либо просто закрываюсь ото всех и никого не хочу видеть и слышать, потому что мне надо прийти в себя и опять броситься в пучину московских страстей.

Мое новое шоу…

Телеканал «Кино ТВ» выступил с хорошей идеей — предложил устраивать стрим каждый вечер в 20.00. Длится он час. Соведущие — Даша Цыбульская и я. Она в Питере, я в Москве. Программа называется «Одни дома». Мы по скайпу, по зуму, в наушниках, с микрофонами — все очень модно — выходим на связь с двумя другими людьми — нашими гостями. Это люди кино, телевидения, театра, музыки — режиссеры, сценаристы, композиторы, телеведущие и актеры, которые рассказывают, что с ними происходит в изоляции. Мы говорим на серьезные темы, потому что на самом деле ситуация серьезная, но при этом мы стараемся видеть свет в конце тоннеля — находим во всем хорошие стороны. Проводя время на удаленке, мы не рвем связь со своей публикой, и к нам подключается все больше людей. Если к нам приходят музыканты, просим их спеть или сыграть. Киносценаристы рассказывают, что они готовят, к чему они вернутся после карантина. Актеры говорят о своих премьерах. У нас прекрасные гости, регулярный эфир, мы успеваем за час наших домашних посиделок наговориться со всеми вдоволь и очень искренне. Знаете, у нас полжизни проходит на кухне, потому что там можно и чайку попить, и сигаретку выкурить, и откровенно поговорить обо всем на свете. Мы же все немножко и философы, и психологи, и кинокритики, и музыкальные критики. Мы вообще все понимаем, когда сидим дома на кухне.

Мы не спорим, мы делимся своими впечатлениями, а темы подбрасывают в чате наши зрители и слушатели. Обсуждаем наши вкусовые пристрастия в смысле кино, музыки, книг, театра. Это важно и не потому, что это телеканал «Кино ТВ», а потому, что это всем людям важно. И сейчас особенно, когда ты пытаешься развлечь себя в четырех стенах, ты прибегаешь как раз к тому самому способу развлечений — узнать что-то новое. Не просто похихикать, глядя комедийную пленку, а именно дополнить свои знания.

Я рад, что этот проект появился, думаю, что потребность в нем есть, поэтому стараемся приглашать разных гостей — любопытных и содержательных — и радовать нашу публику.

Фото: из личного архива Александра Анатольевича