Месяц назад президент Трамп уволил главу американского офиса по авторскому праву U.S. Copyright Office Ширу Перлмуттер. На следующий день после того, как она отказалась одобрить инициативу Илона Маска, потребовавшего дать ИИ свободный доступ для обучения к охраняемому авторским правом контенту. Об увольнении стало известно 10 мая. За несколько дней до этого в отставку была отправлена библиотекарь конгресса Карла Хейден, пять лет назад стоявшая за назначением Перлмуттер на должность главного блюстителя авторских прав в США. Джо Морелл, представляющий демократов в административном комитете конгресса, комментируя отставки Перлмуттер и Хейден, сказал изданию Politico, что эти увольнения повергнут в хаос индустрию, связанную с копирайтом, в которой обращаются триллионы долларов. За интригой — тень Маска, развивающего собственную нейросеть Grok и недавно предложившего Microsoft и Open AI 100 млрд долларов за ChatGPT.

Незадолго до отставки Перлмуттер ее офис выпустил пространный доклад об угрозах, связанных с использованием авторских материалов в обучении нейросетей. Как увольнения главных защитниц авторского права в США повлияют на дискуссию вокруг конфликта правообладателей и разработчиков ИИ, пока неизвестно, но эти споры уже стали предметом нескольких судебных разбирательств. В начале 2023 года художницы Сара Андерсен, Келли Маккернан и Карла Ортиз первыми обвинили компании Stability AI, Midjourney и DeviantArt в нарушении авторских прав. Суть жалобы сводилась к тому, что миллионы изображений, в том числе работы истцов, были без разрешения использованы для обучения нейросетей. Процесс продолжается, судом признана обоснованной ключевая претензия истцов — «обучение модели на защищенных работах может нарушать закон об авторском праве».

В январе 2025 года американский суд назвал знаковым дело фотоагентства Getty Images против Stability AI и вынес предварительное определение, в котором упомянул о «сложностях применения прав интеллектуальной собственности в цифровую эпоху» в вопросах, затрагивающих «суть того, как закон справляется с массовыми исками в эпоху “больших данных”, когда иски сосредоточены вокруг использования данных и цифровых работ огромных групп людей». Первое заседание по существу этого дела должно состояться в июне. Суть иска фотобанка к разработчику нейросети в том, что в обучающих моделях для Stable Diffusion были без спроса использованы фотографии с американских и британских сайтов Getty. Это обнаружилось после того, как на сгенерированных Stable Diffusion изображениях отчетливо проявились элементы принадлежащих фотобанку изображений, включая водяной знак.

«Москвич Mag» выяснил у художников, фотографов и экспертов в области ИИ из России, что они думают по поводу набирающего обороты конфликта между авторами и правообладателями с одной стороны и разработчиками ИИ с другой, и не идет ли речь о начале войны между естественным и искусственным интеллектами, одной из причин которой могут стать ключевые противоречия в толковании авторского права.

«Эмоционально я воспринимаю это как тревожную несправедливость, — сказала корреспонденту “Москвич Mag” художница Эмма Шлейгер. — Вкладывая годы в развитие собственного визуального языка, я прохожу путь от этюдов до концептуальных серий. И вдруг вижу, как какая-то нейросеть предлагает вдохновленные моим творчеством изображения. Имя автора при этом не упоминается, я не участвую ни в признании, ни в доходе, то есть меня отчуждают от моего же творчества. Закон позволяет машинам учиться у нас, но не обязывает их нас уважать. Не пора ли пересмотреть саму концепцию авторского права? Людям следует знать, на чьих произведениях обучены конкретные модели. Авторы должны иметь возможность запрещать или разрешать использовать свой контент. По аналогии с лицензированием музыки и фотографий можно заключать договоры и с художниками».

Авторы и правообладатели должны получать справедливую компенсацию, считает Эмма Шлейгер. Она приводит в качестве примера принципы взаимодействия с музыкантами стримингового сервиса Spotify и продолжает: «Я понимаю, что пользователи выбирают сгенерированные нейросетями картинки не потому, что они лучше, а потому, что это дешевле и быстрее. Но искусство не быстрая картинка, а точка зрения, индивидуальность, процесс. Пока рынок отдает приоритет скорости и экономии, он незаметно обесценивает глубину человеческого подхода. Об этом надо не только говорить на корпоративном уровне, но и развивать общую культуру потребления такого продукта».

