Последний еврейский погром на территории СССР произошел в сентябре 1945 года. Конфликт из-за жилплощади (власти отдали обратно еврейской семье, вернувшейся из эвакуации, квартиру, которую во время оккупации успели занять другие люди) вылился в трагедию: несколько человек погибли или были жестоко избиты разъяренной толпой. С тех пор подобных эксцессов не было ни в России, ни на Украине, ни в других республиках бывшего Союза. До 29 октября 2023 года. Произошедшее в Махачкале, когда около 1500 человек (по данным издания Baza) ловили в аэропорту «израильских беженцев», возвращает нас в ситуацию более чем столетней давности, когда во многих европейских языках появилось жуткое славянское слово «погром».

Согласно переписи 2020–2021 годов, в России всего 82,6 тыс. евреев. Это в семь раз меньше, чем в 1989 году, когда очередная перепись зафиксировала в РСФСР 570 тыс. человек еврейской национальности. Впрочем, эти данные могут больше говорить о качестве последней переписи, чем о реальной демографической ситуации. Перед СВО в одной Московской агломерации жили около 70 тыс. граждан Израиля. А в 2022–2023 годах из России в Израиль репатриировались еще около 60 тыс. человек, и перед зданием посольства по-прежнему стоят длинные очереди. По всей вероятности, реальное число людей еврейского происхождения все-таки превышает официальную статистику.

В 2000 году Американский еврейский комитет сделал казавшийся сенсационным прогноз, что к 2030-му в России останется всего 23 тыс. евреев, к 2050-му — не более 2–3 тыс., а еще через 30 лет еврейская община исчезнет совсем. В нулевые и десятые скорость эмиграции евреев из страны быстро сокращалась, и прогноз стал отставать от графика. Но если в российскую повседневность вернутся погромы, то не исключено, что он все же сбудется.

А погромы будут?

— Разумеется, еврейские погромы возможны и сегодня. Я всегда понимала, что они возможны, — говорит журналистка, критик, куратор выставок и режиссер-документалист Анна Наринская. — Я не сидела, притаившись, и не дрожала. Но я хорошо помню конец 1980-х, когда мои друзья прямо боялись погромов — они жили на даче по Казанской железной дороге. И сталкивались с реальными угрозами. Это было время расцвета таких организаций, как общество «Память», баркашовцы и другие. В моем десятиподъездном доме в почтовых ящиках регулярно появлялись листовки с обещанием погромов, потому что «евреи погубили Россию». Помните, у Высоцкого была песня про то, как он собирается заделаться антисемитом, чтоб повысить свой статус, мол, не шпана и бандит, а уважаемый антисемит? Она еще заканчивается словами «и бью я жидов, и спасаю Россию»? В России антисемитизм не только давняя традиция, но и до сих пор общественно одобряемая позиция.

После эскалации насилия в Израиле и Палестине в Москве прошло несколько уличных акций протеста против бомбежек Газы. На них порой звучала очень жесткая риторика. Например, участники небольшого митинга на площади Яузских Ворот скандировали «Хайбар, Хайбар аль Яхуд» (дословно: «Убей, убей евреев»), что отсылает к битве между мусульманами и иудеями в VII веке. В Палестине этот лозунг использовался исламскими радикалами буквально в качестве призыва к убийству евреев.

Впрочем, далеко не все москвичи с еврейскими корнями ощущают непосредственную угрозу личной безопасности.

— Я лично никакой угрозы погромов в Москве не чувствую, — говорит востоковед и автор телеграм-канала «Новости Ближнего Востока» Михаил Магид. — Более того. Я часто обедаю в узбекских едальнях, а порой захожу в один арабский ресторанчик. И ни разу не сталкивался ни с каким антисемитизмом. Хотя я не скрываю своего происхождения. Может, мне просто везет, но я не встречал более уважительного отношения к евреям (не к Израилю, а именно к евреям), чем среди людей с Северного Кавказа. А если в этой среде сказать, что ты не разделяешь политики Израиля, люди превращаются в самых доброжелательных собеседников. Хотя, конечно, люди с радикальными взглядами, антисемиты, есть везде, и на Кавказе, как мы видим, тоже.

В Москве крупных еврейских погромов не было даже на рубеже XIX и XX веков, когда они захлестывали романовскую империю. В 1891 году был издан царский указ о выселении из Москвы всех евреев, кроме купцов первой гильдии и лиц с высшим образованием. Несколько тысяч человек — мелких торговцев, рабочих, ремесленников — вынуждены были покинуть город, а еврейская община сократилась до 8 тыс. человек.

«Какая царит паника среди евреев, — писал тогда отец Бориса Пастернака Леонид Осипович. — Скверно, скверно! Вчера, например, я столкнулся с Левитаном у Поленовых, и вот мы полдня почти прошлялись по городу, и все пели одну и ту же заунывную ноту об исключительном положении евреев».

В губерниях «черты оседлости» кровавые еврейские погромы имели одну и ту же социальную рецептуру. Катастрофическая нехватка жилья в городах, ужасные социальные условия и постоянная конкуренция на рынке труда, а также националистическая агитация, поддерживавшаяся правительством, служили адским коктейлем, в котором вызревало насилие. В Москве евреев было слишком мало, и они занимали слишком благополучные места в обществе, чтобы служить громоотводом для впадавших в исступление толп черносотенцев.