«Войны ИИ против креативных индустрий нет, нейросети — это еще один инструмент для достижения цели. Они помогают, а не заменяют человека. Посмотрите, как мы учимся и становимся профессионалами. Будь то изобразительное искусство, музыка или архитектура, каждый начинает с того, что копирует работы мастера и учится на этом. Если ты вдохновился чем-то и видоизменил в достаточной степени, это уже твое собственное произведение, — говорит арт-директор кинопроизводства Константин Ярош и подчеркивает, что искусственный интеллект не может сам ничего придумать — процессом всегда руководит человек. — В индустрии развлечений достаточно людей, которые не принимают продукт, созданный ИИ. Мне это напоминает ситуацию, когда после изобретения печатного станка средневековые ретрограды утверждали, что настоящие книги должны писаться только от руки. Станки крушили, работавших на них людей преследовали. Такая же глупость сегодня — отрицать все, что создано ИИ».

По мнению Яроша, говорить о нарушении авторского права нейросетями можно только случае, если конечный продукт не видоизменен в «достаточной степени». Но способа определить достаточность пока не существует, подчеркивает наш собеседник: «Все зависит от способности юристов убедить суд и от субъективного мнения. Напомню историю с ChatGPT, в первой версии которого использовался голос актрисы Скарлетт Йоханссон. Компания Open AI надеялась уйти от ответственности, воспользовавшись несовершенством законов. Но на защиту актрисы встала общественность, посчитавшая такой подход неэтичным, и голос пришлось изменить. В моей профессиональной сфере в некоторых фильмах часто омолаживают актеров или заменяют лица статистов на лица умерших актеров. В таких случаях компании обязательно получают официальные разрешения у самих актеров или их родственников. Это позволяет избежать скандала и репутационных потерь, что важно в любом бизнесе, а в индустрии развлечений репутация едва ли не самое ценное, что у тебя есть».

«Мы долго не могли определиться, является ли нейроизображение результатом интеллектуального труда пользователя, но сейчас какой-то баланс в этом вопросе появился — создание промта, а также его постепенная модификация и есть элемент творчества, — говорит художник и автор телеграм-канала “Фотоувеличение” Валентин Федоров. — Это видно на примере того, насколько более качественными получаются изображения у опытных авторов по сравнению с новичками. Ключевой фокус сдвинулся на образцы, на которых обучаются нейросетевые модели. Постепенно появляются примеры регулирования. Например, сервис генеративной музыки Suno не позволяет вводить в промт названия известных исполнителей или тексты их песен. Если попытаться сгенерировать трек в духе Ланы Дель Рей, например, платформа вернет сообщение о нарушении условий использования. То есть защита реализована уже на уровне интерфейса».

Но многие другие системы, особенно визуальные генераторы, таких ограничений не имеют, продолжает Федоров. Midjourney, например, рекомендует прямо указывать стиль конкретного автора — фотографа, художника, архитектора или дизайнера одежды. Это повышает точность результата: «В интернете стали популярны промты с привязкой к узнаваемым стилистикам. Один из вирусных трендов в соцсетях — гиблификация (от названия анимационной Studio Ghibli): пользователи загружают свои фотографии и просят нейросети сгенерировать образ в духе японской анимации. Контент расходится на миллионы просмотров, но сама студия при этом никак не участвует в процессе, не получает прибыли и не контролирует распространение изображений».

Сама по себе стилистика художника не может быть защищена авторским правом, говорит Валентин Федоров и подчеркивает, что провести четкую границу между стилями и обосновать это юридически невозможно: «В результате, несмотря на явное цитирование визуального языка конкретных авторов, формальных претензий никто предъявить не может. Публичных судебных процессов по вопросам стилистического заимствования пока не было».

«Проблема использования авторского контента нейросетями существует с момента появления первых визуальных нейросетей, то есть примерно с 2022 года, — говорит один из основателей и CEO онлайн-университета “Зерокодер” Кирилл Пшинник. — Опасения художников и дизайнеров понятны — они потратили на проект время и энергию, а он потом за пару кликов воссоздается с помощью ИИ. Но давайте посмотрим на ситуацию с правовой точки зрения. В России до сих пор не существует нормативных документов, регламентирующих использование авторского контента для обучения нейросетей. Гражданский кодекс допускает “особое использование” произведений в научных и образовательных целях, что позволяет разработчикам трактовать обучение ИИ как законное».