В сегодняшней России антисемитская вспышка не случайно произошла именно на Северном Кавказе, одном из самых бедных регионов страны. Тугой узел социальных проблем от безработицы до нехватки жилья в городах, переживающих приток вчерашних сельских жителей, вызывает постоянные кризисы. Осенью 2022-го именно в Дагестане развернулись самые масштабные протесты против мобилизации. Летом 2023-го дагестанцы перекрывали федеральную трассу против отключения света и воды. Теперь тлеющее недовольство вспыхнуло на фоне насилия в секторе Газа. В других регионах накал страстей значительно ниже.

— С 1990-х у нас появился более яркий образ «другого», — говорит Анна Наринская. — Помните сокращение ЛКН: лица кавказской национальности? А ксенофобия — это и есть ненависть к «другому». И канализация народной ненависти приобрела другой вектор: вместо евреев ее объектом стали эти «лица кавказской национальности», так как тогда была большая миграция с Кавказа, для российской средней полосы это было внове. Но антисемитизм как возможный инструмент может быть легко извлечен с «чердака», на котором он лежит в неактивном состоянии, и запущен вновь. Как только общество начинает подпитываться ненавистью, антисемитизм всегда тут как тут.

Исламская улица, геополитические кукловоды и пропаганда

Выступая на совещании с членами Совета безопасности и руководством силовых ведомств, президент Владимир Путин заявил, что в трагедии в Махачкале виновата «агентура западных спецслужб», а «корень зла», «тот самый паук, который пытается опутать своей паутиной всю планету», находится «за океаном». Именно с ним, по словам президента, ведет вооруженную борьбу Москва.

26 октября официальный представитель российского МИДа Мария Захарова подтвердила, что представители движения ХАМАС находятся с визитом в Москве. В Кремле два конфликта — на Украине и в Израиле/Газе — рассматривают в тесной связи друг с другом. «Помочь Палестине можно только в борьбе с теми, кто стоит за этой трагедией. Мы, Россия, и боремся с ними в рамках специальной военной операции», — заявил Путин.

Однако наличие такой связи совсем не очевидно, например, людям в Дагестане. Мобилизация 2022 года не вызвала в республике энтузиазма, а, наоборот, спровоцировала протесты. Теперь глава Дагестана Сергей Меликов предлагает задержанным участникам акции в аэропорту Махачкалы отправиться в зону СВО, чтобы «отмыться от позора». Вряд ли это предложение будет пользоваться у них популярностью.

— Националистические погромы — это всегда эрзац социальной борьбы, — говорит Михаил Магид. — Через них проявляется уже накопленное недовольство. В России немало мусульман, в том числе трудовых мигрантов из Средней Азии, которые находятся в тяжелом экономическом положении и недовольны этим. А также есть религиозные проповедники, которые учились в Турции или в арабском мире. Среди них могут быть в том числе и сторонники антисемитских взглядов. Могут ли они воспользоваться этой ситуацией, интегрировать социальное недовольство? Да, конечно, могут. Происходящее в Газе дает им мощный импульс.

В борьбе с западными оппонентами Москва делает ставку на «мусульманскую улицу», рассматривая ее в качестве «второго фронта». Это действительно находит отклик. «В ходе рейда ХАМАС были убиты 1400 человек, из них более тысячи — гражданские, в том числе более 30 детей, — объясняет эмоции мусульманской аудитории Магид. — Но Газу теперь ровняют с землей. А это больше 2 млн человек. Убитых уже больше 8 тысяч. И среди них тоже масса детей, стариков, больных. Конечно, это вызывает огромную волну негодования и в Европе, и в Америке, и, конечно, в исламском мире». «Исламская улица» пришла в движение.

Но эта «улица» существует не только в Каире, Аммане или Тегеране. Она проходит, например, через Котельники, где всего пару недель назад ОМОН совершил облаву на прихожан мечети, некоторых из которых увезли в военкомат (и вовсе не по вопросу помощи Палестине).

Похожие процессы проходят и в странах Европы, где идут многотысячные демонстрации солидарности с палестинцами. «На Западе тоже есть антисемитизм, — соглашается Анна Наринская. — Но там его сдерживают демократические институты. А в России все зависит от текущего настроения властей: сочтут ли они допустимой антисемитскую вспышку, чтобы дать выход пару народного недовольства? Так и будет стоять ОМОН и смотреть, как молотов-коктейли бросают в синагогу».

В результате столкновений в Дагестане пострадали девять полицейских. Сейчас власти республики обещают, что «прощения не будет никому». Спираль жестокости продолжает закручиваться. В такой накаленной обстановке государство само может стать объектом гнева и ненависти, которыми оно пыталось манипулировать. Такое уже однажды случалось, когда вчерашние участники черносотенных погромов вместе с еврейскими революционерами обратили свой гнев против царских чиновников, щедро финансировавших ультраправые организации и ультраправую пропаганду.

Иллюстрация: Моисей Маймон. «Опять на родине». 1906