По словам Пшинника, в России пока не ведутся даже публичные дискуссии о необходимости специальных поправок к авторскому праву, в то время как в США вопрос добросовестного использования обучающих выборок рассматривается в судах, а в Евросоюзе обсуждается директива о разграничении прав на обучающий контент и результаты генерации. Поэтому вопрос о том, на чьей стороне правда, в России пока риторический: «Я не могу сказать, что противостояние ИИ и творчества зарождается сейчас. Все больше художников начинают интегрировать нейросетевые решения в свои арт-проекты. Вспомните NFT — благодаря цифровым технологиям международное сообщество узнало о Покрасе Лампасе, Андрее Бергере и Павле Пепперштейне, которые изначально создавали авторские проекты с уникальным почерком и стилем. Третьяковская галерея проводит выставки картин, созданных с помощью Midjourney, DALL-E и других моделей. Они не только генерируют готовые образы, а применяются как цифровая кисть. ИИ не враг — просто он становится новым инструментом в арсенале современного творца».

«В соцсетях набрали популярность запросы вроде “нарисуй мне замок и дракона в стиле такого-то автора”, — говорит директор IT-интегратора “Экспресс лаб” Олеся Шаркова. — Цифровой художник Грег Рутковский неожиданно обнаружил, что его узнаваемый фэнтези-стиль массово используют без его участия. Его имя стало одним из самых популярных запросов на сервисах Midjourney и Stable Diffusion — его вводили более 93 тыс. раз, чтобы получить картинки “как у Грега”. Сам художник признается, что был шокирован, обнаружив тысячи копирующих эстетику его работ сгенерированных изображений, но имя автора нигде не указано и вознаграждения ему не платят».

Началом открытого противостояния между авторами и нейросетями можно считать знаковое событие в 2022 году, говорит Олеся Шаркова. На сайте ArtStation появились сотни изображений, созданных ИИ в стиле работ активных пользователей платформы, что вызвало волну возмущения среди творческих профессионалов. Художники устроили виртуальную акцию протеста, заполнив галерею сайта значками «No AI». Акция привлекла всеобщее внимание, и ArtStation вынуждена была дать художникам возможность запрещать нейросетям обучаться при помощи их изображений.

Российские власти обратились к теме регулирования прав интеллектуальной собственности на материалы, созданные с помощью ИИ, на уровне нижней палаты только в апреле 2024 года. В Госдуму на согласование был передан соответствующий законопроект. «Есть много форм создания интеллектуального продукта, и в зависимости от степени участия в этом человека должны быть установлены различные меры защиты авторских прав и ответственность за использование технологий. Если этого не сделать, недобросовестные игроки смогут использовать результат чужой интеллектуальной деятельности в собственных целях», — сказал, комментируя законопроект, заместитель председателя комитета Госдумы по информационной политике Антон Ткачев. С тех пор о движении законопроекта ничего не сообщалось, пока в апреле 2025-го не стало известно, что он дорабатывается.

В документе впервые в российской практике вводятся определения основных понятий — искусственный интеллект, технологии искусственного интеллекта, система искусственного интеллекта и генеративный искусственный интеллект, — обозначаются роли и статус разработчиков, операторов и пользователей систем ИИ, а также затрагиваются вопросы защиты авторских прав. Разработчики российского закона об ИИ предлагают на десять лет передать право на продукт, созданный с помощью нейросетей, оператору системы.

«Коль скоро мы исходим из того, что ИИ пока субъектом не стал, а остается инструментом, то наделять его самого правами на объекты, которые он генерирует, преждевременно, — говорит эксперт в области авторского права юрист Александра Ерш. — Однако это не избавляет нас от необходимости ответить на вопрос, у кого же возникают права на объекты, сгенерированные с помощью ИИ. Российское законодательство исходит из того, что автором может быть только человек, творческим трудом которого создан объект. Это положение основано на Бернской конвенции об охране литературных и художественных произведений».

Есть три популярные точки зрения на вопрос об авторстве в отношении объектов, сгенерированных при помощи ИИ, продолжает эксперт. Первая — права возникают у пользователя нейросети, вторая — права возникают у правообладателя нейросети и третья — прав нет ни у кого, объект изначально оценивается как общественное достояние. 

«Сейчас законодательного решения нет. Но если посмотреть на практику, в том числе иностранную, то можно увидеть тенденцию наделения правами автора пользователя нейросети, то есть того человека, который делает запрос, — говорит Александра Ерш и приводит в пример недавнюю регистрацию в США авторских прав компании Invoke, доказавшей, что человек, использовавший ИИ при создании изображения, внес достаточный творческий вклад, чтобы его работа считалась авторской. — В России также наметилась аналогичная тенденция, иллюстрацией чему может служить практика суда по интеллектуальным правам по некоторым делам. Но в любом случае говорить о войне искусственного интеллекта против креативных индустрий сейчас, конечно, рано. Пока ИИ — инструмент, которым надо учиться пользоваться. Однако то, что нейросети меняют ландшафт креативных индустрий, бесспорно».

Текст: Алек Ахундов